Михаил Гвор - Меч

Что, сука, страшно? Бойся! Для того ребята себя и не пожалели, чтобы такие, как ты, боялись до липкого пота и мокрых портков.

— Каждый сомневающийся может убедиться в этом на примере собственной армии. Повторение судьбы князя Лешека гарантируем! — жесткий взгляд на барона. — Если подобное желание есть у Вас лично, готов удовлетворить любопытство сразу же после пресс-конференции!

Получи, фашист, гранату! Барон уменьшается в размерах, даже доспехи съеживаются, и пытается бочком отступить в задние ряды. А фиг тебе, трое журналюг валятся, отлетая от окованной туши. И еще трое: на место немца уверенно пробивается девица, сошедшая с обложки дурного фентезийного романа: бронированное бикини на голое тело, босая и с мечом. Девочка ничего: всё при ней и личико не подкачало. Валькирия, блин! Прямо с пира у Одина в гости пожаловала.

— У меня к вам два вопроса, — не представляясь, бросается в атаку. — Первый: детей тоже режете? В замке ведь находились дети и женщины! Вы их тоже… — заговорщицки подмигивает, — того?

— Фрекен? — с национальностью дамы всё было ясно и так.

— Инга Олафссон! — с готовностью представляется.

— Со всей ответственностью заверяю Вас, фрекен, что дети, а также не оказывавшие сопротивления женщины в Гнезновском замке не пострадали.

— Ну да? — голос валькирии сочится сомнением. — И куда вы их подевали?

— Спросите местных крестьян. У них, кажется, в последнее время вошли в моду дворянские жены.

— А дети?

— Дети в полной безопасности и комфорте.

— Ладно, хрен с ними! А…

— Э, мадам, вы задаете уже больше двух вопросов, — бесцеремонно перебивает свейку жующий жевачку господин в деловом костюме и широкополой ковбойской шляпе, — Персивал Кнаут, «Нью-Йорк Таймс». Северо-Американские Соединенные Штаты. Господин Серый, где находится сам Полянский князь и малолетний наследник престола?

— Они в полной безопасности.

Отвечаешь, наблюдая, как ковбой летит наземь, сбитый мощным ударом нежного девичьего кулака. Действительно, хороша девчонка, можно сказать украшение здешнего зоопарка.

— Я еще не закончила, — шипит Инга. — Мой второй вопрос: Олаф Карлссон на Руси?

Надо же! И не знаешь, что отвечать! Собственно, собеседница ответа не ждет:

— Передайте папе, что он может плыть домой. Я уже вернулась и окончательно решила вопрос Рогнарссонов, — валькирия разворачивается к Кнауту, которому удалось-таки подняться с пола. — Скажешь хоть слово, поплыву открывать Америку!

— Леди, у Вас все? — интересуется пожилой толстяк с сигарой. Дожидается кивка Инги и только потом обращается к Серому. — Уинстон Черчилль, «Гардиан». Скажите, как Вы относитесь к накоплению войск НАТО на восточных границах Священной Римской Империи? И объявлению Ватиканом крестового похода?

Ну да, конечно, наглы всегда в стороне. Стравить всех между собой и посмотреть, что получится.

— Крестовый поход против Руси будет самой большой ошибкой и папы, и императора. Последней ошибкой в их жизни.

— Воины Креста — не поляне какие-нибудь! — снова лязгает забрало барона Шверттода.

Вот именно такие, как ты, и работают английским пушечным мясом! Отвечаешь, словно вбиваешь меч в баронское брюхо:

— Нас тоже не восемь выйдет.

— Господь не допустит поражения христова воинства!

У, блин, серьезный аргумент!

— Представьтесь!

— Джузеппе Финоккио, «Рупор Ватикана»!

Смотришь на мелкого итальяшку, взглядом заколачивая его в землю. Думаешь, я не знаю, что означает твоя фамилия, недомерок? Скажи спасибо, что не имею права на официальном мероприятии доставить тебе удовольствие ломом. Или осиновым колом…

— Надеетесь на помощь своего бога? Не стоит…

— Истинная вера восторжествует над идолами! Порождениям Сатаны…

Папист взлетает в воздух. Похоже, Инга обиделась за Одина. Валькирии можно, она лицо неофициальное…

— Вы хотите сказать, что языческие боги сильнее? — уточняет Черчилль.

— Я атеист. Как и большинство русов.

Толпа журналюг отшатывается, словно от прокаженного. Еще не продышавшийся итальянец мелко крестится в углу, не в силах выдавить «изыди, Сатана». «Макаронника» не хватает даже на «Порка Мадонна…». Феминистка падает в обморок. Забрало барона лязгает особенно громко и заклинивает. Даже невозмутимый англичанин меняется в лице.

— Но… Но ведь атеизм запрещен в большинстве цивилизованных стран! Как античеловеческая, негуманная доктрина, отрицающая…

Реакция журналистов вызывает громкий жизнерадостный смех Инги Олафссон. Похоже, валькирия не в ладах с гуманизмом и цивилизованными странами.

— А нам и это пофигу! — рявкаешь ты. В конце концов, сколько можно! Дипломатия эта уже до самых печенок достала. — У нас есть большой железный грузовик!

Воевода рывком сел на лавке. Мать твою! Ну и бред! При чем тут грузовик? Какая пресс-конференция в десятом веке? Какие американцы и Черчилль? Хотя Инга здорово врезала этому янки! И святоше тоже! Вообще, ничего девочка, и бикини ей идет… Тьфу, старый козел! Ты о чем думаешь? Это же сон! Или всё же поинтересоваться у Карлссона насчет дочки? Сам-то стар уже, но кого-нибудь из парней женим… Тьфу, тьфу, тьфу…

Серый упрямо крутил головой, но сон не отпускал. Наконец, нашел в себе силы добраться до стола и приложиться к полупустому кувшину. Немного полегчало.

— Гуманисты, христову мать в печенку, — пробурчал воевода. — Из цивилизованных стран, разрази их на все четыре стороны! Либеранты и толерасты! Как они меня достали! Еще в той жизни…

Он залпом допил квас, обвел светлеющим взглядом горницу и произнес:

— А ведь большой железный грузовик у нас и в самом деле есть!

«Всё-таки человек — удивительное существо.

Кажется, только вчера Людовик Заморский насмерть резался с Гуго Великим. Оттон Первый гонялся за братцем Генрихом. А король английский Эдмунд с трудом отбивался от Олава Третьего, норвежского короля Дублина. Западная Европа по уши погрязла в междоусобицах и ближайшие лет десять вылезать была не намерена… В той, в нашей истории и не вылезла. Ни за десять, ни за сто.

Но стоило появиться на горизонте нам и нанести удар по Царьграду…

Папа Стефан Восьмой, личность достаточно безвольная и безынициативная, резко обнаружил в себе силы и способности заняться геополитикой. И объявил крестовый поход на сто лет раньше положенного. Многочисленные короли, герцоги и прочие графы, до этого ни в грош ни ставившие Стефана и рубившие друг другу всё, до чего могли дотянуться, в считанные дни откликнулись на призыв Их Святейшества. И закономерно бросились в объятия друг друга. Выражение «в считанные дни» ты, потомок, считай фигуральным. К счастью, средства связи не давали европейцам возможности проявлять подобную оперативность…