Юрий Губин - ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Из копилки природы ничего не исчезает бесследно. Особенно из того, что хотя бы однажды, на всем протяжении Фанерозоя, помогло выжить одной какой-либо популяции, а тем более целому виду. Так и семейные группы. Заложенные как способ существования некоторых видов первых обезьян еще в эоцене, в дальнейшем повторялись у некоторых вымерших видов приматов, если условия существования соответствовали указанным выше факторам.

У человека на всем протяжении его становления семейные группы появлялись, по крайней мере, дважды, но об этом мы поговорим немного позже. Еще не время. Важно просто заметить, что семейность, как способ существования человечества заложен в природе приматов еще в эоцене примерно 35 миллионов лет назад. Вот через какую толщу времени мы пронесли любовь и нежность к женщинам и детям. Как не гордиться таким постоянством!

В общем, и целом в Эоцене и начале Олигоцена все было подготовлено для выхода на сцену жизни высших приматов. Для их появления необходимо было, чтобы первоприматы, занимавшие огромные территории и олицетворявшие постепенно-эволюционную форму развития, превратились в качественно новые виды.

Развитие качества всегда революционно и происходит, в общем-то, скачкообразно. Скачек, это перерыв в непрерывном развитии или прыжок из биологического тупика. Он не прекращает процесс эволюционного преобразования, а переводит его на более высокий уровень. Для этого необходимо было вывести из климаксного состояния, сформировавшиеся геобиосистемы того времени.

В середине Олигоцена начался новый период эволюционного преобразования гоминид. Как будто Господь Бог, подготовив все к новому этапу, решил: «Довольно с вас тепличных условий! Работать пора! Разум ждет»! С середины Олигоцена, в связи с опусканием уровня океана по геологическим причинам даже ниже современного, пошло резкое понижение температуры. Если в северном полушарии средние температуры воздуха в середине Эоцена составляли 22 - 25° С, то уже во второй половине Олигоцена она снизилась до 15 - 18°С. Воды океана тоже охладились, что вызвало появление льдов в приполярных областях южного полушария. Обнаружены свидетельства о развитии местных оледенений в некоторых районах Антарктиды, хотя как мы помним, ледовый покров образовался на этом материке только в начале Миоцена.

Ранее было сказано, что реакция всего живого на любые изменения, ступенчата. Стабильность климата в Эоцене и начале Олигоцена была, в общем-то, условной. И в этот период существовали факторы, которые постепенно подтачивали эту стабильность. Градусы все убывали и убывали. Охлаждение мирового океана шло хотя и медленно, но верно. Постепенно начали сокращаться зоны тропического максимума. «Съежилась» в широтных размерах экваториально-тропическая зона и появилась новая – зона умеренных широт. Насыщенная листопадными лесами она «развернула наступление» в южном направлении, отвоевывая все новые и новые территории у вечно зеленых тропиков. Сами климатически зоны обозначились резче и границы между ними стали ясно выраженными.

Мы уже говорили о том, что на границе двух или нескольких экологических систем, в так называемых экатонах, при интенсивном изменении параметров окружающей среды, связи внутри биоценозов ослабевают. Особенно этот процесс эффективно происходит на перифериях ареалов. Там начинается процесс активного образования новых видов. Вот это и стало происходить с середины Олигоцена.

Скорее всего, листопадные леса, хотя и с теплой и довольно влажной, по своим параметрам, экологической обстановкой, не привлекали изнеженных тропическим изобилием первоприматов. Они не стремились в тех, существующих биологических формах, обживать новые территории, но в пограничных районах процесс адаптации шел хоть и медленно, но верно, а материала для новых видообразований было предостаточно.

Экатоны между тропическими и листопадными лесами, только в планетарных масштабах казались узкими. На самом деле ширина их была достаточной для того, что бы в них, наряду с образованием наземных видов животных, начался процесс видообразования высших приматов. Причиной его, в основном, послужила адаптация к новым, более холодным условиям, которые предоставил Олигоцен.

В экатонах, на границах ареалов первоприматов, шли наиболее интенсивные эволюционные процессы потому, что более жесткие условия существования, раскачивая генетический механизм особей видов находящихся на периферии своих экологических ниш, и давали вспышку мутаций, которые тут же проверялись естественным отбором на пригодность, где и отбраковывались неудачные варианты.

Распространение в листопадных лесов требовало от приматов не только освоения, как и везде в те времена, верхних ярусов, но и экологических ниш в наземных частях экатонов. Это требовало от популяций определенных усилий в адаптации к новым условиям, которые должны были привести и к новым подвидам, а затем и видам. Вот таким образом в изменяющихся условиях окружающей среды Олигоцена, связанных с понижением температуры и образовались, в основном, первые виды высших приматов потому, что новые параметры среды требовали и новых видов животных.

Видообразование приматов того периода, скорее всего, шло по двум направлениям. Первое - путем каких-то определенных специализаций некоторых морфологических критериев при адаптации к новым условиям, которые появлялись в связи с наступлением листопадных лесов. Оно и понятно территории ареалов сокращались, а выжить в лесных тропических массивах можно было только в том случае, если конкретизировать свою экологическую нишу, т.е. занять в ней какой-то специфический малоиспользуемый ранее участок. Это, в общем-то, было пассивное проявление адаптации не требовавшее больших усилий со стороны популяций. То был период «повальной» специализации.

Это не значит, что там было все тихо и мирно. Экатоны бурлили, фонтанируя новыми видами, но приматам «на том балу» места не было. Не тот накал страстей. Неспециализированных форм, после «подведения преобразовательных итогов» оказалось не очень уж и много. Скорее всего, эти виды обитали на нижних ярусах лесных биоценозов, где они могли «резвиться» как в кронах деревьев, так и на поверхности земли, при наличии определенных возможностей укрытия от наземных хищников. Это был второй путь эволюционного развития.

Данный факт должен быть для нас приятным моментом. Это ведь наши далекие предки не попали в «водоворот» специализации того уровня биосферы Олигоцена, а начали обживать новые экологические ниши, появившиеся в процессе похолодания. Это они, разорвали «оковы» прежних биоценозов, которые были ослаблены климатическими парадоксами того периода, особенно в пограничных областях биогеоценозов.