Андрей Мартьянов - Вестники времен [= Знамя над Тауэром]

— Или не убежало, а все еще скрывается, — дополнила мистрисс Уэстмор и принялась с досадой накручивать на палец прядь темно-рыжих волос. — Поэтому мессир Бертран отдал приказ закрыть ворота. Любой, пытающийся покинуть Ренн без разрешения графа или его наследника, здорово пожалеет о своем решении.

— Это похоже на ловушку, только не для оборотня. Для нас, — уронил Дугал, но, посмотрев на девушку и поняв, что она еще не закончила рассказ, кивнул, прося продолжать.

— Но поскольку нельзя все время держать крепость запертой и нужно попытаться опознать чудовище, граф, как ему кажется, нашел замечательный выход, — обманчиво бодрым голоском затараторила Изабель. — На рассвете из Ренна уехал гонец. Полагаю, он направляется в городок Алье, где находится резиденция местного епископа и как раз пребывают несколько святых отцов, занимающихся тем, что в Италии называется Inquisitio. Говоря по-простому, охотников за еретиками, ведьмами, колдунами и оборотнями.

— Dolce Madonna, — вырвалось у Франческо. — Мадонна Сладчайшая!

— Как нельзя более согласен, — Мак-Лауд раздраженно оттолкнул тарелку с недоеденным завтраком, поднялся из-за стола и отошел к окну, повернувшись к компании спиной.

— Я не о том, — Франческо выглядел встревоженным, но старающимся сохранить выдержку. — Видите ли, монна Бьянка поведала мне кое-что об отношениях между светскими хозяевами Редэ и предстоятелями Святой нашей Матери Церкви. Местный епископ боится единственной силы — не гнева Божьего и не недовольства своих патронов из Рима, а правителя Ренн-ле-Шато и его сыновей! Это они спалили ту часовню, и, думаю, не только ее. Если мессир Бертран посылает гонца в аббатство Алье, приедут не только братья-inquisitios, но и епископ. Приехав же, они начнут искать волкодлака, и я догадываюсь, кто может им стать.

— Гонцу понадобится день, чтобы доскакать до Алье, — не оборачиваясь, глухо проговорил Дугал. — Еще день, самое большее два, уйдет на обратную дорогу. Через три дня здесь будет не протолкнуться от монахов. Умно придумано… Изабель, скажи, только честно — ты знаешь, что, кроме золота, тебе всучили на сохранение уйму важных бумаг? И объясни ты мне, ради всех святых, на кой ляд тебя в Тулузе понесло встречаться с этим пронырой Рамоном де Транкавелем?

— Я знала, что везу деньги, предназначенные для семейства Риккарди, — тщательно подбирая каждое слово, начала мистрисс Уэстмор. — Три сундука черного дерева с украшениями из бронзы, они у вас, да? Я не заглядывала внутрь, но подозревала, что, помимо монет, там могут находиться некие послания. В наших кругах так часто делают. В дом возле мечети, куда меня так любезно проводил мессир Гисборн, мне посоветовал заглянуть Ле Гарру. Он сказал — там тебя будет ждать человек, которому можно довериться, — она угрюмо покосилась на внимательно слушавших ее Гая и Франческо. — Хотите сказать, что я сваляла дурака? Хорошо, признаю. Mea culpa. [30] Моя вина ( лат .) Могу выгрести из камина немного пепла и посыпать голову, если вам от этого станет легче. В моем положении не приходилось особенно выбирать, и я сделала, что могла — отдала вещи мессиру Бернардоне с наказом увезти подальше. Вместо этого он разболтал все вам, так?

— Что мне оставалось делать? — тоскливо спросил Франческо. — Ты оставила меня одного и ничего толком не объяснила! И как нам быть теперь? Может, отдать де Транкавелям эти сундуки и…

— Только через мой труп! — на редкость одновременно рявкнули Мак-Лауд и мистрисс Изабель, переглянулись и невольно хмыкнули.

— Хайме говорил, будто архив любой ценой не должен попасть к его отцу и брату, — напомнил сэр Гисборн. — За его сохранение уже заплатили человеческими жизнями, и мы не можем обмануть возложенное на нас доверие. Кроме того, меня терзает подозрение: отдай мы эти бумаги, нам все равно не откроют ворота. Мы слишком много знаем, хотя и не понимаем, что именно. Нам отпущено три дня. Будем искать выход из положения, в которое мы угодили благодаря вашим, мадам Изабелла, стараниям. Ладно, не хмурьтесь, мы к этому тоже приложили руку. Я по-прежнему уверен, что нам стоит посетить здешнюю библиотеку, если только запрет покидать замок не распространяется и на комнаты.

— Вроде нет, — деловито сказала девушка. — Я преспокойно вышла, никто не пытался повернуть меня обратно. А почему библиотека?

— Объясним по дороге, — Гай выбрался из-за стола. — Кто-нибудь знает, куда идти, чтобы попасть туда?

— Я, — заикнулся Франческо, неуверенно прибавив: — Мне вчера монна Бьянка показала. Надо подняться на верхний двор…

— В таком случае проводишь нас, — решил сэр Гисборн и вполголоса пробормотал: — Полезно все-таки иметь в знакомых хозяйскую дочку.

Четыре человека гуськом спустились по узкой лестнице, выбрались на деревянную галерею, нависающую над нижним двором крепости, и остановились, молча смотря вниз и поеживаясь от налетавшего холодного ветра. Мистрисс Изабель поплотнее закуталась в толстый дорожный плащ, так что наружу торчали только кончик слегка вздернутого носа и пара настороженно блестящих глаз.

На дворе вроде бы кипела обычная жизнь: бегали туда-сюда слуги, возле конюшни прогуливали застоявшуюся лошадь, вокруг ее морды клубились облачка пара, какая-то женщина отдавала распоряжения собравшейся возле нее группке людей. Гай без труда признал мадам Идуанну, невольно поискал взглядом ее брата и не нашел — мессир Гиллем пребывал где-то в ином месте.

Однако не это заставило притихшую компанию испытывать непреходящую, изматывающую тревогу. Ворота и решетки барбикена, всегда стоявшие распахнутыми, словно вызывающий знак того, что хозяева Ренна не опасаются внезапного нападения, теперь захлопнулись. Стража, еще вчера относившаяся к своим обязанностям с вполне объяснимой прохладцей, подтянулась и — по крайней мере внешне — производила безрадостное впечатление неусыпно бдящей. Сэр Гисборн прикинул число стражников — около двух десятков, и это только находящихся снаружи. Кто знает, сколько людей скрывается в расположенных рядом караульных помещениях и в самом барбикене? С мыслью покинуть замок законным путем, кажется, придется расстаться.

Библиотека замка Ренн размещалась в угловой башне, выходившей окнами на восход и полдень, отчего во все погожие дни (которых в этих краях насчитывалось больше двух третей в году) просторное округлое помещение заливал яркий свет, врывавшийся через несколько рядов узких окон. Гаю еще ни разу в жизни не доводилось увидеть столько книг разом, и, как он заподозрил, этим богатства Ренн-ле-Шато не исчерпывались, о чем молчаливо свидетельствовала металлическая винтовая лестница, уводившая на второй этаж башни, тоже, судя по всему, отданный хрупким изделиям из пергамента.