Мария Чепурина - На самом деле

Перечтя свой опус десять раз, теперь уже уверившись, что в нем все запятые на местах, Борис нажал «отправить». С этого момента потянулось тягостное ожидание ответа.

Сам не зная почему, Новгородцев вбил себе в голову, что Анна непременно должна ответить именно сегодня. Он прошелся по знакомым сайтам, прочитал новости, проверил, что пишут в блогах. От нечего делать даже один раз сыграл в «сапера», за которого не садился с тех пор, как Виндоус 3.1 сменился на девяносто пятый. Боря зашел в кухню, поискал в холодильнике чего-нибудь развлекательного. Пять минут посмотрел вместе с предками телевизор: это было невыносимо. Вернулся в свою комнату, еще раз заглянул в электронный ящик. Досчитал до ста, заглянул снова. Начал отсчет с начала… Нет, так не годится! Надо найти себе какое-нибудь занятие!

Он улегся на диван, вернее уложил туда себя насильно, потому что ноги сами бегали туда-сюда по комнате, и стал читать учебник. Прочитал одну страницу. Не стерпел. Проверил почту. Ничего, конечно же. Улегся во второй раз. Полторы страницы — собрав всю волю в кулак. Снова к «ящику». Да, пусто. Это и понятно, Анна ведь у компа не дежурит. Две страницы…

На десятый раз Борису повезло. Пришел ответ.

«Превед Борис!!!!!!

Что могу сказать о себе???? Я симпотная девушка, блонди, гетеро, б/к… Обажаю фоткатся. Я неарденарная творческая личность. Могу быть разной: иногда веселая иногда грустная. Есть пирсенк на попе. А у тебя????

Что касаеться мужчин, то я думаю любофф это самое прикрасное чувство на свете и у каждого из нас есть вторая половинка только надо ее найти. За муж выходить я не стримлюсь потому что это всего лиш штамп в паспорте. Люблю спортивных парней и менетеги.

Что касаится политеки то мне не особенно нравиться эта страна… В цевелезованых странах все более демократично… А эта страна помоему просто превращается в тоталетарный режим… Каждый имеет право жить в такой стране как он хочет.

Что косаиться религии о которой ты пишеш, то я тоже верю в бога и мечтаю покрестится, поехать в Тебет, думаю что у каждого своя Карма… Я очинь духовная личность. Нелюблю религиозных фанатигофф например кто считает что надо обязательно хадить в церкоффь и малицца. Лично, у меня бог в Душе!!!!!! Помоему каждый имеет право верить в бога как он хочет. Ненужно некому навязывать свое мнение.

Про книги нечего сказать тебе не могу. Думаю что каждый имеет право читать то что хочет.

На этом целую. ЧМОКИ!!!!!

Пиши исчо. Аnnnnя».

Александр Филиппенко был очень доволен. Солнышко светило, полиция искала Дроздова — если вообще хоть кого-то искала, вредная сенсация была надежно спрятана в чемодане, а в мозгу вертелась куча разных мыслей для книги про Рюрика и его братьев. Предвкушая новые свершения, «историк» легкой походкой успешного человека прошагал по привокзальной площади и хотел уже сесть в маршрутку, как увидел в ларьке свежую газету с собственным лицом.

На миг Александр Петрович ослеп от восторга. Потом почувствовал — что-то неладно. Он подошел к злополучной витрине и с дрожью прочел заголовок: «Филиппенко — поджигатель». Ниже крупным шрифтом: « Автор альтернативной истории находится в розыске по подозрению в поджоге архива».

Александр Петрович поднял воротник плаща, надвинул, как мог, шляпу на глаза и кинулся в маршрутку. По дороге домой он не смотрел на людей, лицо прятал, а себя старался успокоить: «Это ерунда. Провокация приверженцев скалигеровскомиллеровской хронологии. Или просто ошибка. Все выяснится. Все выяснится. Все выяснится!»

Не тут-то было. Когда Филиппенко подошел к своей квартире, то увидел пломбу и печать на двери с развороченным замком. «Был обыск!» — понял он тотчас же. И постучал в дверь к соседке.

Пожилая соседка была пламенной поклонницей Филиппенко и всегда, когда пекла блины или ватрушки, приносила ему штучку или две. И в этот раз, когда над выдающимся историком нависла страшная угроза сесть в тюрьму, подруга не оставила его в беде.

— Это ты, Александр Петрович! Ох, батюшки! Где же ты был-то?! А тут ведь чего приключилось…

— Ох, долго рассказывать. Здесь, как я вижу, был обыск?

— Да ироды они! Куда это годится?! Без хозяина явились, дверь взломали. Я уж их просила, как могла, тебя-то подождать, да ведь не слушают! Все ордером махали, дескать, так положено, — заохала соседка.

— Нашли что-нибудь?

— Компьютер твой забрали. Всякие бумажки. Не пойму, зачем им это надо.

— А чего они искали?

— Ну как же! Доказательства искали! Александр Петрович, ужас-то какой: они ж тебя в поджоге обвиняют! Говорят, ты какой-то архив запалил! А там доку́мент ценный.

— Что за документ? — насторожился Филиппенко.

— Ой, да я-то разве понимаю! Вроде, что-то по истории.

— Может быть, письмо про Петра Первого?

— Точно, точно, так и говорили! Ты откуда знаешь? Правда, что ли, был в этом архиве? — бабка что-то заподозрила.

— Да нет же. Просто так, в газете прочитал. — «Историк» ухмыльнулся. — Ха, пожар я, блин, устроил! Все это происки завистников! Просто им моя теория не нравится!

— И я так думаю! — ответила соседка. И вдруг вспомнила: — Ты слушай-ка чего! Они тебя не видели?

— Они? Полиция? А где им меня видеть?

— Как же где? Слядят же у подъезда.

Филиппенко сплюнул на пол.

— Можно к вам зайти? — спросил он нервно.

Не снимая обуви, прошел до самой кухни, выглянул в окно. Вот черт! Все так и есть. Похоже, засекли. Какой-то мент, следивший за подъездом, видимо, заметил Филиппенко, сказал что-то по рации, и через две минуты во дворе уже стояла спецмашина, а людей в полицейской форме было больше, чем Людовиков на французском престоле.

В течение минуты в голове у Филиппенко пронеслось с десяток разных мыслей. Было ясно, что из дома просто так не выйти. Скорее всего, минут через пять люди в форме ворвутся в подъезд. О том, почему пожар в архиве и пропажа старого письма, чья подлинность сомнительна, заставили правительство так яро взяться за расследование, думать было некогда. Одно очевидно: полицейские твердо решили повесить на него поджог. Значит, выходить, поднявши руки, и рассчитывать на суд нет смысла. Надо убегать.

«Историк» заметался по площадке. Взгляд упал на мусоропровод. Туда? Может быть, пойти на крышу? Прыгнуть на соседнее строение? Прятаться в квартире бесполезно. На чердак? В подвал? Найдут.

Остался лифт.

«Историк» бросился к соседке:

— Вы поможете мне?!

— Да, конечно, Сан Петрович… — забубнила бабка.

— Тогда слушайте! Сейчас я войду в лифт, а вы отправитесь в подвал, в электрощитовую! Помните, ходили, когда света не было?!

— Ох… Помню.

— Вы обесточите лифт!

— Батюшки! Ах, Сан Петрович…