Андрей Мартьянов - Вестники времен [= Знамя над Тауэром]

— Сударь, мы — свита короля Англии Генриха Второго. Если вы знаете обо всем происходящем, то можете догадываться, что путешествовать с нами небезопасно. Если нас настигнут, придется отбиваться…

— Как, и король с вами? — несказанно поразился Мишель и оттер мокрое от дождя лицо. — Где? Я видел его один раз, правда давно, в детстве.

Незнакомый рыцарь кивнул вперед, туда, где в седле одной из лошадей покачивалась темная, по старчески сгорбленная фигура.

— Думаю теперь вы вряд ли узнаете его величество, — сокрушенно вздохнул собеседник Мишеля. — Так вы останетесь с нами или предпочтете другую дорогу и общество своего слуги?

Для молодого Фармера королевский престол всегда был чем-то святым, непоколебимым оплотом власти, данной от Бога, а личность короля, плох он или хорош, не подлежала осуждению. Мигом позабыв, как совсем недавно сражался против своего сюзерена, Мишель немедленно согласился с предложением рыцаря, тем более видел — людей, сопровождавших Генриха было совсем мало, и лишний клинок не помешал бы.

— Простите, сударь мой, — сказал Мишель рыцарю. — Я не знаю вашего имени, и хотел бы…

— Мое имя? — усмехнулся тот. — Годфри, канцлер Англии. И по рождению могу носить имя Плантагенет.

«Ничего себе, — подумал Мишель. — Надо же, с кем судьба свела! Ну, если уж это случилось, значит так угодно Всевышнему. В конце концов, разве плохо будет, если я останусь сопровождать своего короля и может быть смогу ему чем-то помочь?..»

Мишель не зря помянул судьбу в своих мыслях, ибо за этот вечер она подбросила ему новое приключение, виновником которого стал не кто иной, как сам Ричард Львиное Сердце.

Годфри замолчал и проехал чуть вперед, оставив Мишеля наедине с самим собой и мрачно молчащим Жаком, явно не одобрявшим хозяина, ввязавшегося в очередную авантюру, вместо того, чтобы мирно возвращаться в родительский дом.

Холодный мелкий дождь нескончаемо сыпал с темно-серого неба, начинавшего светлеть справа, на востоке. Лошади то и дело проваливались в ямки между корней, обливая и без того промокших насквозь всадников холодными брызгами.

Мишель впал в полусонную оторопь, сотрясаясь от мелкой дрожи, и пытался отвлечься от непрерывной дергающей боли в боку, бормоча про себя латинские молитвы. Ему уже начинало мниться, будто нет больше в мире солнца, тепла и света, когда чей-то тихий вскрик вывел его из оцепенения. Он вскинул голову и увидел, что всадник, на которого указывал Годфри, склонился вбок, едва не падая из седла. Тотчас же с обеих сторон его лошади пристроилось по рыцарю, они обхватили обмякшее тело короля, не выдержавшего тяжелого пути и бессонной ночи — погоня висела на хвосте, а до ближайшего селения, где можно обогреться, обсушиться и заночевать еще ехать и ехать.

Мишель попытался помочь свитским, пришпорил лошадь, чтобы нагнать их, но один из рыцарей по имени сэр Уильям Маршалл перехватил его кобылу под уздцы и отдернул назад, без слов давая понять, что услуги случайно встретившегося по пути оруженосца не требуются.

И тогда же позади отряда раздался быстро приближающийся топот копыт, и лесную тишину прорезал резкий свист, а вслед за ним окрик:

— Стоять! Я приказываю всем остановиться! Ну же!

Из полумрака вылетел большой взмыленный жеребец, несущий в седле человека очень высокого роста, крепкого, светловолосого, в потрепанной, но дорогой одежде. Он резко осадил скакуна, едва не подняв его на дыбы и подняв тучу брызг. Ехавший чуть впереди Мишеля Годфри выругался сквозь зубы, развернул лошадь и, потянув из ножен меч, бросил остальным через плечо:

— Быстро езжайте дальше! Он тут похоже один. Ваша задача, господа, сохранить для Англии жизнь короля.

Мишель оказался ближе всех к неожиданно появившемуся всаднику и, не долго думая, направил кобылку к нему. За спиной слышалось удаляющееся шлепанье конских копыт по лужам и дорожной грязи и тихие проклятия незаконного сына короля Генриха.

— Назовитесь, сударь, — прохрипел Мишель, вглядываясь в лицо высоченного рыцаря, на котором, впрочем, не было ни кольчуги, ни шлема, лишь меч на поясе. Тот уже порывался подхлестнуть коня и ринуться дальше, но Годфри, оставшийся с ним сэр Маршалл и Мишель де Фармер полностью загородили дорогу, заросшую по обочинам непроходимыми зарослями крушины. За их спинами маячил Жак, явно раздумывавший, удрать или нет.

— Меня прозывают Ричардом Плантагенетом, — сильным густым баритоном произнес светловолосый, оглядывая невысокого Мишеля, слегка склонившегося на раненый бок, не без иронии. — Я английский принц крови. Пропустите немедленно!

— Зачем? — буркнул Фармер, смущенный столь высоким саном. Доселе видеть Ричарда лицом к лицом ему не доводилось, и когда вспомнилось, что совсем недавно он бился под его знаменами, смущение усилилось еще более. Но только что Мишель дал самому себе слово защищать короля, а внезапное появление недруга ничего хорошего старику Генриху не сулит. Но это все-таки принц, а не кто-нибудь…

— Вы здесь один? — вдруг раздался позади голос Годфри. — Дорогой брат, не лучше ли вам поехать обратно? Наживете неприятностей…

Ричард скривил губы в презрительной усмешке, когда Годфри назвал его своим братом и, покачавшись в седле, язвительно сказал:

— Дорогой бастард, ваш и мой отец преступил законы Божьи и людские. Мой долг — задержать его и предать суду. Пускай мои друзья и соратники отстали, но я отступать не намерен. Дорогу!

Неукротимый нрав Ричарда и его отчаянная смелость, граничащая с безрассудством, были известны всем, но сейчас даже невозмутимый Годфри был задет за живое. Он собрался было ответить брату-изменнику бурной отповедью, но далее случилось нечто вовсе неожиданное. Странствующий оруженосец показал свои способности.

Мишель де Фармер, окончательно озверевший от холода, сырости и боли в незажившей ране, решил, что препирательства между благородными господами следует немедленно прервать, а то таковые могут продолжиться до самого рассвета. Он чуть подал коня назад, выдернул из руки Уильяма Маршалла копье и направил острие в грудь задиристого принца.

— Сэр, я предлагаю решить дело поединком, — сипло проговорил Мишель. — Берите в руки оружие и извольте сражаться со мной. Только после того, как я умру, вы проедете дальше.

— И после того, как я, — вставил сэр Уильям, сдвигая брови.

Ричард откровенно растерялся. Тем более, что этот наглый мальчишка уже занес копье для удара. Хваленая смелость принца вдруг куда-то улетучилась, к тому же он видел — молодой норманн не шутит.

— Я отказываюсь от поединка, — быстро сказал Ричард. — Вы облачены в броню, а у меня нет даже шлема. Неравные условия, сэр…

— Тьфу, — злобно сплюнул Мишель. — Тоже мне, принц. Сердце у него львиное, понимаешь…