СССР 2061 - СССР-2061

'Мужчины не плачут'... Значит, он не мужчина... Ему всё равно... Зачем, вообще, жить на свете, если ты один и никому не нужен... Зачем... 'Мужчины не плачут...'

- Кто тебе сказал эту глупость?

Прихожу в себя мгновенно. Только что лежал на носилках, ощущая свою полную беспомощность и бесполезность, и вдруг несусь по летнему лесу, проламывая кусты тщедушным телом двенадцатилетнего ребенка. И в тот же миг захлестывает волна эмоций. Не моих, но от этого не менее сильных и страшных. Сознание автоматически переходит в аварийный режим. Ситуация прокачивается мгновенно. Ее фантастичность ни на секунду не отвлекает: разбираться, что, как и почему, будем потом. Сейчас только факты. Я бегу по лесу в чужом теле. И я в нем не один, а вместе с настоящим хозяином, двенадцатилетним пацаном, которому хреново настолько, насколько, вообще, может быть хреново человеку, потерявшему в жизни всё, и ничего не получившего взамен. А парень еще и накручивает себя... Пока достаточно. Работаю! Для начала надо сбить с волны. Выхватываю обрывок мысли: 'Мужчины не плачут...' и перебиваю мысленным же вопросом: 'Кто тебе сказал эту глупость?'.

Хорошо, что я успел замедлить бег, а то мальчишка кувыркнулся бы в кусты, так резко и неожиданно он останавливается. Начинает испуганно озираться, потом неуверенно спрашивает:

- Кто здесь?

'Да не крути ты головой, перед глазами всё мелькает. Меня каким-то образом занесло внутрь тебя'.

- Как это?

'Откуда я знаю? Пришел в себя, а вокруг деревья мелькают. Ты же бежал, как чемпион мира'.

- Но так не бывает!

Парнишка напуган. Не страшно, по сравнению с тем ураганом чувств, который только что бушевал у него в голове, этот испуг - ерунда. Легкий ветерок.

'Я сам знаю, что не бывает. Слушай, давай куда-нибудь присядем и попробуем разобраться. Раз я уже здесь'.

Мальчик садится на бугорок, и мы начинаем разбираться. Самое главное - занять парня делом, а дальше эмоциональный всплеск пройдет, и будет значительно легче. Как помочь в глобальном плане - это вопрос... Но что-нибудь придумаю, другого выхода нет...

Некоторую ясность имеем. Управлять телом можем оба. Если один расслабляется и думает о чем-то постороннем, то второй шевелит конечностями абсолютно полноценно. Попробовали, потренировались. Получается! Даже мои рефлексы, в основном, сохранились.

Мысли друг друга воспринимаем только, если они адресованы напрямую. Примерно как обычная речь.. В целом-то это хорошо, ни к чему мальчику размышления старого маразматика. А вот самому маразматику не грех и подумать.

Не верю, что воспитатели в детдоме такие идиоты, как кажется Артёму. После всего пережитого, ребенок в принципе неспособен воспринимать что-либо адекватно. А вот с детьми хуже. Потерявших родителей в детдоме нет, несчастные случаи - редкость. И дети встраивают новичка в свою привычную иерархию, где прав, чаще всего, самый сильный. Так было, есть и будет, во все века и во всех странах. Подрастут - может быть, что-то изменится. Но лет до шестнадцати...

Тёмка к 'встраиванию' не готов. Домашний мальчик, привыкший быть любимым и любящим. Хороший, добрый, с тонкой душевной организацией... Нечего ему противопоставить Ваське-Бибизяну, будущему лучшему слесарю какого-нибудь закрытого завода, а пока обыкновенному четырнадцатилетнему 'троглодиту', кулаками доказывающему своё первенство.

'Может, с Васьки и начнем?' - спрашиваю напарника.

'А что мы можем? - заинтересовался, но пессимизма в голосе хватает, - он сильнее... и старше'.

'Просто набьем морду. Наc двое'.

'Тело-то одно, - уныло вздыхает Тёмка, - а Васька здоровый'.

'Чем больше шкаф, тем громче падает. - похоже, эта присказка парню не знакома. - Главное, в себя верить. Ну, раз страшно, в этот раз я им займусь'

Мальчик соглашается, всё равно от конфликта не уйти, а скинуть ответственность - счастье, он слишком устал от одиночества.

Двигаем к корпусу. Встреча происходит даже раньше, чем планировали. Да, Бибизян и есть Бибизян. Глазами двенадцатилетнего - здоровенная горилла с пудовыми кулаками. Ладно, сам же говорил про шкаф. Иду прямо на него, не отворачивая: пусть уступает дорогу.

- Эй ты, недоделанный, куда прешь!

- Сам с дороги свалишь, или тебя подвинуть?

Васька от подобного хамства только рот разевает:

- Чего?

- Уступи лыжню, верзила!

Нарываюсь? Ага! А чего тянуть? У ребенка и так комплексов полно, хоть один снимем.

Васька подобного обращения не выдерживает, и огромный кулак летит в голову. Он что, думал, я буду ждать? Чуть вбок, развернуть тело, перехватить бьющую руку и потянуть вперед. Не забыть ногу подставить.

- Это не я тебе нос разбил. Это ты сам споткнулся, бибизян лопухастый!

Клиент доведен до кондиции. Кликуху свою Васька любит не больше тушеной капусты! А потому вскакивает, и летит на меня, как бык на красную тряпку. Совсем не боец, делай с ним, что хошь. Но ломать ничего не будем, это всего лишь детская драка, а не смертельный бой с врагом Советской Власти.

После третьего приземления Васька встает гораздо медленней. Смотрит на меня, как баран на новые ворота, и вопрошает:

- Это что было?

- Охота на бибизянов. Добавить?

Встать в четвертый раз не даю. Прижимаю к земле коленом и беру руку на болевой.

- Сломать?

- Не надо!!! - в голосе 'грозы детдома' проскальзывают плаксивые нотки. Всё-таки, не матерый урка, а мальчишка мальчишкой. - Я больше не буду!!!

- Конечно, не будешь! Еще к кому полезешь - сломаю!

Иду к корпусу. Собравшаяся толпа детей расступается, освобождая мне дорогу. Не успевший вмешаться мужик ('Андрей Валентинович, воспитатель старшей группы' - подсказывает Тёма) пытается загородить путь, но, встретив мой (мой, не Тёмкин) взгляд, отступает в сторону. Прохожу в палату, заваливаюсь на койку. Всё тело ломит, физическими кондициями ребенка явно пренебрегали. Ничего, подтянем, главное - заинтересовать...

'Дядя Сережа, а Вы где так здорово драться научились? Вы военный?'

'Я спасатель. Спасатель должен уметь всё'.

'А чем занимаются спасатели?'

'Пытаемся предотвратить гибель людей'.

'А я смогу?'

'Сможешь. Но придется очень многому научиться. Больше, чем военному или учёному'

'Так много? Почему?'

'Понимаешь, Тёма. У спасателя есть только одна уважительная причина не прийти на помощь. Собственная смерть. И то не всегда'.

'Как это не всегда?'

'Я умер сорок семь лет назад. Но видишь - пришел'...

'Раз... два... толчок... раз... два... толчок...'

Тёмка бежит на лыжах. Хорошо бежит, размеренно, два года тренировок дают о себе знать. Физо подтянули. Сейчас тренировки доставляют исключительно удовольствие. И педагоги не возражают, вполне нормальные оказались ребята. Сзади пыхтит Васька Мартышов. Бывший Бибизян. С того дня, когда я его побил, ходит за Тёмкой хвостиком и старается делать всё, как мы. Даже учёбу подтянул. Ни я, ни Тёмка не возражаем. И спарринг-партнера на тренировках лучше не найти, и самому Ваське это полезно. О драках в детдоме давно забыли, разве что изредка пара мальцов расквасит друг другу носы из-за какого-то пустяка. Да и то будет серьезное разбирательство, за что и почему.