Вячеслав Дыкин - Гусариум (сборник)

– А всё ты, всё ты! – вдруг заголосила Таня. – Кино ему подавай, съемки ему подавай! Кинозвезда, блин!

Ругаться цирковые конюхи умеют знатно. Таня никогда не изображала из себя светскую даму викторианской эпохи, разве что при попытке удержать Яшку как-то контролировала свой лексикон, и то не сама додумалась, а пожилая дрессировщица Шкатова вправила ей мозги. В ругани был какой-то особый, как ей казалось, шик – изматерить норовистую лошадь, да еще и пнуть ее, означало показать себя крутой хозяйкой жизни. Но сейчас Таня промахнулась – наездники, врубившись, что началась истерика, дали ей сдачи, да еще и пригрозили бросить одну в лесу – пусть выбирается, как хочет.

– Держимся вместе, никто не отстает! – приказал Яшка. – За психом присматривайте. Пропадет – нам отвечать.

– Я не пропаду, – вдруг сказал Никита. – Вон там – Сабанеевка. И на горке – господская усадьба.

– Какая тебе Сабанеевка? – возмутился Влад. – Что там тебе мерещится?

– Усадьба, а за ней сад и пруды, – уверенно произнес Никита. – Каскад прудов – верхний, средний, нижний. И, как ехать к Колпину, барские конюшни. Сейчас выведу…

И точно. Послав Маську не туда, где чаяли найти просеку, а совсем в другую сторону, Никита привел наездников на лесную опушку. Усадьба-то оттуда была видна, да только она горела, и к небу поднимался густой черный дым.

– Откуда ты про нее узнал? – напустился Игорек на Никиту. – И какого черта ты раньше молчал?

– Я не молчал. Я говорил, только вы не слышали.

Это было странно – однако возможно. Кому в такой катавасии охота прислушиваться, что там бормочет себе под нос псих со справкой.

– Едем туда. Если усадьба – значит, чья-то. Там люди живут, и наверняка уже пожарную машину вызвали, – предположил Влад. – Возьмем там у кого-нибудь мобильник, а местные потом покажут дорогу.

– Точно, – согласился Яшка. – До усадьбы километра полтора, не больше. Пошли…

Нашлась дорога, вела она под уклон, пожарище скоро пропало из виду, и тогда Игорек, встав на плечи к Мишане, стал докладывать обстановку.

– Машины никакой нет, – говорил он, – вообще никакой. А люди бегают. Ой, ребята, да там же колонна марширует! Пехота! Не меньше двух рот! Ребята, они… они в каких-то старинных мундирах… Погодите, сейчас опознаю… погодите… куда я его сунул…

– Ты чего там дергаешься? – спросил Мишаня.

– Мобило ищу, надо в Инет сбегать… Мундиры темно-синие, обшлаги красные… белые портупеи… кутасы красные, султан на кивере красный, то есть помпон, он круглый… Видел же я их, видел!..

– Да не работают же тут мобилы!

– Так в лесу не работали. А тут, может, покрытие…

Проверили – никакого покрытия сетью не было, аппараты молчали. Игорек сильно расстроился – он хотел выйти на ресурсы приятелей-коллекционеров, где были точные рисунки всевозможных мундиров.

– А на глазок – какое это время?

– На глазок, ребята… – Игорек приложил руку к бровям, сделав козырек. – Ой, на глазок это плохое время. Наполеоновские войны. А что, если это реконструкторы дурака валяют? Реконструируют какой-нибудь исторический бой у деревни Черная Слякоть?

– И усадьбу они подожгли?

– Какая усадьба?! Сарай какой-нибудь, чтобы выглядело правдоподобно… чтобы войной пахло… Они такие штуки любят!

– Это имение Полянских… – отрешенно сказал Никита. – Еще при покойной государыне господский дом и службы ставили… Нарочно – на холме, и там еще вышка была, с нее старый барин в трубу на звезды смотрел…

– Ты что такое несешь? – спросил Яшка. – Какие еще Полянские?

– Полянский Андрей Иванович, бригадный генерал. Окончил Пажеский корпус. Затем – офицер лейб-гвардии Семеновского полка…

– Ты что? – Мишаня даже встряхнул Никиту за плечо. – Опомнись!

– В отставку вышел в феврале 1768 года…

– Этого еще не хватало! – закричала Таня. – Да он же спятил! Вы посмотрите – он спятил!

Никита с закрытыми глазами не говорил, а вещал – перечислял сыновей господина Полянского, при каждом – его послужной список. Наконец он замолчал. И артисты, с изумлением глядевшие на него, уставились на Яшку – с тревогой и надеждой.

Яшка всегда всё улаживал, решал проблемы, подписывал контракты, принимал решения. Игорьку, Владу, Мишане и сидевшему в гостинице с забинтованной ногой Саше оставалось только репетировать, выступать и тратить заработанные деньги. Тане было еще легче – ей не приходилось кувыркаться на репетициях, а физического труда крупная и здоровая деваха не боялась. Яшке нравилось руководить номером, ответственность его не пугала, но сейчас сальтоморталисту стало страшновато.

Он не понимал, что происходит, а от него ждали, чтобы понял…

– Едем туда, – решил Яшка. – Там разберемся.

И показал рукой в сторону усадьбы.

– Нет, – сказал Никита. – Если там гренадеры, то туда нельзя.

– А куда еще, по-твоему? Молчал бы уж, псих со справкой! – напустились на него артисты.

– Наше счастье, если это реконструкторы, – заметил Игорек. – Мы им покататься дадим – они и растают.

– Катя там с ума сходит… – буркнул Яшка. – А ты – покататься. Ну, пошли…

К горящей усадьбе ехали кавалькадой, Никита – замыкающим. Он уже не спорил, только бормотал:

– …георгиевский крест четвертой степени… в бою за Праценские высоты… корпус Бернадотта…

– А реконструкторы – хорошие ребята, только со сдвигом, – рассказывал Игорек. – Вот они восстанавливают гусарский доломан – так обязательно по выкройке того времени, обязательно из сукна, и каждую пуговичку делают, как тогда… а если, скажем, рыцарский доспех реконструируют, так сами кольчугу плетут, это видеть надо…

– Точно со сдвигом, – заметила Таня. – На что время тратят! А они что – потом это продают?

– Может, кто и продает. А вообще – для своего удовольствия.

– Ничего себе удовольствие!

Таня, которой приходилось немало делать руками, и сбрую чинить, и огромное панно ремонтировать, не понимала, как можно добровольно ковыряться с проволокой и плоскогубцами.

Игорек начал было объяснять, какой это кайф, и тут грянули выстрелы. Из-за строений, прилегавших к усадьбе, то ли сараев, то ли хлевов, палили – и палили по артистам. Одна пуля сбила с Яшкиной головы кивер.

– Да вы что, с ума посходили?! – заорал Яшка и послал коня вперед, желая навести порядок в реконструкторских рядах кулаками. Но, увидев строй солдат, которые целились в него из ружей, собираясь по команде офицера дать залп, резко повернул назад и поскакал к лесу. Ничего не понимающие артисты – за ним.

– Все целы? – спросил Яшка, когда опасность миновала.

– Все, кажись, – ответил Мишаня. – Только что там у них за стволы? В ста метрах промашку дают.

– Данилов! Что это значит? – грозно спросил Яшка. Игорек, и так маленький, метр шестьдесят два, съежился и стал похож на обезьянку.