Евгений Токтаев - Орлы над пропастью

— С целью подстрекательства вас, уважаемые граждане , к государственной измене. Отдаю должное вашей осторожности, но будет лучше, если мы все вещи назовем своими именами. Вы такие же сенаторы, как я Аппий Прим.

Альбин дернулся было вскочить, но Телесин удержал его.

— Почему мы должны довериться человеку, скрывающему свое имя?

Алатрион помолчал.

— Логично. Люди, особо приближенные к Великому царю, с чьего ведома я действую и от чьего имени говорю, называют меня Алатрионом. Разумеется, я не римлянин. Я иониец. С тобой же, Понтий Телесин, я намерен говорить, поскольку еще не минул третий год, как ты вложил в ножны меч, обагренный кровью римлян. Полагаю, за столь малый срок люди не успевают забыть, за что они сражались. Особенно если борьба закончилась горестным поражением, а хитрые победители кичатся ловкостью, с которой обманут и усмирен опасный враг.

Глаза Телесина превратились в щелки.

— Продолжай, почтенный Алатрион, я слушаю тебя.

— Царь Митридат испытывает большие затруднения. Сразу две могучих римских армии теснят его. Царь близок к поражению в войне и будет просить мира. Эти речи не были вложены в мои уста людьми, пославшими меня. Я говорю так, ибо не собираюсь обманывать вас, уважаемые.

Алатрион замолчал. Телесин ждал продолжения. Внезапно Альбин осознал смысл слов посланника.

— Ты сказал, две армии теснят царя? Значит, легионы консула Флакка сразились с Митридатом прежде, чем выступили против Суллы?

Предвосхищая возражения Телесина, Альбин добавил:

— Полагаю, для нашего гостя цели младшего консула не являются тайной.

— Не являются. Как и то, что консул в настоящее время мертв. Думаю, в Риме об этом известно пока немногим.

Лица самнитов вытянулись от изумления.

— Кто же ведет легионы?

— Бывший префект конницы Гай Флавий Фимбрия. Он действует весьма успешно.

Повисла пауза. Самниты переваривали информацию.

— Значит, Митридат близок к поражению, — медленно проговорил Телесин, — и, разумеется, он ищет союза с нами, дабы мы возобновили нашу борьбу, оттянув силы римлян на себя и позволив царю выпутаться из безвыходной ситуации. Если так, он рассуждает несколько наивно.

— Что же смущает себя в таком предложении, почтенный Телесин? — невозмутимо поинтересовался Алатрион.

— Ты в самом деле не понимаешь?

— Я бы так не сказал, но хочется, чтобы между нами не возникло недопонимания и все слова были бы произнесены.

— Ну, во-первых, как тебе прекрасно известно, нам предоставлены гражданские права. Мы можем избирать и быть избранными. Следовательно, мы можем определять политику государства. Именно это было нашей целью в войне. Цель достигнута, у нас нет более причин выступать против Рима. Во-вторых, мы поддерживаем партию Мария. И хотя у нас достаточно кровавые разногласия с сулланцами, все граждане Рима единодушны в желании сокрушить Митридата и поставить его на место, ибо само существование этого царя является угрозой Римской республике, кто бы ни правил в ней. Мы же, повторюсь, являемся частью республики. И, в-третьих, когда мы сами испытывали затруднения и обращались за союзом и помощью к Митридату, он нас отверг. С какой же стати нам теперь помогать ему?

Алатрион кивнул.

— Я ожидал таких речей. И я, и пославшие меня, иллюзий не питают. Но все же, мне есть, что возразить вам.

— Мы слушаем, — сказал Альбин.

— Вы лукавите, говоря о своих гражданских правах. Вы прекрасно знаете, что на любых выборах ваши кандидаты потерпят поражения. Вам не хватит голосов, и это при том, что одних только самнитов не меньше, чем римлян. А если учесть, что голоса покупаются и продаются, вам не хватит денег. Вы знаете, что люди, осмелившиеся воспротивиться такому положению дел, заплатили за это жизнью. Друз был заколот сапожным ножом, а голова Руфа долго гнила на Форуме.

Альбин клацнул зубами. Телесин сдержанно кивнул.

— Вы поддерживаете марианцев, а они-то вас поддерживают? Сулла убил Руфа, а его законы отменил. Но уже полтора года Рим в руках Цинны и марианцев. Сулла воюет на востоке. Цинна восстановил законы Руфа? Марианцы относятся к вам не лучше, чем в прежние времена. Все вы, самниты, луканы, марсии и прочие — мясо для римских войн. А ваши земли — лакомый кусок для латифундий. Что-нибудь изменилось в таком положении дел, преданные союзники Мария?

Телесин поджал губы.

— Далее, пожалуй, наиболее справедливая часть претензий. Царь отказал вам в союзе и помощи. В союзе с кем? Помощи кому? Вы всерьез полагали, что разбив Рим, припеваючи заживете в государстве Италия?

— Да! И мы проливали свою кровь за это! — рявкнул Альбин.

— Я смотрю не все горячие головы легли под римскими мечами. Тем лучше. Ваше государство развалилось бы на следующий день, после победы. Вы веками не могли объединиться, договорится между собой. Рим вас объединил, приведя к покорности. Так с кем должен был заключать союз Митридат? С самнитами? С марсами? Какую выгоду получил бы царь от помощи вам? Золото? Чье? Военную помощь в будущем? От самнитов или марсов? Может от луканов или бруттиев? Территориальные уступки в Азии? Азию царь взял сам.

— Только богам ведомо, развалился бы наш союз! — напыщенно заявил Альбин.

— Богам, а так же разумным людям.

Телесин лишь огорченно покачал головой.

— Мы чеканили единую монету, у нас была общая столица! — не сдавался Альбин, — говоришь, веками не могли договориться? Мы договорились! Все племена совместно избрали двух консулов!

— ...и в бой шли, каждый под началом своего вождя. Ладно, вы можете заблуждаться, сколько влезет, но я ответил на ваши претензии. Митридат не стал с вами договариваться, поскольку, по мнению царя, договариваться было не с кем.

— Хорошо, — согласился Телесин, — пусть так. Каждый печется в первую очередь о своей выгоде. Но мне не понятно, какая выгода нам сейчас от союза с царем, который вот-вот будет разбит и если сохранит жизнь и царство, будет обложен немалой контрибуцией?

— Я предлагаю вам совместные действия не сейчас и не завтра. Царь, очевидно, проиграет эту войну, но если он, как выразился ты, почтенный Телесин, сохранит жизнь и царство, он не успокоится. Не такой человек Митридат. Он будет вновь копить силы. А Сулла, тем временем, вернется в Рим во главе большого, закаленного в боях войска. На кого бы ты поставил, уважаемый Альбин, в схватке Суллы и Цинны? Я, почему-то, не на Цинну. Да, у него есть хорошие полководцы с большим опытом, тот же Квинт Серторий, но у оптиматов их побольше будет. Я уверен, победит Сулла. Ну и где вы окажетесь? У разбитого корыта?

— Ты складно говоришь, — возразил Альбин, — а вот мне кажется, что Митридат не пожелал союза с нами, поскольку гораздо удобнее было подождать, как мы и римляне измотаем друг друга, не вмешиваясь самому. И сейчас ты хочешь, чтобы мы выступили против Суллы, когда он вернется в Италию? Помогли марианцам из союзнического долга. Возможно, мы сделали бы это и без уговоров. Даже, если мы и в этот раз измотаем друг друга на пользу Понту. Не вижу пока, где тут участие Митридата. Или он желает, чтобы мы помогали ему бесплатно? Да и чем бы он нам помог, если у него скоро никаких сил не останется?