Василий Сахаров - Тропы Трояна

«Да, Никифор человек хороший, — вспомнив о купце, подумал варог, после чего, задрав голову к темным небесам, решил: — Надо возвращаться в лавку. Пора уже».

Дичко оглянулся, понял, что находится невдалеке от форума Тавра, и поежился. После чего развернулся и быстрым шагом направился в район Елеферий, где проживал приютивший его купец, и вскоре оказался на месте. Впереди была половина рабочего дня, только-только полдень минул, и варог уже знал, чем будет заниматься. Разумеется, ему предстояло перетряхивать связки с мехами, которые находились в подсобке, и были связаны по сорок штук. Однако его ожидал сюрприз.

— Ну, как, нагулялся? — усмехаясь, из-за прилавка окликнул парня Лодейник, румяный и русоволосый бородач с длинными волосами до плеч и в богатой меховой накидке поверх шерстяной рубахи.

— Да, Никифор Фомич, — слегка поклонившись, ответил Дичко и скинул с плеч мокрый плащ.

— Опять по городу ходил?

— Да.

— Это хорошо. Помню, когда я в Царьград приехал, за седьмицу почти весь город обошел. — Сказав это, купец прищурил левый глаз, отчего его лицо приобрело хитрое выражение, и кивнул на плащ в руках варога: — А ты чего раздеваешься?

— Так ведь за работу пора браться, — парень пожал плечами.

— Не торопись. К тебе гость заходил. Земляк.

— И где он?

— Корчму Мики Пафлагона знаешь?

— Знаю. Она недалеко, в Феодосийской бухте.

— Правильно. Вот он тебя там будет ждать.

— А земляк как-то назвался?

— Ага! — купец пригладил волосы. — Но я не запомнил, больно имя хитрое, то ли Сверомир, то ли Свентослав, то ли Светорад. Как-то так.

— Может быть, Свойрад? — уточнил Дичко.

— О-о! — Никифор назидательно приподнял вверх указательный палец. — Точно.

— Так вы меня отпускаете?

— Да. Но ненадолго. Одна нога здесь, а другая там.

— Понял, — парень кивнул, накинул плащ и добавил: — Благодарствую, Никифор Фомич.

Купец промолчал, а Дичко снова оказался на улице и поспешил к Феодосийской бухте.

В корчме Мики Пафлагона, бывшего моряка, который сумел скопить денег на безбедную старость, варога ждали. Поэтому, едва он оказался в заполненном людьми, как правило, матросами торговых судов, заведении, как его окликнули по имени. Парень пару раз моргнул, неосознанно положил ладонь на рукоять кинжала, который торчал у него за поясом, а затем заметил варяга Свойрада, крепкого статного бойца, одетого как бедный купчик в потертый кафтан, и подошел к нему.

— Здрав будь, земляк, — разведчик из группы Бравлина Осоки указал ему на место рядом с собой. — Присаживайся.

Варог присел и тут же, понизив голос до полушепота, спросил варяга:

— Что-то случилось?

Свойрад приложился к деревянной кружке с дрянным пивом, смочил усы и ответил:

— Нет. Просто завтра мы покидаем Царьград и возвращаемся в Киев. Сначала пойдем на Таматарху, затем на Корсунь, а оттуда доберемся до Руси.

— Значит, у вас все сладилось?

— Да. Сокол оказался прав, ромеи очень сильно любят золото, и никого убивать не пришлось. За долю малую мы выкупили семью Кедрина и теперь нам здесь делать нечего.

— Ясно. А как же я?

Парень немного, самую малость, растерялся, и варяг ободряюще улыбнулся:

— А разве ты не знаешь, что должен делать?

— Знаю, конечно. Надо обживаться, заводить новые знакомства, особенно среди варяжских гвардейцев, купцов и чиновников, и ждать указаний.

— Правильно. Вот живи и радуйся. Гуляй с ромейскими девками, отдыхай и будь счастлив, но не забывай, что за потраченное серебро придется дать отчет.

— Это понятно. Но трудно мне одному придется. Народ в Царьграде мутный и неприветливый, и опереться, в общем-то, не на кого.

— Ничего. Обживешься, и появится опора, потому что настоящие люди везде есть. А лучше свою лихую ватажку сколоти, которая сможет местных толстопузов щипать и важные сведения силой добывать. Ведь сможешь?

Дичко подумал, а затем согласно мотнул головой:

— Да, смогу. А что с другими варогами, которые вместе со мной к ромеям приплыли?

— Не спрашивай об этом. Не надо.

— Ладно, не стану, итак ведь понятно, что они в других городах.

Свойрад снова обвел корчму взглядом, одним махом допил пиво и сказал:

— Вот и все. Я тебя предупредил, а дальше ты сам. Бывай, Дичко.

Глаза варяга и варога встретились. Затем воины, молодой и пожилой, одновременно кивнули, поднялись и их руки сомкнулись в крепком рукопожатии. Одному предстояло вернуться домой, а другой оставался на территории противника. Однако оба были уверены, что они еще обязательно встретятся, ибо делают одно дело, и служат одному и тому же вождю.

— Ну что, Верен, подумал?

Мой зеландский сосед варяг Верен Байкович пригладил темно-русый чуб, оглядел заснеженный овраг, в котором мы стояли, и ответил:

— Да, Вадим, я продам эту землю, раз ты просишь. Однако хотелось бы знать, зачем она тебе.

— Интересно? — я улыбнулся.

— Очень, — по губам бывалого воина, с которым мы в Саксонии убивали крестоносцев, тоже пробежала усмешка, и он пояснил: — Как только ты предложил купить кусок моей землицы, я сразу решил, что это неспроста. Ты человек серьезный и ничего наобум не делаешь — про это всем известно. Вот я и насторожился. Было, решил, что здесь клад или россыпь золотая имеется, и ради такого случая даже рудознатцев сюда привозил. Но они ничего не нашли. Тогда стал данов расспрашивать, которые еще уцелели, а они все одно твердят, что это недоброе место, в котором люди пропадают. Мол, здесь раньше было капище богини Гевьон, которая создала Зеландию, и в этом овраге на границе наших с тобой владений неоднократно видели темных альвов. В общем, считай, что ничего не узнал, потому и спрашиваю.

Верен замолчал, и я подумал, что есть в моем предложении некая странность. У меня своей землицы необжитой немало, и тут неожиданно я предлагаю боевому товарищу продать примерно девять квадратных километров его территории, большую часть которой занимает сумрачный овраг с крутыми склонами. Это варяга насторожило — все правильно, и надо дать ему ответ. Однако истину ему знать не стоит, так что ограничусь полуправдой.

— Понимаешь, дружище, — я положил на плечо варяга ладонь, — есть вещи, про которые лучше никому не знать. Но ты требуешь ответа, а потому слушай. Место здесь, в самом деле, необычное, и в этом овраге я построю храм, который будет посвящен Яровиту…

— Еще один? — удивился Байкович.

— Да. Однако не такой как в Рароге. Городской он для всех, а тот, который будет стоять на этой земле, — я слегка притопнул ногой, — особый. Знаешь, как христиане скиты строят?

— Ну, — варяг кивнул, — выберут место уединенное, где никто не бывает, и обживаются, богу своему молятся и тело умерщвляют.