Стивен Кинг - 11.22.63

— Ты это видел. На самом деле видел. Ты видел его . — Вопреки моему собственному путешествию в прошлое, я оставался, по крайней мере, наполовину уверенным, что это была или иллюзия, или безоговорочное вранье.

— Видел. Она вышла из калитки и прошла мимо меня со склоненной головой, прижимая ребенка к груди. Прошла так, будто меня там совсем не было. Ну а он подошел прямо ко мне, едва ли не вплотную, я почувствовал его парфюм «Олд Спайс» [86] «Old Spice» — основанная в 1934 году компания, мужские духи выпускает с 1938 года. , которым он старался забить запах своего пота. Нос у него был усеян черными угрями. Взглянешь на его одежду и обувь — туфли были изношенные, с затоптанными каблуками — и становится понятно, что у него нет ни горшка, куда помочиться, ни собственного окна, из которого бы это выплеснуть, тем не менее, посмотрев ему в глаза, ты понимал, что все это не имеет ни малейшего значения. Для него, то есть. Он считал себя большой шишкой.

Эл на минутку задумался, а потом покачал головой.

— Нет, беру свои слова назад. Он знал , что он большая шишка. Остальной мир просто должен был немного подождать, чтобы разделить с ним это знание. Итак, таким он и предстал передо мной — рядом, хоть хватай его и души — и не думай, что такая идея не посетила мою голову…

— Почему же ты этого не сделал? Или еще проще, не застрелил его?

— На глазах у его жены и дочки? Ты смог бы такое сделать, Джейк?

Мне не надо было долго размышлять.

— Думаю, нет.

— Вот и я тоже. Кроме того, у меня были еще и другие причины. Одна из них — отвращение к штатной тюрьме… или электрическому стулу. Мы же стояли на улице, помнишь?

— А.

— Твое «а» здесь уместно. У него на лице так и держалась та полуусмешка, когда он приблизился ко мне. Напыщенная, и вместе с тем обманная. Эту самую улыбку он воспроизводит едва ли не на каждой фотографии, которые кто-нибудь когда- нибудь делал с него. Он воспроизводит ее в полицейском участке Далласа после того, как его арестовали за убийство президента и патрульного, что стоял на пути Освальда, когда тот пытался смыться. Вот он мне и говорит: «Что вы здесь глазеете, сэр?» Я говорю: «Ничего, дружище». А он мне: «Так не суй нос туда, где не твое дело».

— Марина ждала его в футах двадцати дальше на тротуаре, стараясь успокоить ребенка, убаюкать. Тогда знойный день был, хуже ада, но на голове у нее был платочек, в те времена много восточноевропеек такие носили. Он подошел к ней и схватил за локоть — словно коп какой-то, а не ее муж — и говорит: «Походу! Походу!» То есть: пошли, пошли. Она ему что-то сказала, возможно, спросила, не понес ли бы он ребенка немного. Но он ее лишь оттолкнул и гаркнул: «Походу, сука!» Иди, сука, то есть. Она и пошла. Они направились в сторону автобусной остановки. Это и все.

— Ты говоришь по-русски?

— Нет, у меня хороший слух и есть компьютер. Тут, в нашем времени, есть.

— Ты видел его еще когда-нибудь?

— Только издалека. К тому времени я уже был серьезно болен. — Он улыбнулся. — Нет в Техасе лучшего барбекю, чем барбекю в Форт-Уорте, а я его не мог есть. Этот мир жесток иногда. Я сходил к врачу, получил диагноз, который мог уже и сам себе установить к тому времени, и возвратился в двадцать первое столетие. В сущности, там уже не было больше на что смотреть. Просто костлявый, мелкий мучитель собственной жены, который жаждет славы.

Он наклонился вперед.

— Знаешь, на что был похож человек, который изменил американскую историю? Он был как тот мальчик, который бросается камнями в других ребят, и тут же убегает прочь. К тому времени, когда он вступил в морскую пехоту — чтобы стать, как Боб, он идеализировал Боба, — он уже успел пожить почти в двух дюжинах разных городов, от Нью-Орлеана до Нью-Йорка. Он лелеял грандиозные идеи и не мог понять, почему люди к нему не прислушиваются. Его это бесило, он бесился, тем не менее, он никогда не терял той своей стервозно-блудливой усмешки. Знаешь, как называл его Вильям Манчестер?

— Нет, — ответил я. — Я не знаю даже, кто такой Вильям Манчестер [87] William Manchester (1922–2004) — ветеран Второй мировой войны, бывший морпех-снайпер, профессор Веслианського университета, автор многих бестселлеров, в частности книги «Смерть президента» (1967), где он детально прослеживает действия Кеннеди и Освальда перед покушением и дает психологический портрет убийцы. .

— Жалким приблудой. Манчестер описывает все те теории заговоров, которые расцвели потом, после убийства президента… и после того, как был застрелен и сам Освальд. Надеюсь, ты об этом знаешь?

— Конечно, — кивнул я немного раздраженно. — Парень по имени Джек Руби это сделал. — Но, учитывая провалы в моих знаниях, которые я уже успел продемонстрировать, я решил, что Эл имеет право на сомнения.

— Манчестер пишет: если поставить убитого президента на одну чашку весов, а Освальда — жалкого приблуду — на другую, они не уравновесятся. Нет оснований для баланса. Если кто-то хочет прибавить большего смысла гибели Кеннеди, тот должен прибавить что-то более весомое. Что и объясняет распространение всяких теорий заговора. Типа, это работа мафии — Карлос Марчелло [88] Карлос «Малыш» Марчелло (1910–1993) — дон нью-орлеанськой мафии, в 1959 г. допрашивался Сенатским комитетом по расследованию организованной преступности, членами которого были братья Кеннеди, в 1961 г. президент ДжФК приказал назначенному им генпрокурору РФК выслать «Малыша» в Гватемалу, откуда тот скоро возвратился к США; не раз высказывал угрозы в сторону Кеннеди. приказал застрелить. Или: это сделали КГБ-шники. Или Кастро, чтобы отплатить ЦРУ за то, что те старались подложить ему отравленные сигары. До наших дней есть люди, которые верят, что это сделал Линдон Джонсон, только бы стать президентом. Но наконец… — Эл встряхнул головой. — Это почти наверняка был Освальд. Ты слышал о бритве Оккама, не так ли?

Приятно было услышать о том, что сам точно знаешь.

— Это базовый трюизм, также известный как принцип бережливости. «При всех других равных условиях простейшее объяснение обыкновенно является правильным». Так почему же ты его не убил, когда он не был на улице со своей женой и ребенком? Ты же и сам когда-то был морпехом. Когда ты уже о себе знал, что смертельно болен, почему ты сам не убил этого мелкого долбодятла?

— Так как девяностопятипроцентная уверенность — это не 100 %. Так как, каким бы он не был придурком, но имел семью. Так как, когда его арестовали, Освальд сказал, что он лишь козел отпущения, а я желал быть уверенным, что он врет. Не думаю, чтобы хоть кто-то мог быть уверенным, пусть в чем-то на сто процентов в этом злом мире, но я желал поднять ставку до девяносто восьми. А, тем не менее, я не собирался ждать до 22 ноября, чтобы остановить его в Техасском книгохранилище школьных учебников — такой результат был бы слишком малым, и мне нужно объяснить тебе, в чем здесь заключается большая угроза—.