Юрий Валин - «Мы одной крови». Десант из будущего

Ночевала оперативная группа на хуторке у Каук-ярви. Недалеко рокотало, финны огрызались, наши пытались прорваться на стыках отходящих частей противника. Но это было там, а здесь тишина, полноценный ужин. Хуторок был в порядке: хозяева бежали, успев схватить лишь одежду. Правда, командир остановившихся рядом связистов орал, «что все соленья фашистами потравлены». Грибочки и клюква оперативников Отдела «К» не интересовали: личный состав изучал карту — благо у окна было довольно светло. Товарищ Попутный отсутствовал — сидел у связистов.

Женька слушал канонаду — к вечеру поутихло, но отдельные разрывы были слышны.

— Работают, — Коваленко тоже слушал. — А мы сидим. Специфика, я понимаю. Но как-то не по себе. Мы же вроде знаем, как оно, где…

— Мы первые полчаса знать будем, потом вектор уйдет и все по-новому, — напомнил Женька.

— Полчаса тоже деньги…

Ввалился Попутный, нагруженный шинелью и еще чем-то, не глядя перешагнул через сопящих вповалку у порога связистов.

— Бодры? Баиньки пора. Кстати, сувенир попался. Потеряли какие-то олухи. Взгляни, старлей, — эксклюзивный инструмент…

Инструментом оказался финский автомат «Суоми». Пока Коваленко разбирался с редкостным коробчатым магазином на полсотни патронов, начальство устраивалось «баиньки» — от майора снова попахивало спиртным.

— Так, охранять командира, спать чутко, но расслабленно. — Попутный зевнул. — Да, завтра мне «люгер» верните. Забуду ведь…

Майор безмятежно засопел, а Коваленко прошептал:

— Вот кто сегодня отработал. Черт, все равно не понимаю, как у него выходит. Автомат вот «нашел» попутно. Добротная, между прочим, вещь. Тяжеловата только…

Женька свернулся под лавкой, сунул под голову сумку с ненужными словарями. Было душновато, зудели налетевшие в комнату комары. Погромыхивало на западе…

14 июня.

Дивизионный отдел СМЕРШ

18.45

— Трофимов, к капитану!

Алексей вытер руки и пошел к начальнику отдела. Голуб в своей «горенке» что-то писал, одновременно прихлебывая чай, обжигаясь и ядовито критикуя телефониста, тщетно пытавшегося дозвониться до «восьмого».

— Ага, Трофимов! Значит, так: хватит тебе прохлаждаться. Садись и признавайся, как самочувствие…

— Терпимо, товарищ капитан, — с опаской сказал Алексей. — Вот только ухо…

Ухо, в общем-то, не слишком беспокоило. Не слышало, но и не мешало. Спина — иное дело. Возня с трофейным сейфом, который сначала пытались закрыть, а потом открыть, даром не прошла. Прав Хворостин — откровенно лехтарского нрава тот ящик. Или те ключи, что нашли, все-таки не от него.

— Ухо — не жопа. Тут двойной резерв есть, — заметил Голуб. — Значит, имеется к тебе, Трофимов, отдельное ответственное задание.

— Товарищ капитан…

— Все понимаю. Подлечиться бы тебе, дух перевести. Боец ты сознательный, к анархии и прочей расхлябанной саботажности не склонный. Но сейчас у нас наступление, и дело твое рассматривать некогда и некому. Сам все понимаешь. Ты же у нас комсомолец?

— Комсомолец, — чувствуя, что мало не покажется, согласился Алексей.

— Ну, я и не сомневался, текущий момент ты понимаешь. Короче, временно прикомандировываешься к нашему отделу. Вот предписание…

Алексей развернул лист с фиолетовой печатью. «Вплоть до дальнейших распоряжений, в должности водителя автотранспортного средства ГАЗ-АА номер А-5-13-34». Ох, загоняют. И кто тогда за язык тянул?

— Гонять не будем, — заверил догадливый Голуб. — Но сегодня придется тебе покрутить «баранку». Свыше приказано оказать содействие командированной оперативной группе. Можно сказать, конкретно тебе и приказывают, поскольку мы зажрались и лишний транспорт заимели. Задача такова: катите к хуторку у озерца Иха-ярви — это верст шесть севернее Майнилов. Там работает опергруппа. Намекаю — отдельная московская опергруппа. Лишних вопросов не задавать. Задача: помочь оперативникам транспортом и связью.

— Товарищ капитан…

— Да, рации у нас нет, — согласился Голуб. — Ну, так помогаем исходя из реальных возможностей. Так и передашь. Уж и рады бы, да… В конце концов, там наших частей полно, посредством телефона с кем угодно свяжетесь. Ты не новобранец, связист с фронтовым опытом, разберешься. Осознаешь ответственность?

— Так точно.

— Ну и отлично. Вам там к утру нужно быть. Время есть, заскочите в хозяйство Тавтеева, заберете одного пленного финна. Сомнительный тип. Поосторожнее с ним.

— Товарищ капитан, а финна-то куда? Он же…

— Финна сюда, ко мне, для дальнейших следственных мероприятий. С тобой Кутлов поедет. Сопровождающим. Утром или ко мне их с этим чухонцем забросишь, или пересядут на попутку. По обстоятельствам. Справитесь. Все понятно? Чаю хочешь?

— Не откажусь, товарищ капитан, — вздохнул Алексей.

Чай был сладкий, крепкий. Капитан отложил бумаги и сказал:

— Ты, Алексей, парень правильный, советский. Со здоровьем, конечно, не особо. Ничего, подлечишься, до Берлина запросто дотопаем. А пока выручай. Наступаем, вторую линию финнов взломали, отдыхать да приходить в себя некогда — бить надо, пока мерзавцы бегут и пятками сверкают. К старшине сейчас зайдешь — он оружие по твоему нынешнему состоянию выдаст. Я распорядился. И веселей, веселей…

Через полчаса Алексей уже заводил машину. Полуторка-диверсантка упрямилась. Коренастый Кутлов топтался рядом и подавал идиотские советы:

— Ты с протягом крути, с протягом.

Алексей с трудом выпрямился и протянул кривой стартер умнику:

— Показывай.

— Ошалел, что ли? Кто шофером-то?

Алексей поправил замурзанную повязку на ухе и негромко сказал:

— Я шофер. Еще я контуженый. Нервный. И еще старше по званию.

— Вот еще нервный хрен с горы… — Кутлов разобиделся, но за заводную ручку взялся, крутить начал. Не шибко успешно, но тут на глаза откомандированным на спецзадание страдальцам попался сонный Хворостин. Привлекли и, переругиваясь, совместно занялись «диверсанткой». От дверей давал советы часовой, на шум вышел старшина. Минут через пятнадцать машина, уступив превосходящим силам контрразведчиков, затарахтела.

Алексей, сдвигая все время съезжающую на ненужное место кобуру с наганом, забрался в кабину.

— Перекурим, — сказал ерзающий со своим автоматом и пухлым «сидором» на коленях Кутлов. — А то ты бледный, чо та бумага. Дух переведи.

— Давай выедем, а то снова заглохнет, гадина, — пробормотал Алексей, вытирая лицо обрывком бинта. — Ты за «старшего» не бычься. Это я для порядка.

— А я-то удумал, — Кутлов ухмыльнулся. — Давай без горячки. Докатим. Вот как обратно-то мне ехать? В кузове масла на два пальца набрызгано. Как же я с подконвойным?