Ирина Лерх - Игра Владыки

– Да, свет будет.

– Ну, генератор работает нормально, так что можем начать восстанавливать остальное.

– Что остальное?

– Если систему теплообеспечения – получим тепло. Если охранные системы периметра – получим защиту. Ну и так далее.

– Надеюсь, что канализация тут работает, – ворчливо заметила Рин. – Мне бы не хотелось заниматься ее восстановлением.

– В таких постах канализации нет. Ее заменяет утилизатор, где отходы жизнедеятельности, мусор и прочая ерунда перерабатывается на твердые брикеты топлива для нашего ненасытного реактора. Утилизатор, кстати, работает.

– Откуда знаешь?

– Я проверил. По крайней мере, система мусоросборника у него работает.

– Хорошо. И что дальше по плану?

– Дальше – греться. Тебя трясет.

– Есть немного. – Рин бледно улыбнулась.

– Пошли, я принесу одеяла.

Зуан привел ее в большую, хорошо освещенную каюту с нормальной кроватью и ушел на склад. Пока его не было, Рин сдвинула две койки и связала им ножки, дабы они не расползались. Котенок сидел на столе и, урча, ел вчерашнее мясо. Бедняга сильно оголодал, и теперь с жадностью насыщался. Росс вернулся с охапкой матрацев и одеял, вывалил пыльную груду на пол, и уже после заметил творчество девушки.

– Зачем?

– Зу, пока не восстановим отопление, тут очень холодно. А я устала мерзнуть. – Рин подняла на воина глаза. – Ты против?

– Нет, конечно. С чего бы?

– Зу, помоги застелить.

– Я сам. Сядь и отдохни. На тебя страшно смотреть.

– Я всегда сильно болела простудами в такую погоду даже дома. А тут…

– Тут все гораздо хуже. – Зуан перестелил матрацами кровати и распаковал запечатанное в тонкий пластик постельное белье. – Вот поэтому мы и покидаем этот мир с дождями. Воевать в такую погоду тяжело и неэффективно. Думаю, уже будет проще. Завтра я запущу кухонный комплекс, и у нас будет нормальная еда. Да и склад надо проверить.

Рин следила, как воин застилает кровать. Несмотря на болезнь и крайнюю усталость, он двигался на удивление ловко и гибко, словно его не коснулась эта мерзкая погода, словно запасы его сил безграничны. Конечно, она прекрасно знала, в каком состоянии на самом деле молодой росс, но внешне… внешне это никак не проявлялось. Рин вздохнула и едва слышно сказала:

– Без тебя мне конец. Я бы не выжила тут.

Зуан на мгновение замер, удивленно глядя на нее уставшими травянисто-зелеными глазами, а потом положил на место подушку, подошел к насквозь мокрой девушке и, не говоря ни слова, подхватил ее на руки и понес к кровати. Так же молча раздел, скинул мокрую грязную одежду на пол, укутал одеялом и сел рядом. Рин едва заметно улыбнулась одними уголками губ.

– Мне холодно.

– Сейчас отогреешься.

– Зуан…

– Да?

– Мне холодно без тебя.

Он моргнул и… улыбнулся. Рин натянула одеяло почти до глаз, мелко дрожа от холода.

– Я сейчас.

– Давай шустрее, одеяло холодное.

Росс рассмеялся, щелкнув тумблером на стене, закрывая двери в каюту и приглушив слишком яркий свет до более уместного ночного режима. Яркие панели потускнели, едва разгоняя темноту, давая света ровно столько, чтобы без проблем различать предметы и передвигаться в каюте, не спотыкаясь об них. Воин скинул оба рюкзака к стене, но сабли поставил у кровати так, чтобы моментально их достать. Липучки на куртке от грязи и воды слиплись и отказывались расстегиваться, Зуан едва слышно выругался, вытащил нож и без особых затей отрезал отказавший замок под корень. Скинув мокрую куртку на пол возле одежды Рин, он принялся за комбез.

– Какая прелесть. Персональный стриптиз.

Зуан усмехнулся, стаскивая комбез. Рин приподняла одеяло, взглядом приглашая росса в постель, но едва он сел на край кровати, уже нацелившись залезть под нагретое одеяло, Рин заворчала.

– Снимай все. Тебя мокрого и холодного еще отогревать можно, но не это тряпье. Пока оно высохнет – намокнет одеяло и матрац. Неприкольно.

Улыбнувшись, Зуан разделся догола и нырнул под одеяло. Несколько томительных минут они лежали практически неподвижно и молча, но вот росс почувствовал осторожное и неуверенное прикосновение горячих пальцев к бедру. Рин учащенно и тяжело дышала с едва слышным сипом в простуженном горле, от ее руки шел ненормальный жар. Зуан повернулся на бок, осторожно тронул горящий лоб. Рин зашлась в приступе тяжелого с протягом кашля, ее буквально перегнуло пополам от рвущего легкие приступа. Он притянул содрогающуюся девушку к себе и крепко обнял, поглаживая ее по голове и спине.

– Успокаивайся. Не рви горло. Тише, Риш, тише…

Девушка крепко прильнула к воину, приступ кашля потихоньку проходил. На глазах выступили слезы, горло болело невыносимо.

– Бронхит. Опять. – голос пропал полностью, сменившись на хрипящий сип.

– Постарайся сдержать кашель.

– Зу, мне плохо. И насколько я себя знаю, скоро станет еще хуже. Завтра я говорить не смогу.

– Всегда так?

– Да. Развезло совсем.

– Я вижу. – воин крепко обнял девушку. – Ничего, мы уже нашли сухое и теплое место. Вылечу.

– А сам-то. Еле говоришь. – Рин приподняла голову, заглядывая в изумительные зеленые глаза.

– Надеюсь, завтра полегчает.

– Ага. – Рин бледно улыбнулась. – Надейся.

Росс нежно погладил ее по горячей щеке, поправил прядь мокрых волос, прилипшую ко лбу, глядя в воспаленные серые глаза, усыпанные золотистыми искорками, наклонился, едва касаясь губами, поцеловал пересохшие и слегка припухшие губы. На какое-то мгновение словно само время остановилось, весь мир исчез. Остались лишь завораживающие травянисто-зеленые глаза на безупречно красивом лице, его жаркие руки, тепло сильного мужского тела и мягкие губы, покрывающие лицо поцелуями. Рин всхлипнула, поддалась, крепко обнимая его широкие плечи. От его поцелуев кружилась голова, и рассудок тихонько уходил в дальние уголки сознания. Зуан приподнялся на руке, с нежностью глядя на хрупкую рыжеволосую девушку, с которой его связали незримые и неразрывные узы. А слегка раскосые серые глаза наливались золотом.

Котенок сидел перед дверями и мяукал. Сперва тихо, но поскольку на него не обращали внимания, инт мяукал громче и громче, пока, наконец, росс не встал и не выпустил зверька в коридор. Котенок весело умчался в сторону ангара, распушив хвост и смешно забирая задними лапами. Зуан зевнул, потер виски, хмуро глядя вслед мохнатому хулигану, тяжко вздохнул и шлепнул кулаком по тумблеру закрытия дверей. Теплом в каюте и не пахло, босые ноги ощутимо примерзали к металлу пола.

– Засранец мохнатый.