СССР 2061 - СССР-2061

Поликарпыч, помнится, рассказывал как-то, что раньше, еще до второго Союза, у нас не было ограничений на городской транспорт. Это вроде как у нынешних демократов. И прямо по городу ездили толпы машин с бензиновыми двигателями, причем разных размеров, мощности и вместительности. Едет, говорит, такой одинокий ушлепок росточком сантиметров в сто семьдесят, а машина у него - сарай на колесах метров пять длиной и тонны в три весом. Везет воздух и тратит прорву бензина своими двумястами киловаттами на перевозку пустого сарая. Машин много, все здоровенные, незагруженные и стоят в пробках, потому как дорог им, таким уродищам, не хватает. Бензин выгорает, все при этом выбрасывается в воздух, и народ всем этим дышит. Маразм. Еще бы у них кризисов в экономике не было, с таким-то идиотизмом. Понятно, что грузы возить, или там за городом ездить, еще туда-сюда на бензине, а в городе-то зачем? Это что, такой традиционный вид массового мазохизма, постоять в пробке и подышать собственным выхлопом? Ну, ладно, мазохизм - дело добровольное, а остальные-то тут причем? По улицам, между прочим, еще и дети ходят. Да и ставить всех этих гипертрофированных уродцев куда? Старик говорил, что в те времена наш двор по ночам так был забит этим железным стадом, что и пешком-то протиснуться не всегда получалось. А если еще и снег выпадал...

- Зеленый свет. Можно переходить через дорогу, - оборвал мои раздумья приятный женский голос из светофора. Под стук метронома я дошел до противоположного тротуара и вдруг заметил низенькую черненькую гладкошерстную таксу... Да нет, пожалуй, такса. Он сидел на асфальте и, задрав голову с длиннющими ушами, внимательно рассматривал меня круглыми черными глазищами. Видимо, пытался понять, кто я такой и что я тут делаю в такую рань.

- Здравствуй, собака, - сказал я ему.

Такс пошевелил ушами, наклонил голову и вдруг запищал тонким детским голосочком:

- Здравствуйте, дяденька! Это Вы с моим Гошей разговариваете?

Я пригляделся повнимательнее. Говорил, конечно, не такс, а его ошейник. Вон там, возле замка, контроллер закреплен.

- Ну, если этого такса зовут Гошей, то с ним. Такой маленький, черный, гладкий, длинноухий и с ошейником. Впрочем, никаких других собак здесь нет, так что точно с твоим Гошей.

- Да, это он! Гоша! Ой, дяденька, а скажите ему, чтобы он домой шел! Я его давно гулять выпустил, а он убежал и домой не идет. Я уж ему кричал-кричал, а он не слушает! А мне скоро в школу собираться!

Гоша яростно мотнул головой и попытался задней лапой зацепить ошейник. Потом передней. Потом пару раз прокрутился вокруг себя. Видимо, говорящий ошейник ему решительно не нравился. Но отцепить его было еще сложнее, чем поймать собственный хвост.

- Гоша! - строго сказал я. - Иди домой! Тебя хозяин зовет!

Такс остановился и с превеликим сомнением осмотрел меня с ног до головы. Я ответил ему максимально убедительным и проникновенным взглядом.

- Гоша! - запищал ошейник. - Домой!

- Гоша! - еще строже произнес я. - Ты слышал? Иди домой! Тебя хозяин зовет! А то я заберу тебя на работу и посажу в клетку к утконосу!

Н-да. Про утконоса я, пожалуй, загнул. Откуда простому таксу знать про утконосов? Да и откуда у меня на работе утконос? Не работаем мы с австралийской фауной. С тем же успехом я мог бы пугать его Бармаглотом. Но прозвучало неплохо. Во всяком случае, Гоша укоризненно на меня посмотрел, печально помаргивая глазищами, шумно вздохнул, развернулся, взмахнув ушами, и поцокал куда-то когтями по тротуару. Наверно, проникся. А может, не оценил строгого выражения моего лица.

- До свидания, Гоша! - попрощался я.

- До свидания, дяденька! - пропищало из ошейника.

- Он хоть в ту сторону бежит? - повысил я голос, потому что такс уже отбежал метров на пять.

- Пока в ту, - донеслось до меня, - спасибо, дяденька...

- Не на чем. Приходите еще, - пробормотал я машинально, хотя вряд ли они оба меня услышали.

- Такса к утконосу... Утконоса к таксе... Таксоноса к утке... Вот такие шутки... - меланхолично бормотал я, спускаясь в овраг. Когда-то давно здесь текла река. А может, не текла. А может, не река. Но что-то такое лет уже сто тридцать течет по трубе на дне оврага. А поверх положен асфальт и посажены кусты. А рядом стоят дома. И будем надеяться, что эта самая река-нерека не промоет эту трубу насквозь, и дома не уплывут в овраг. Хотя, если вспомнить давешних оранжевых человечков и их богомола, то особых проблем эти дома для них не составят. Кстати, о домах. Нынешней нашей двухкомнатной квартиры нам с Кирой и ребенком будет маловато. Надо послать заявку на трехкомнатную. Как минимум. А если есть еще лимиты, то на четырехкомнатную. Мы, вроде бы, по возрасту и перспективам роста подходим. Сейчас дойду до работы и заполню анкету. На ходу неудобно. А то вылезут еще какие опечатки да глюки... Глюки-глюки-глюки... Глю-ки. Да, нужно еще запись вчерашнего совещания просмотреть. Вроде бы разговор прошел по делу, и где-нибудь через сезон хотя бы флору достойную на Марс мы отправим. Анаэробов сначала, потом водоросли, потом подберем мхи или даже грибы, а там, глядишь, и до фауны доберемся... Мы там много чего интересного наговорили, надо бы оформить это в тезисы, или даже наброски программы. Нужен текст, и крайне желательно - без опечаток. "Голос", он, конечно, штука мощная и не совсем дурная, но опечатки у него так и сыплются. Да и понятно, обучай - не обучай, контекст - не контекст, а спецтерминологию, да в произношении, например, Михалыча, или Вольдемарыча, да на фоне общих жизнерадостных воплей - поди, распознай без ошибок. Н-да. Стыдно вспомнить, что он, сволочь эдакая, нараспознавал, когда записывал разговор об анцеструлярных зооидах. Особенно про спиральный характер расположения вокруг центральной анцеструлярной зоны... А ведь ЭТО и женщины читали... Кошмар.

Браслет мелко завибрировал, а в ухе пробренчала на лютне мелодия Green Sleevs. Ага. Жена. Проснулась, что ли? Отвечаем.

- Привеет, папааашка, - зевнуло у меня в ухе, - ты уже проснуулся?

Хорошо, что на улице никого не было. Я мгновенно спал с лица и встал, как вкопанный. Потому, что сердце мое остановилось. В висках как будто что-то вскипело, мир содрогнулся, зашатался и зазвенел тонким хрустальным звоном. Я сделал два судорожных шага до ближайшей скамейки и схватился за ее спинку так, что побелели пальцы. Потом я попытался проглотить внезапно возникшее в горле что-то угловатое, неимоверно колючее, и прохрипел:

- Как "папашка"?! Что, уже?! Ведь рано же еще!

- Проснуулся, - удовлетворенно замурлыкало в ухе, - да не трясись ты так. Нет еще, это я таак, тренирууюсь...

- Ничего себе тренировочки! - проскрежетал я, медленно и плавно опустившись на скамейку. - От таких тренировочек и инфаркт схватить недолго!