V. Morana - Республика Ночь: Вампирский Петербург

вечные, и даже утверждать на публике, что ей девятнадцать, не всегда помогало. На

месте младшей Кусановой она бы так не расстраивалась.

– Я уже знаю, что вы приехали из Московии, чтобы расследовать убийство моего

отца, – продолжила ламия, встряхивая белыми волосами. – Я хочу вам помочь.

– Какой ужас, – вырвалось у Милены.

– Да, я очень любила папу, – шмыгнула носом Злата

– Да я не об этом, – скривилась вампирша. – Ужас в том, что, кажется, всё

население Петербурга лезет мне помогать, не имея для этого нужной квалификации.

Где местная Служба вампирской безопасности? Где охрана? Где репортёры, в конце

концов?

– Зря вы так, – вскинула голову Злата. – Конечно, я не имею офицерского чина, не

работаю в Службе, зато хорошо знаю свой город и папу. Его убила женщина с

чёрными волосами, он часто видел её где-то за неделю до смерти.

В который раз услышав про мифическую женщину, Милена потёрла виски. Конечно,

«шерше ля фам», но как-то это слишком просто. Женщины, какие-то перья...

– Парочка экспертов бы не помешала, – не сдалась Милена, она всё ещё вертела в

руках пластиковый пакетик с вороньим пером.

Экспертов ей не полагалось. Громов в дальнем углу комнаты развёл руками. Ламия

Кусанова тоже, видимо, ничем помочь не могла, она же не генеральская дочка.

Подумав пару секунд – вернее, это было мучительное колебание, – Милена бросила

пакет с уликами в руки Кириллу. Вампир удивлённо покосился на неё.

– Что смотришь? – пробурчала Зубкова. – Ты тут единственный эксперт по всякой

ерунде. Можешь, конечно, спросить: «Что мне за это будет?», а я тебе даже отвечу, но стоит ли шокировать твою девушку?

Вампир ничего не сказал, но вид имел смущённо-довольный. Злата на шпильку от

Милены не отреагировала, села тихо рядом с трупом Кусанова и затаилась.

– Большое перо, – пробормотал Кирилл. – Значит, птица старая. Был у нас в офисе

орнитолог...

– Так и знала, что вы там у себя в рабочее время предавались сексуальным

извращениям, – фыркнула Милена.

Кирилл колкость проигнорировал, видимо, сам не гордился офисным прошлым.

– Для письма такое не подходит, – продолжил он. – Неудобное. Если это не простой

хлам, то, возможно, им делали какие-то грубые штрихи. Кончик немного стёрт.

Милене не надо было подходить, чтобы убедиться в его правоте. Вампирское

зрение не подвело, издалека неровный конец пера был отлично заметен. И как она

раньше не обратила внимания?

– Злата Бульбазавровна, ваш отче артом, мейби, не штырился? – лениво

поинтересовалась вампирша.

– Что? – испугалась ламия.

Зубкова не могла понять, глава «КровьПроПрёма» реально вырастил незабудку или

блондинка притворяется?

– Офицер СТЕРВА-ТЫ-МИЛЕНА интересуется, – перевёл Кирилл, оскалив в

сторону Милены клыки, – не увлекался ли твой отец каким-то рисовальным

искусством? Что

– Нет, папа был эстетом, – покачала головой Злата. – Поэтому и женился на ламии.

Милена закатила глаза. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит. В комнате с

ними, видимо, был второй эстет. Кирилл так таращился на эту Злату, будто она –

пятилитровая банка крови. Не съесть, так в Интернете похвастаться...

– Впрочем, какое-то время назад он сделал татуировку, – внезапно добавила

ламия. – Совершенно несвойственный ему поступок, да и рисунок дурацкий, словно

летучая мышь лапой...

Кирилл и Милена одновременно бросились к телу Кусанова: в который раз за ночь

покойного упыря требовалось осмотреть. Вампирша резво порывалась окончательно

стащить с трупа штаны, но Кирилл её остановил.

– Не у всех татуировки там же, где у тебя, – заметил он.

Милена ткнула его локтем в бок. – Клык даю, рисунок защитный.

– На фига? – удивилась Милена.

– Ну, не бабочку же он себе на ключице заказал, – справедливо заметил упырь.

Зубкова кивнула, Кусанов был очень правильной личностью, подобные шалости

были не для него.

– Бизнесмен, серьёзный вампир...

Татуировка обнаружилась на плече, большая и грубая, синими чернилами на

бледной коже. С рисунка смотрели волк и медведь, схватившиеся в смертельном

бою. В более художественном стиле такую картину пришлось бы писать маслом на

трехметровом полотне. А тут всё было очень приземлённо: десять линий – на волка, пятнадцать – на медведя.

– Племенной защитный знак, – констатировал Кирилл.

Милена в шоке смотрела на плечо покойника.

– Злата, когда твой отец это наколол?

– ...НЕДЕЛЮ назад, – пробормотала ламия.

Милена и Кирилл переглянулись. Неделю, значит?

Решительно отойдя от Кусанова, Милена резко направилась к двери и вышла из

помещения. В совершенно пустом коридоре она свернула в туалет, где съехала по

стенке рядом с умывальниками. Уборная тоже была пуста. Так вампирша и сидела в

полном одиночестве, размышляя о чертовщине, которой грозило обернуться

странное убийство несчастного упыря.

Прошло где-то полчаса, прежде чем Зубкова вернулась в кабинет. Часы показывали

пять утра. Кирилл и Злата сидели рядом, вампир что-то объяснял ламии почти на

пальцах.

– Солнце встаёт, – коротко напомнила вампирша. – Завтра поедем искать мастера

татуажа, который сделал наколку. А сейчас нам всем лучше разойтись.