Джонатан Филипс - Четвертый крестовый поход

Завершал переход в Северную Италию головокружительный спуск в сторону Сусы. Через несколько дней, спустившись по пологому склону долины Сусы, армия оказалась в Турине, на краю земель Бонифация Монферратского. Весьма вероятно, что здесь Балдуин и другие рыцари с севера Франции снова встретились с маркграфом, чтобы обсудить ход экспедиции.

Для того, чтобы добраться сюда из Труа, армия потратила около месяца, преодолев расстояние приблизительно в 340 миль {19} 19 Порядка 550 км. (Прим. ред.) . Отсюда относительно простой путь лежал через Асти, Тортону, Пьяченцу, вдоль реки По, в конце поворачивая севернее, к самой Венеции. [230] Spufford, Power and Profit, 140-69.

Прибывшие в Венецию крестоносцы были тепло встречены венецианцами. Горожане продумали размещение французов и подготовили для их лагеря участок на острове святого Николая, который теперь известен как Лидо. Этот длинный (8 миль) плоский песчаный остров располагается к западу от города, примерно в 7,5 милях от площади святого Марка и лишь в полутора тысячах футов {20} 20 Чуть менее полукилометра. (Прим. ред.) от ближайшей точки основного острова — Риальто. Лидо прикрывает от моря центральные острова и сейчас знаменит как место пляжного отдыха. В XIII веке он был почти полностью пустынным, если не считать монастыря святого Николая, основанного в XI веке.

Решение разместить крестоносцев на Лидо демонстрирует продуманное сочетание дипломатического прагматизма и практичности. Уникальная топография Венеции не давала возможности большинству крестоносцев встать лагерем в пределах самого города или сразу за его границей, а Лидо был ближайшим открытым пространством, на котором могло разместиться такое количество людей. Вместе с тем, окажись крестоносцы недисциплинированными, как часто бывало в прошлом, они оказались бы в стороне от центра Венеции и могли бы выбраться с острова в больших количествах только на венецианских судах. Другими словами, им было бы сложно представить хозяевам какую-либо угрозу, даже если бы они этого пожелали.

Шло лето, и в городе собиралось все больше крестоносцев, а их лагеря стали достигать тревожные слухи: часть из тех, кто обещал встретиться в Венеции, предпочла другие пути для достижения Святой Земли. Виллардуэн, ведший переговоры с венецианцами, весьма встревожился, поскольку такое развитие событий могло привести к тому, что крестоносцы не выполнят обязательства со своей стороны. Они обязались выплатить венецианцам 85 000 марок, рассчитывая, что в Венецию прибудут 35 500 человек и 4500 лошадей. Сумма выплат была рассчитана из этой цифры, но при этом являлась фиксированной, так что даже если бы количество прибывших крестоносцев оказалось меньше, ее все равно предстояло выплатить полностью. Но в итоге расценки на каждого человека резко выросли бы, став многим не по силам — что, в свою очередь, привело бы руководство к необходимости изыскивать дополнительное финансирование.

Маршал был особенно резко настроен против тех, кто, по его представлению, подвел своих товарищей, отказавшись прибыть в Венецию. В его мемуарах приводятся имена людей, которых он считал особо заслуживающими порицания. Являясь одним из тех, кто вел переговоры по Венецианскому договору 1201 года, он таким образом пытался заодно отвлечь внимание от собственной переоценки количества крестоносцев, которые соберутся в Венеции, и убедить потомков в том, что не отвечает за этот просчет. Однако в конце лета 1202 года маршал уже опасался, что вместе со своими товарищами сделал огромную ошибку, и крестоносцы со своей стороны не смогут выполнить договор с венецианцами.

У тех, кто предпочел другие пути достижения Святой Земли, были на это вполне серьезные основания. Одна из групп фламандцев, которую возглавлял Жан де Нель, губернатор Брюгге, собиралась выходить из Фландрии, пройти по Ла-Маншу, а затем обогнуть Пиренейский полуостров — вполне логичное решение, учитывая, что несколько предшествующих экспедиций из Нидерландов на Святую Землю шли именно таким путем. На кораблях Жана шли солдаты, одежда, продовольствие и прочее, предназначенное для графа Балдуина и основного фламандского контингента с обещанием встретиться «в любом месте, куда, как станет известно, тот отправится». [231] GV, 40. Виллардуэн совершенно неискренне обвинял эту группу в нарушении клятвы и предательстве товарищей, поскольку «они побоялись встретиться с теми опасностями, на которые отважилась пришедшие в Венецию». [232] GV, 40. Когда люди Жана де Неля впоследствии узнали об изменении цели пути, они предпочли не сражаться с Константинополем и отправились прямиком на Левант. Крестоносцы из Бургундии и Иль-де-Франса также отказались от путешествия в Венецию и вместо того отправились из Марселя или из Генуи. Здесь более явно открывается фундаментальная ошибка в рассуждениях Виллардуэна: он не только переоценил общее количество крестоносцев, но и не учел того, что всех участников похода нельзя было загнать в Венецию, они отплывали оттуда, где было удобнее. Возможно, ослепленный преимуществами венецианского флота и считая (что не лишено правды) такой путь в Египет оптимальным в военном отношении, Виллардуэн решил, что все воины креста пожелают присоединиться к одному флоту. Но договор с Венецией подписывали только представители Шампани, Фландрии, Блуа и Сен-По. Кроме них, никто из крестоносцев не давал никаких обязательств отправляться из Венеции. Не было также и папской энциклики, предписывавшей такой образ действий, а ни у кого из знати, участвовавшей в экспедиции, не имелось достаточного авторитета, чтобы принудить всех крестоносцев собраться в верховьях Адриатики. [233] Виллардуэн отмечает, что папа Иннокентий III поддержал соглашение между венецианцами и крестоносцами — однако не упоминает никаких папских распоряжений крестоносцам относительно встречи в Венеции. Если бы папа действительно отдал такое распоряжение, странно, что ни Иннокентий, ни сам Виллардуэн (всегда готовый переложить ответственность за недостаток людей в Венеции на кого-то другого) предпочли не упомянуть о столь важном моменте. Этот аргумент противоречит взглядам Мэддена: Madden, «Venice, the Papacy and the Crusades before 1204».

Главные руководители, похода, Бонифаций, Балдуин и Людовик, могли поддержать людей, если они сами считали такое действие удачным, однако были не в состоянии заставить независимые формирования, как, например, Бургундию, епископа Вальтера Отунского и графа Гюга де Фореза встретиться на Адриатике. Для этих крестоносцев было гораздо проще спуститься вниз по реке Роне и пересесть на корабль в Марселе, чем путешествовать через всю Северную Италию. Возможно также, что марсельцы предложили перевозку на более выгодных условиях, нежели венецианцы. [234] Spufford, Power and Profit, 1 52-5; 1 69–70.