Андрей Уланов - Крест на башне

— Господин фельдлейтенант, — поправил я. — Или просто Эрих. За «товарищей» здесь, Иван Петрович, могут и в морду дать. Так-то. Выбирайте, господин поручик. Времени у вас — пока вот эту сигаретину докурю и, — щелкнул зажигалкой, — отсчет пошел!

Русский назад откинулся, голову задрал и на облака проплывающие мечтательно уставился.

Допыхтел я, окурок затоптал…

— Ну, что решили?

— Честно, — тихо заговорил Севшин, продолжая в зенит пялиться, — неприкаянным по земле бродить надоело уже до чертиков зеленых. В АВР я не пошел, потому как в победу их не верю ни секунды — прошлого нашего не вернуть уже никак. К «синим» — не могу… даже если и не шлепнут с ходу… счет у меня к ним после «ямы». В стороне бы отсидеться — так ведь не дадут!

— Эт-точно. У гражданской войны логика простая — кто не с нами, тот против нас.

Сам бы я, конечно, до такой красивой фразы не додумался — Вольф ее повторять любит.

— Ну а раз так, — словно бы сам с собой продолжал рассуждать русский, — то стезя наемника для меня вполне подходит.

— В смысле — остаетесь? — Севшин встал, гимнастерку одернул.

— Так точно, господин фельдлейтенант, — и отмашку коротко так ладонью дал.

— К пустой голове, панцерстрелок Севшин, — наставительно заметили ему, — руку не прикладывают. А вообще — добро пожаловать. И — можно на «ты».

С Михеевым, как оказалось, мне больше повезло, чем я сначала подумал. В смысле догадался я, что он мехвод неплохой, а на деле вышло — хороший, даже можно добавить, очень. Я ведь поручика обрабатывал минут пять, ну семь. Чтобы за это время суметь в незнакомой машине разобраться, что да где — это, считаю, форменный талант надо иметь.

Мы как раз подходили, и тут панцер взревел, дернулся — у Серко, что перед ним тосковал, враз скука с рожи спала. Оглянулся он дико, взвизгнул, попятился, за бугорок запнулся и так кувырком полетел — только обмотки в воздухе мелькнули.

Я остановился, жду… а панцер прямо на нас прет. Зрелище, надо отметить, впечатляющее — «Смилодонт», конечно, не «Мамонт», у которого вдоль башни пешие моционы совершать можно, но вполне себе schwerer panzerkampfwagen. [15] Schwerer panzerkampfwagen (нем.) — тяжелая бронированная боевая машина, тяжелый танк.

Ревет, земля дрожит, выхлоп тучей… калибр, опять же, когда вот так, всеми своими нарезами на тебя глядит, прямо-таки гипнотическое действие оказывает. Поручик, по крайней мере, хоть и не драпанул вскачь, как Серко, но побледнел явственно и на шаг отступил.

Мне-то проще было. Во-первых, почти сразу сообразил, чего мехвод делать собрался. Ну а во-вторых, прикинул, на тот случай, если все же ошибся по-крупному и бывший синий ротный нас и впрямь давить собрался: места для разгона всего ничего, тем паче, тут дизель имеет место быть, а не турбина, значит, скорость он толком набрать не успеет. За пушку, подтянуться — и на броню: милое дело. А убегать в чистом поле от панцера… есть более глупые занятия на свете, но немного их.

Подкатил он, как я и ждал, почти вплотную, развернулся лихо, только земля из-под гусениц брызнула, и замер.

Я на борт заскочил, прошелся вперед, до водительского люка. Герой наш уже выглядывает, рожа довольная-довольная, показал ему, чтобы движок отрубил, чтобы не орать друг дружке, как две рыбы в аквариуме…

— Ну что, как тебе агрегат? — поинтересовался я, дождавшись полной тишины.

— Как в лучших домах Одессы, командир! Все тебе на месте, все тебе под рукой… обзор шикарнейший… сюда билеты продавать, как на курорт!

— Ну-ну.

Не стал я его восторги остужать. Соскучился человек по бронезверушкам, ну и пусть себе порадуется. Потом сообразит — что сиденье его полулежачее удобно, тут спору нет, но вот выбираться в случае чего… и не через свой передний люк, это и дурак сможет — под пулеметы-то, а через башню. «Смилодонт» вам не «Мамонт», из которого спасаться сущая забава — МТО спереди, в корме не люки, а ворота натуральные, хоть мотоцикл с коляской внутрь загоняй.

— Ладно, ныряй обратно и подключай переговорник. Попробуем на этом чуде имперской техники коллективно доехать, причем куда нужно, а не туда, куда доедется.

Перешел на башню, открыл люк, гляжу — Серко подходит, перемазанный весь. Он, оказывается, мало того, что в лужу сумел шлепнуться, так его еще при развороте присыпало хорошенько. В новенький, чистый панцер такое пугало пускать — не-е, думаю, обойдется. Разок пусть десантом прокатится, глядишь, другой раз уже и шарахаться не будет.

Подозвал его и поручика. Севшину на второй люк кивнул, а «деревне» показал, за что цепляться… ну и застращал на всякий случай, мол, если и отсюда свалится, прикажу дать задний и в блин раскатаю. Чушь, понятно, но этот олух так в скобу лапами вцепился, я даже засомневался на миг… нет, думаю, ерунда, не сумеет он ее от брони отодрать.

Спустился в башню, надел наушники… и по лбу себя, олуха. Экипаж-то у «Смилодонта» из пяти человек, а не из четырех! И кого же у нас в супе не хватает? Правильно, радиста! А если его на месте нет, то и внутреннюю связь врубать тоже некому.

Пришлось змею из себя изображать — вниз-вперед ползти, к рации. Врубил связь, назад протиснулся.

— Значит, так, — командовал я Михееву. — Рулишь прямо вдоль леса до кромки, затем вправо двадцать и наискось через поле. Остановишься в двадцати метрах от плетня.

— Понял, командир.

Двинулись. Я тем временем двинулся к поручику.

— Тебе, Иван Петрович, как будущий инструмент?

— О да, — кивнул он, — внушает.

— Ну, — улыбнулся я, — еще бы.

Хотя… это Севшин, конечно, «Мамонтову» спарку не видел, с ее автомат-зарядкой. Но и здесь, не такая уж маленькая у «Смилодонта» башня, а все равно казенник почти до задней стенки доходит.

— Что ж, тогда давайте начинать знакомиться. Ка-вэ-ка 53 эль, калибра восемь-восемь. Таблицами пробиваемости я тебя сейчас утомлять не буду — скажу только, что средний русский панцер типа «дятел» или, по-вашему, «Генерал Марков» мы наживляем с километра семисот, а он нас — хорошо, если с тыщи ста. Отдельно прошу отметить — пушка стабилизирована, так же как и прицел. Спуск пушки прямо перед вами, а то, что под каблуком — это индукционник, запасной вариант, на случай, если электрика спусков медным тазом накроется.

— Прицел — Цейсс?

— Он самый, Карл Цейсс из Вены. Также вот, — ткнул я пальцем, — стереоскопический дальномер. Очень полезная штука, потому как, если ты, Иван Петрович, с ним работать выучиться не успеешь, воевать нам придется методом «Фойердрай». Слышал?

— Нет, — отрицательно мотнул головой русский. — Не доводилось.

— Если очень коротко, то выглядит это так: я нахожу цель, смотрю дальность и, если она меньше 1000 метров, ору, что есть мочи: «Подкалиберным, огонь!»