Андрей Уланов - Крест на башне

Социал-интернационалисты говорят — богачам! Капиталистам там всяким, банкирам, аристократам опять же. А зачем? Будто они без войны плохо жили? А война для них тоже не сахар… Понятно, что простые продукты они не по карточкам получали, а вот всякие деликатесы из колоний, которые раньше чуть ли не в каждой лавке лежали… бананы там всякие, ананасы с киви. Первый год еще через Швецию, говорят, что-то шло, потом бритты блокаду ужесточили, ну а после ребята Херзинга жирный крест на всяческой торговле поставили. В нашем экипаже у радиста, Карла Вальтера, брат подводником был, и раз у них отпуска совпали. Карл потом рассказывал, какие, к свиньям собачьим, досмотры, нейтралы. У них там все просто было: засекли гидрофонами или эхо-камерой надводную цель, пальнули акустической, а что за цель — военный корабль, торгаш или даже госпиталь плавучий, это пусть Посейдон разбирается. Кто по-другому воевал, тех самих быстро на дно спровадили: поисковых групп в Атлантике у бриттов шастало, что блох по дворняге. Плюс дирижабли и бомберы дальней морской разведки, все при радарах. Чуть рубку из-под воды высунул — через пять минут получай привет с небосклона. Вот и выходило, за сто дней автономки на поверхности были два раза по четыре часа, когда торпеды с «дойной коровы» принимали.

Опять же снаряды и бомбы, они штуки бесклассовые. Когда из «Большой Доры» начали Лондон обстреливать, первый снаряд куда угодил? Правильно, в банк. Восемь этажей пробил и ухнул в подвале, в этом… хранилище индивидуальных сейфов. Наши газеты потом фотографии перепечатывали, две рядом — целое еще здание и аккуратная такая груда камней, что от него осталась. Ну и потом, при следующих обстрелах… контактный взрыватель, он механизм чуткий, но тупой, ему что Вестминстерский дворец, что трущобы Сохо, без разницы. Куда баллистическая кривая выведет, там и рванет. Это вам не Первая мировая, когда все еще почти цивилизованно было — солдаты в окопах воюют, а в тыл разве что раз в месяц одиночный «цеппелин» залетит, вывалит десяток-другой фугасок, и снова спокойно можно кофе со сливками по утрам прихлебывать. Нет уж… в этой войне если чего и прилетит… вроде 7-й эскадры… После таких «гостей» только руины на месте города разбирать, и то дня через три, когда все замедлители оттикают.

Так что не думаю я, что этим… «правящим классам» так уж выгодно это было — войну устраивать. А вот кому выгодно — не знаю.

В башне зашуршало, зашебуршило — повернулся, смотрю, Стаська вылезает. Выпрямилась, потянулась сладко так, зевнула, ну чисто кошка, села рядом на край лобового окна, облизнулась навстречу солнцу и зажмурилась.

— Ну вот, — усмехнулся я, — ты еще замурлыкай!

— Мур-р?

Не выдержал — протянул руку и начал ее за ушком нежно так почесывать. А она в ответ голову наклонила — и щекой!

— Мур-р! Мур-мяу! Мыр-р-р! М-мя! — Тот еще, думаю, «Котенок-1» у меня.

— Киса, — шепчу, — чудо ты пушистое. Я тебе что вчера насчет формы говорил?

— Что она мне очень к лицу.

— Убрать косы под головной убор я тебе говорил! А они у тебя как болтались ниже плеч, так и продолжают…

— Ай! Эрик! Перестань!

— Не «ай», если в бою зацепишься, так и будешь отцеплять, пока укладка не сдетонирует?

Подействовало. Сразу задумчивое личико изобразила, смутилась.

— Извини, я пыталась их сегодня уложить, и не получилось. Шапка спадает. Она у меня и так на размер больше, чем нужно.

— Это не шапка. Шапку ты на кукол можешь надевать, а это, — снял с нее, — кепи с наушниками, утверждено Его Императорским Величеством Кайзером Генрихом Первым как единый полевой головной убор для всех родов войск. Что же до размеров — в армии, запомни, есть только два размера: слишком большой и слишком маленький.

Помялся чуть… ладно, думаю, все равно судьбу не обманешь. Стянул берет, выбил об колено и ей протянул.

— Вот, примерь. По идее, в него и не такую гриву упаковать можно.

— Ой, — растерянно улыбнулась Стаська. — Спасибо, Эрик. Я раньше часто береты носила… шли они мне.

— Тебе все идет… принцесса.

— Махнуться затеяли? — Михеев из люка своего высунулся. — Правильно, хорошее дело. Надо бы и нам с тобой, командир, перед первым совместным боем чем-нибудь эдаким махнуться! Если, — добавил посерьезнев, — вы, господин фельдлейтенант, не против.

— Не против, — кивнул я, — только чем? Зажигалкой самодельной и пачкой полупустой — несолидно, а больше у меня своего и нет ничего, все — табельное имущество. Раньше еще часы собственные были — дешевые «Вокка», я их, главным образом, за «фамильное» сходство взял. Но как раз вчера вечером мне под роспись новые выдали, противоударный хронометр, чуть ли не швейцарский.

— А давай — куртками? — неожиданно предложил Алексей. — Сложения мы с тобой похожего. Опять же, у тебя верх камуфляжный, у меня низ, полная дисгармония наблюдается.

— Ну, давай, — согласился я. — Погоны только отстегни.

И в самом деле — кожанка мне впору оказалась. Я ремень поверх затянул, подергал руками — отлично сидит, как на меня шитая.

Для полноты картины еще перчатки надел, офицерские, серой замши, закурил…

— Как, — поинтересовался вальяжно, сквозь дым, — больше на офицера похож?

— Не то слово, — смеется Михеев. — Перед таким орлом спина сама в стойку выгибается.

— Ага, — улыбнулся я, — три раза.

— Надо, — озабоченно заговорил Алексей, — чтобы еще Петрович с заряжающим чем-нибудь махнулся.

— Надо-то надо. Только вот у Серко точно на обмен ничего не найдется. Кроме, разве что, пригоршни блох, да и то дохлых — санобработка не дремлет!

— А сало?

— Сало он в жизни не отдаст. Скорее уж от себя позволит какой-нибудь орган оттяпать.

— Эт-точно, командир. Деревня, он такой.

Я окурок о броню затушил, начал, было, руку поднимать, чтобы на время глянуть, как в тылу, левее, загрохотало, взвыло, и огненные стрелы одна за другой начали небо над головами чертить.

— Началось, — это Стаська выдохнула.

— Началось, — кивнул я и строго: — А ты почему в столь ответственный момент не на месте? К рации, живо!

— Ой!

Смешная все-таки она.

Я-то никуда особо торопиться не стал. Досмотрел артподготовку — так себе, доложу вам, зрелище, понимающего человека отнюдь не впечатляет. Пара установок по два десятка труб каждая… а с другой стороны, и их-то, по-моему, задействовали исключительно ради галочки. Первая атака всего наступления как-никак. Другой вопрос, что мы не нормальную оборону прорываем, а черт-те что под названием: «сопротивление противника имеет эпизодический запятая очаговый характер». Гражданская война, господа, что вы хотите?

И потому торопиться мне и впрямь было особо не с чего. Задачи ротный вчера поставил, на рубеже выдвижения мы стоим… повезет, так до обеда и простоим. В первых ротах, конечно, хлам собран отборный — русские машины, австрийские, пара нашего старья. Экипажи тоже не лучше, но все равно, двадцать панцеров нашего первого эшелона, это, как ни посмотри, сила. В начале войны, случалось, и не такую оборону проламывали.