Павел Дмитриев - Разбег в неизвестность

Тем временем Александр Николаевич продолжал:

– Может ли упрекнуть нас капиталист, если мы продадим оружие партизанам? Или поменяем его на бананы? – Переждав дружный смех, Шелепин продолжил: – Но тут нам надо быть последовательными и говорить: «Хотите купить? Да пожалуйста, сколько угодно». И так всем желающим. Кстати, бананы свои тоже жестко требовать сполна, а то нас уважать не будут.

– Я уже вплотную занимаюсь возвратом кредитов, – вставил Микоян. – Надо сказать, Никита раздал слишком много, так что все получить будет проблематично.

– Считаю, что нужно требовать выполнения договоров даже ценой разрыва отношений, – подтвердил Косыгин. – У нас полки магазинов пустые, а Насер с феллахами на наши деньги заигрывает. Но даже колхозов при этом не создал!

– А если переметнется к Штатам? – спросил Демичев.

– Будем точно знать, что продажная сволочь, – как всегда, припечатал Воронов. Послезнание не позволяло строить особых иллюзий о перспективах арабского мира. – Или вы собираетесь гниду кормить, пока не сдохнет?

– Это Хо Ши Мина не купить. За Кастро уже не поручусь. А Насер продастся, нет, подрядится в аренду к тому, кто больше даст. – Алексей Николаевич не скрывал раздражения. – В то время как политика неоколониализма уже принесла США огромные, непомерные деньги. Посмотрите, как они начали подчинять силой доллара чужие экономики, дальше будет только хуже.

– Вообще, за каким рожном мы три миллиарда в Египет вбухали? – подлил масла в огонь Егорычев. – Лучше бы из этих ракетных установок еще один пояс ПРО вокруг Москвы отстроили [145].

– Николай, ты не горячись, – чуть осадил своего соратника Шелепин. – Получим мы с них все обратно.

– Но на одной только дипломатической игре нам все равно не удержаться. – Микоян был уже озабочен будущим. Среди присутствующих именно у него имелся самый большой опыт международного общения, и Анастас Иванович не сомневался, что именно ему придется вести переговоры. – Капитализм циничен. Надо понимать, с нами будут разговаривать не на языке ультиматумов и угроз только в том случае, если мы сможем предложить что-то необходимое. Опять, как в тридцатых, погоним лес и целлюлозу эшелонами за границу?

– У нас нет выхода. – Косыгин поднял руку, прося нетерпеливых подождать с возражениями. – Как бы это ни было обидно, но мы стоим перед необходимостью срочного перевооружения промышленности, по сути второй индустриализации. Так что либо мы используем для этого недавно открытые, огромные, можно сказать, несметные месторождения нефти и газа, либо нас постепенно задвинут в угол и раздавят.

– Погодите, а секретность? – внезапно спохватился Семичастный. – Если продадим оружие хоть кому, рано или поздно образцы окажутся в США.

– Да много ли у нас оружия, которое действительно интересно Пентагону? – махнул рукой Устинов. И сам удивился сказанному.

Не раз Дмитрию Федоровичу приходилось сурово карать подчиненных за нарушение строжайшего режима секретности. Поддерживать введение новых, все более драконовских мер маскировки и охраны стратегических объектов. Да что там, год назад за высказывание подобных взглядов на Президиуме недолго было вылететь на ответственную дипломатическую работу куда-нибудь в независимый Камерун. И он сам первый проголосовал бы за подобное решение!

Но теперь над Устиновым висела мысль о скорейшем перевооружении с использованием электроники. Игрушки из будущего завораживали, они сулили возможности создания военной техники, рядом с которой существующее вооружение покажется никчемным хламом. Воображение уже рисовало бортовые ЭВМ самолетов и кораблей весом в пару килограмм, спутниковую систему наблюдения в реальном времени, боевых роботов и прочие чудеса. Поэтому охранять надо будет секреты новых заводов по производству электроники, а не оголовки ракетных шахт, прикрытые стопятидесятитонными плитами. Проекты мобильных пусковых РВСН оказались куда реальнее, чем коммунизм Никиты Сергеевича.

Да и вообще, с подобным оружием можно всерьез думать о стратегической противоракетной и противовоздушной обороне. В космосе и на земле. Даже Александр Николаевич намекал, что создание подобной системы вполне возможно. Стоит лишь надежно защититься от атомной угрозы, и… Победа будет за нами!!! Можно будет снова думать о мировой войне как локомотиве мирового революционного движения! А значит, в который раз подтвердится теория товарища Сталина. Нужно только подождать [146]. Впрочем, об этом можно подумать потом, на Президиуме не стоит упускать обсуждения.

– Еще лучше помогать не вождям, а агентам влияния. – Шелепин ввел очередной термин из лексикона пришельца из будущего. – Посмотрите, сколько вреда приносят бестолковые писаки и маратели холста? Они даже денег не просят от врагов, за идею, гады, стараются. Вот уверен, есть подобные недовольные и на Западе, им копейку подбросишь, а пользы как от ракетного дивизиона.

– Прекрасная идея, кстати. – Тут Председатель КГБ ничуть не лукавил, поддерживая друга. – Вот взять, к примеру, хиппи, пацифистов или хаббардистов. Надо им помочь аккуратно, главное, чтобы у нас эта зараза сильно не разгулялась.

– Да вы в своем уме вообще?! – Суслов чувствовал, что земля буквально уходит из-под ног. – Это категорически противоречит всем нашим принципам! Нельзя ими поступаться!

– Михаил! – Шелепин обернулся к главному идеологу партии. – А при чем тут принципы? Это оружие! И принципы не мешали Сталину делить с Гитлером Польшу или продавать ему сливочное масло.

– И чем это кончилось для него? – огрызнулся Михаил Андреевич. – Повторить хочешь?

– Только что ведь говорили, что с появлением ядерного оружия мир изменился. – Егорычев был преисполнен энтузиазма. – Война по сценарию сорок первого года невозможна. Да и основной противник сейчас за океаном.

– Товарищи, уже девятый час! – напомнил председательствующий Микоян. – Может быть, отложим на завтра?

– Можно я тогда завершу? – обратился к нему Шелепин. – Зафиксировать результат необходимо, зря, что ли, спорили весь день?

Не особо церемонясь, он все же дождался разрешающего кивка, встал, постучал ручкой по краю чашки, привлекая внимание, и произнес:

– Думаю, сегодня мы все в деталях не решим. Поэтому прошу голосовать в общем. Кто за начало новой «большой игры»? [147]Или СССР будет дальше жить изгоем на краю мировой политики? – Оглядев Президиум, Александр Николаевич продолжил тихо, едва слышно: – Еще не поздно это сделать без больших жертв!

Однако последние слова были услышаны, решение «прошло». В последнюю очередь свои руки подняли до крайности недовольные и даже обиженные Суслов и Кириленко. Но эскалировать разногласия до пленума они все же не стали. Полезное правило соглашаться с мнением большинства слишком глубоко впиталось в регламент заседаний Президиума ЦК КПСС [148].