Михаил Бураков - В окопах времени (сборник)

Арсений почувствовал, как сердце пропустило удар. Неужели? Неужели все-таки что-то изменилось к лучшему? Получается, историю можно изменить? Более того, он, простой студент Арсений, тоже способен на это? Он повернулся на голосок:

– А ты, красавица, прямо настоящий гид-экскурсовод!

– Так у нас в школе музей партизанского отряда. Там и про это тоже есть стенд. Тут раньше табличка бронзовая была, только ее украли лет пять назад. Решили заменить на такую, которую красть не будут.

Годовщина 22 июня прошла в городе неспокойно, как и День Победы. Были те, кто отмечали наоборот – «начало освободительного похода против большевиков». А 9 мая у них был траурный митинг. Произошла пара стычек. Правда, оба раза Арсения не было в городе, он был в отъезде с поисковиками. Те, раз признав в парне человека с боевым опытом, в душу не лезли и подробностей не требовали. Сам Арсений тоже помалкивал, правда, повадился лазить по форумам, посвященным армейской тематике, чтобы в случае чего не ляпнуть откровенную дурь. Он очень дорожил отношением к себе новых знакомых. Зато практически прервал контакты со старыми знакомыми с «Леонбурга» и с активистами «нового взгляда на историю» из колледжа.

Не то чтобы он демонстративно разругался и поудалял аккаунты – просто перестал общаться. Многие знали о странном событии, случившемся с ним в середине апреля, возможно, списывали «странности» в поведении на это – Арсений не знал. Может, потому и случилось, что однажды утром, 28 июня, к нему постучался в скайпе один из активистов «европейского взгляда на историю», как он это называл. Арсений ответил, еще не зная, как держать себя с этим человеком и о чем говорить. Тот начал сам:

– Привет, куда пропал? Загорел вон – на море, что ли, ездил?

– Да нет, поближе тут, на природе…

– Ага, ну ладно. Мы тут неделю назад митинг устраивали, правда, нам пытались его испортить, и почти удалось. Но ты же знаешь – тут годовщина событий июля сорок четвертого на носу, мы масштабное мероприятие организуем при поддержке головной организации. С митингом в городском парке и парадом, пройдем по местам боев. Планируем сбор подписей за вынос памятника оккупантам за черту города. Хотим на освободившемся месте памятник борцам с коммунизмом поставить.

Пока Арсений думал, как бы ловчее прекратить этот разговор, а в идеале – и знакомство, его собеседник продолжал заливаться соловьем:

– Представляешь, к нам приезжают почетные гости, настоящие ветераны борьбы с большевизмом, среди них – командир одного из первых отрядов! В соседней республике живет. Кстати, его фото есть в Инете на нашем сайте – современное и времен войны. Лови в «аське» прямую ссылку! Открылось, все нормально, ты его видишь?

Арсений смотрел на фото молодого мужчины в немецкой офицерской форме. Фото было поясным, но Арсений видел дальше. Видел широко, по-хозяйски расставленные ноги. Начищенные сапоги и – ковер каштановых волос под одним из них.

– Да. Вижу. Отчетливо вижу.

– Так ты примешь участие в нашем параде?

– Конечно, приму. Обязательно. Даже не сомневайся – эту встречу я не пропущу.

– Отлично, сейчас сброшу тебе на «мыло» расписание всех мероприятий.

Арсений, сжимая под подкладкой ветровки пачку купюр с портретами, шел на встречу с «черными» коллегами. В целом отношения между Красными и Черными были разные. Тут, скорее, дело было в конкретных людях и их поведении. Могли на раскопках одним лагерем стать, могли вместе водки выпить. Были такие «черные», что охотно передавали данные о захоронениях «красным» и даже помогали в работе. Были и откровенные мародеры. Их, в отличие от настоящих поисковиков, нисколько не интересовали останки бойцов и история как таковая. Только поиск «хабара». Они могли, не глядя, вытряхнуть «мусор» из солдатского медальона, пнуть выкопанный череп, если в нем не нашлось, к примеру, золотых зубов, раздробить ломом мешающие раскопкам кости…. Были и среди «красных» такие заунывно-правильные на словах, что уксус мог скиснуть в их присутствии. Всякое бывало.

Арсений шел к сравнительно дружественным черным, но не это определяло его выбор. А то, что именно эти собирали оружие. Собирали и чистили, нередко чинили, чтобы продать подороже. Вот за одним таким «экспонатом», о существовании которого узнал в ходе одних из посиделок, и шел Арсений. Вот и «конспиративный подвал» на недостроенном участке заброшенной промзоны.

– Здорово всем.

– Ха, кто к нам пришел! Что привело честного «красного» к нам, недостойным? Лекцию почитать, выпить не с кем или дело есть?

– Дело. Купить у вас хочу кое-что из инструментов. Особенных.

Арсений подмигнул собеседнику, изображая пальцем правой руки характерный жест, как бы нажимая на невидимый спусковой крючок.

– Нуууу… Такие дела с кондачка не решаются, – собеседник дал жестами сигнал проверить окрестности. – Имеешь виды на что-то конкретное?

– Имею. Я слышал, у вас «дегтярь» есть, почти рабочий?

– Брешут! Как собаки брешут! Кстати, что за псина тебе нагавкала?

– Неважно. Я купить хочу. Для одного коллекционера, в серию «оружие победы». Только надо, чтоб экземпляр был рабочий или легко восстановимый.

Потенциальный продавец пропустил мимо ушей слова о «коллекционере» – еще никто из клиентов не сказал, что берет для себя. Через пару минут в подвал вернулись «черные», которые осматривали окрестности.

– Шеф, все чисто!

– Ну, вот если рассуждать чисто гипотетически… Есть такая машинка – ДТ. Тот же классический «дегтярь» с блином сверху, только заточенный под бронетехнику, ну там, приклад складной и все такое. И диск на 63 патрона, а не на 47. Точнее, четыре диска – один в комплекте и три запасных.

– Уговорил, давай. И все четыре диска. А еще бы «лимонок» парочку, если есть…

– «Давай». «Давай» жене говорить будешь. Тут ничего не держим – не дураки же! Давай договариваться, где встречаемся. А гранатами и прочей взрывчаткой я не занимаюсь – рисковое дело. Но могу дать наводку…

Арсений осмотрелся на позиции. Пулемет Дегтярева, заботливо отремонтированный и вычищенный, после многолетнего перерыва снова готов к работе. Три запасных диска, хоть Арсений и не рассчитывал истратить весь запас. Взрыв-машинка, рядом провода, до поры воткнутые в землю. Рядом выложены на землю две «лимонки» и штык-нож – на самый крайний случай. До подхода колонны эсэсовцев оставалось еще около пяти-семи минут. Парень в форме рядового РККА отбросил окурок, одернул гимнастерку. Он был одет во все чистое. Обмундирование не выглядело новым, но не было и заношенным. Из-за холмов уже доносились звуки «Хорста Весселя». Арсений поправил солдатский медальон на груди, прилег к пулемету, провел стволом по намеченному сектору огня. Июльское солнышко, неразличимо одинаковое в июле 1941-го и очередном июле XXI века, ласково грело спину.