Андрей Дай - Орден для Поводыря

Вместо обмена новостями – разбор бухгалтерских книг. Мы с Герочкой оказались богаче еще на сто тысяч с хвостиком, но после полумиллиона, такие деньги уже не воспринимаются большими. Неприятная новость – ни в Англии, ни в Пруссии не удалось получить патенты на взрывчатку. И там и там требовали описания технологии получения и результаты испытаний, а нанятые отцом стряпчие не смогли ответить ни на один заданный вопрос. Ну да и Бог с ними. Не больно-то и охота было. Наверно, и не стоило дергаться. Получим патент на Зипетрил. Хотя бы для того, чтоб заклятые друзья не смели его производить.

С помощью отцовского друга, Ивана Давидовича Якобсона, удалось получить подряд на снабжение новыми видами канцтоваров Военного Министерства. Это практически гарантировало, что в Адмиралтействе наших скоросшивателей в обозримом будущем не будет. Соперничество за бюджет идет даже в мелочах. Пробную партию, так сказать – в рекламных целях, отвезли в Кабинет и Министерство Имуществ. Есть определенные признаки, что и оттуда вскоре последуют заказы.

Лицензии продавать отец не стал, хотя даже нашлась пара желающих отвалить за право производства до двухсот тысяч. Вместо этого, Лерхе-старший арендовал более крупное здание, купил оборудование для варки бумаги и картона, и нанял почти две сотни мастеровых дополнительно. Есть идеи вывезти специально оформленные и тщательно сделанные образцы на ближайшую Всемирную выставку. Это не скоро – в 67-м году, в Париже.

Не помню уже, с чего Густав Васильевич стал рассказывать об ожидающемся вскоре приезде датской принцессы Дагмар – официальной невесты цесаревича. А вот то, к чему пришел – повергло меня в… Ну, шокировало – точно.

— Как ты прекрасно осведомлен, Герман, генерал-кригкомиссар Якобсон, явился на русскую службу из Дании. Будучи приверженцем старых обычаев, он обучал датскому языку и своих домочадцев. При дворе Ее Величества Марии Александровны полагают, что в свите принцессы Дагмар должны быть девушки, способные поддержать беседу на родном для будущей императрицы языке. Надежда Ивановна Якобсон, и в силу своего положения, и по годам признана годной. В связи с чем, мы с Иваном Давидовичем пришли к согласию, что ты женишься на его дочери. Потрудись до своего отъезда выбрать время на обязательные по такому случаю визиты.

— Но… — только и успел пискнуть я, как получил целую лекцию о… о, блин, международном положении – иначе и не скажешь.

Оказалось, что этот союз, кроме сговора двух друзей, активно приветствовался еще и лидером так называемой "немецкой" партии в России, принцем Ольденбургским. И все было куда сложнее, чем могло показаться.

Не одного меня настораживало увлечение наследника престола русской стариной. Не только моя Василина накапливала в специальном ящичке бюро, проскальзывающие в публицистике, высказывания Никсы и его воспитателей – Победоносцева и графа Строганова. Сильные мира сего не любили сюрпризов и желали сохранить свое положение и после смены имени самодержца Российского. И не всем из этих самых сильных, повезло родиться с русской фамилией.

Но, что еще хуже, некоторые имели и вовсе немецкие имена, что после поражения Дании от армии Австро-Прусского союза, могло привести к большим неприятностям. Будет ли способна жена будущего Императора отличать пруссаков от прибалтов? И станет ли прислушиваться к ее советам, к ее мнению молодой цесаревич? Как говориться – в ночной тиши песня кукушки звучит особенно громко! Тем более что, как говорят в Гессене – Mann und Weib sind ein Leib – муж и жена – одна плоть.

Приближенным ко двору "иноземцам" требовалось нечто, способное умерить ненависть датчанки ко всему германскому, и тут как нельзя лучше подвернулся я. Спаситель Николая от неминуемой смерти, по сути, поводырь Дагмары к императорскому венцу. А брак с фрейлиной, одного с принцессой происхождения непременно усилит эффект. Продемонстрирует, что "русские" немцы неповинны в унижении ее Родины, а как раз напротив – преданно служат Семье.

— И, Герман! Не смей возражать! — подвел итог глава семьи Лерхе. — Твоя глупая неуступчивость может сильно ударить по нашему покровителю. Особенно, когда станет известно, что Петр Георгиевич ведет переговоры с прусскими посланцами об отказе в претензиях на титул Великого Герцога Лауэнбургского. И хотя, в силу старшинства в Голштейн-Зонденбургской Глюксбургской ветви Ольденбургов, он имеет право не ставить родственников в известность, касательно своих планов в распоряжении собственными землями, скандал может возникнуть нешуточный…

Вскоре я совершенно запутался в хитросплетениях этих трудно выговариваемых северогерманских фамилий, степени их родства и отношений к Датскому королевскому Дому. Да, по большому счету – и не пытался разобраться. Какая разница, кто кому что должен или кто на что имеет право, если и принц Ольденбургский и принцесса Дагмара в итоге окажутся на берегах Невы, за тридевять земель от спорных территорий. А я, как только станет возможно, вернусь в свою любимую Тмутаракань. Герин отец намерен меня женить? Так – тем лучше! Отец нареченной, вроде как, главный завхоз Военного Министерства, и родством с таким человеком грех разбрасываться. И, насколько мой мозговой партизан мог припомнить, Наденька Якобсон достаточно мила, чтоб я не почувствовал к ней отвращение.

В общем, я проявил покорность и согласился. И немедленно был за это вознагражден. Старый доктор права и генерал знал об эффекте кнута и пряника.

— Иван Давидович в приданое отдает свою долю в товариществе с господином статским советником Асташевым. Это четыре золотоносных прииска на Золотом Китате в Томской губернии, если ты не знаешь, — заявил Густав Васильевич, пряча довольную ухмылку в усы. — И у Его Высочества тоже будет к тебе предложение. Эдуард сообщал, ты осведомлялся о стремящихся к переселению в твою Сибирь. К Петру Георгиевичу же взывают о помощи датские беженцы из Шлезвига. Дания – маленькая страна и не готова принять двадцать тысяч душ. Его императорское величество уже дозволил датчанам переселиться в Россию. Принц предложит тебе заняться размещением этих людей. Будь к этому готов…

Вот это действительно был замечательный подарок! Куда лучше золотоносных участков в Мариинской тайге. Хотя и возможность на законных основаниях устроить ревизию конторских книг уважаемого Ивана Дмитриевича – тоже дорогого стоила.

До назначенного у Мезенцева ужина оставалось еще часа три, которые я попросту проспал. Наплевав на обустройство своих людей, на необходимость разбора вещей и на ностальгическое бухтение Геры. Рухнул на узкую кровать и мгновенно вырубился, легким движением слипающихся век, отмахнувшись от горы новой информации, которая на меня свалилась.