Олег Крюков - Отдел по расследованию ритуальных убийств

Он с трудом дотащил его до плексигласового алтаря и потом долго и зачарованно смотрел, как ручейки крови соединяются, образуя причудливые и загадочные узоры. Только время от времени потирал саднящую шею.

Когда кровавая пентаграмма обрела свои конечные очертания, развернул тетрадь с заклинанием.

Дальнейшее он помнил смутно. Не было ни запаха серы, ни рогов и копыт. Всё это выдумки не очень умных людей. Внутри как будто что-то взорвалось, и он скорее почувствовал, чем увидел этот взгляд. Взгляд это смотрел прямо в душу, потому что плоть его не интересовала. И то, что он увидел там, ему, должно быть понравилось. А сам Дэвид потерял сознание.

Утром следующего дня пришедшая прислуга увидела в большом, построенном в викторианском стиле доме жуткую картину. Совершенно обескровленные тела хозяев и находящегося без сознания их сына. Дэвида увезли в госпиталь, где врачи констатировали паралич нижних конечностей, видимо, в результате пережитого нервного потрясения. Газеты запестрели заголовками, один другого глупее. Полиция начала расследование, совет директоров банка, членом которого был его отец, объявила награду в сто тысяч долларов тому, кто даст хоть какую-нибудь информацию о преступнике или преступниках. Кто-то из сыщиков слишком усердно разрабатывал версию о причастности к убийству Дэвида. Мессиру даже пришлось дернуть за какие-то рычаги, и сторонников этой версии приструнили. Мол, молодой человек испытал сильнейший шок, да и, судя по синякам на шее, сам был на волосок от гибели. Копы прониклись и устыдились. Спустя месяц даже кого-то поймали и осудили судом присяжных на пожизненное заключение.

Он всегда вспоминал о первом контакте, перед тем, как выйти на следующий. Это помогало сконцентрироваться.

Мессир оттолкнулся от стола, и, включив двигатель своего кресла-каталки, направился в кумирню. Это была комната, защищённая от прослушивания, какие обычно бывают в посольствах.

Здесь алтарь был уже из чистого золота. Сегодня он мог это себе позволить.

В специальном холодильнике хранились герметические капсулы с кровью. И не к чему тащить упирающуюся жертву, смотреть в её расширившиеся от ужаса глаза. Хотя в этом тоже есть своя прелесть. Но на дворе двадцать первый век и надо соответствовать.

Мессир положил в рот капсулу с сильным транквилизатором, запил её стаканом «Перье». Годы берут своё, сердце уже не то, что раньше. Несмотря на почти пятьдесят лет, проведенных в кресле-каталке, он всегда старался поддерживать форму. Под сиденьем была специальная полка из титана, где постоянно лежали гантели. Хотя, вздыхал он, при встрече с Хозяином даже отличная физическая форма не поможет.

Он некоторое время сидел, прислушиваясь к сердцу. Его удары всё медленнее, тело наполняет умиротворённое спокойствие, все чувства, а самое главное из них – страх, притуплены. Что ж, пора начинать. Мессир открыл холодильник.

Он зачарованно смотрел, как свет восемнадцати свечей отражается в золоте, в тёмно-красных ручейках, сливающихся в затейливую пентаграмму. Кровь и золото! Вот основа этого мира, мира, где правит Хозяин, его парадигма!

Началось! Он почувствовал, как чужая энергия вторгается в мозг, не заботясь об осторожности, сканирует его. Если Хозяину что-то не понравится, мозг несчастного просто-напросто взорвётся. Мессир видел таких, выбравших для контакта неудачное время или место. Всё в синих прожилках лицо, ручейки крови вытекавшие из глаз, ушей, носа, рта.

Сканирование закончилось, Хозяин идентифицировал его.

- Что тебе нужно? – вопрос прозвучал где-то внутри его сознания.

- Мне нужна информация и приказ по делу о двенадцати, - ответил он.

- В какой стадии находится дело?

- Трое принесены вам в жертву.

- Четверо, - прошелестело в мозгу.

- Четверо? – удивился Мессир.

Вместо ответа перед глазами появилась движущая картинка. Ночь, трое идут по крыше. Летящее вниз тело. Мужчина на асфальте, крестом раскинувший руки. Густые с обильной сединой волосы, борода с проседью. Картину ночного падения сменил вид генеалогического древа. Челубеев Михаил Анисимович, пятидесяти восьми лет. Отец, мать. Вот оно! Анна Демидова – фрейлина царицы. Ей он приходится внучатым племянником. Ай, да Иосиф!

Всё исчезло также внезапно, как и появилось.

- Храму угрожает опасность, - вновь услышал он «внутренний голос», - и тебе необходимо быть там сегодня же.

- Я буду там. Это связано с тем, кто внутри дома?

- С теми, - поправил его голос.

- Он не один?

- С ним девушка. И он, и она – в деле.

- Мне нужна информация, - быстро сказал Мессир.

Вновь генеалогическая картинка. Глеб Медведев, двадцати шести лет. Родители погибли в 96-м. Вот! Медведев Павел Спиридонович, охранял Ипатьевский дом. В ночь с шестнадцатого на семнадцатое июля 1918 года был в доме, но в акции не участвовал. То есть, на спусковой крючок не давил, но организовывал уничтожение следов убийства. Согласно Торе, человек бывший равнодушным свидетелем деяния является его опосредованным участником и несёт свою часть ответственности. Этому Глебу тот Медведев приходится прапрадедом.

- Теперь девушка.

Муравьёва Елизавета Георгиевна, двадцать один год. Мать умерла четыре года назад, после сердечного приступа, отец в прошлом году от инсульта. Живёт с бабкой отца, Муравьёвой Марией Владимировной.

Мозг Мессира привычно отсеивал ненужное. Просмотрев родословную до пятого колена, он так и не понял, какое к их делу имеет отношение эта девица. Хозяин начал раздражаться, что тут же отозвалось жуткой головной болью.

- Думай!

Стоп! Кшесинская М.Ф. Уж не та ли прима-балерина Императорского театра, с которой у юного Николая Александровича Романова была серьёзная и длительная связь? Но женился-то он на гессенской принцессе.

Ладно, чуть позже он немедленно запросит подробную информацию об этой Кшесинской.

Хозяин, видимо, смягчился, потому что боль отступила.

- Мне надо быть там?

- А ты всё ещё не там?

- Я ждал твоего приказа.

- Жалкие людишки! Вы все ждёте от меня приказа. А вот в Его приказах вы не нуждаетесь. Когда же вы научитесь исполнять мою волю по зову души?

Мессир молчал, ибо, что он мог сказать? Его душа принадлежит Хозяину, и он подчиняется только его зову. Ему послышался тяжёлый вздох.

- Считай, что ты его получил. У тебя всё?

- Повелитель, - собрался он с духом. – Я служу тебе много лет, и у тебя не было причин сомневаться во мне. Но, я думаю, что если бы был совершенно здоров, пользы от меня было бы больше…

Вновь вспышка боли, перед глазами красные круги.

- Ты получил такое могущество, о котором большинству смертных не приходится, и мечтать, а жалеешь о двух жалких отростках!