Анатолий Матвиенко - Аэропланы над Мукденом

На душу легло чувство романтического одиночества. Здесь, над облаками, Петр не просто один, он уникален — никого нет в воздухе на многие тысячи километров. Никто не летает над облачностью, разве что редкие аэростаты. Даст Бог, наступят времена, когда в воздухе будет не протолкнуться, придется принимать какие-то меры против столкновений.

Облака неслись под крылом иллюзорной землей. Всего в сотне метров над ними они кажутся плотной субстанцией, на которую можно совершить посадку.

Двадцать минут подошли к концу. Петр вошел в пологое пике, снова нырнув во влажную вату. Очень неприятный момент. Облакам края нет, кажется, что плотный английский туман заполнил пространство до земли, о близости которой оповестит страшный удар или, в лучшем случае, плеск волн, достающих до шасси.

Внизу слева мелькнул паром. Самохвалов отклонился от намеченной прямой не более чем на километр — фантастическая точность. Внес поправку, увидел встречающих и полосу около дуврского порта. Не пожелав там садиться — перелет Кале — Дувр лишь маленький отрезок по сравнению с этапами пути через Центральную Европу, — помахал крылом и отправился на поиск железной дороги к Чатему и Лондону.

Чуть обиженные отказом пилота совершить здесь посадку репортеры наперебой рванули к ближайшему телеграфу: до прибытия «Садко» в британскую столицу надо протрубить на весь мир, что Канал покорен и Англия теперь на континенте, а не на острове!

Самохвалов летел. В воздухе он был выше этой мелочной суеты. Сверху люди, их проблемы и заботы выглядят такими мелкими. Счастье, что абсолютное большинство жителей планеты ни разу не взмывало ввысь. Пусть они чувствуют себя хорошо, не подозревая, какого наслаждения лишены.

Наконец внизу показался лондонский Ист-Сайд, считающийся промышленным и сравнительно бедняцким для проживания. Петр, предпочитавший западную часть города, в которой прожил несколько лет, снизился и взял правее, к Темзе. Проплывавшие внизу главные достопримечательности Англии — Тауэр, Вестминстерское аббатство, Букингемский дворец, многократно виденные им в прошлой жизни, с борта самолета казались макетами, будто некий лондонский богач изволил заказать себе модель столицы в масштабе один к ста.

Перемахнув через до боли знакомую центральную часть и Гайд-Парк, авиатор направил машину в сторону ипподрома в западном пригороде. Там он был один раз после открытия и уже на месте вспомнил о неприятной особенности стадиона, о которой совершенно не подумал раньше. Кемптон-Парк рассчитан на стипль-чез, то есть скачки с препятствиями, коими изрядно уставлена дорожка, а ровные отрезки между ними невелики и не дают безопасной возможности остановить пробег, коли мотор закапризничает на взлете.

Самохвалов приземлился на травянистом поле в центре Кемптон-Парка и до вечера ожидал представителей технической команды, отбиваясь от репортеров и любопытствующих зевак. Лошадники, не ожидавшие столь скорого прилета, изволили громко протестовать, что аэроплан перепугал их любимцев. В общем, в Англии с прибытием русского появился очажок российского бардака.

За три дня демонстрационных полетов «Садко-6» не просто произвел впечатление, он поверг аборигенов в шок. Машина не только преодолела «детские болезни» предыдущих аппаратов и имела очень приличные аэродинамические свойства. Она стала намного прочнее «четверки» и тем более «тройки». Шестицилиндровая «звезда» получила систему питания, в которой подача топлива не прерывалась в любом положении аппарата, даже вверх брюхом. За год полетов обитатели Гатчины придумали несколько сложных и чрезвычайно зрелищных маневров, весьма отличных от горизонтального движения первых моделей с плавными виражами, кабрированием и пикированием. К тому же Арцеулов открыл, как спастись, если в результате пилотажной ошибки самолет сваливался в штопор.

На неискушенных британцев, далеко не все из которых видели проход над Лондоном, даже взлет-посадка выглядели изрядным аттракционом. Сделав плавный круг над ипподромом, Самохвалов выписал горизонтальную восьмерку с глубокими виражами. Кемптон-Парк взорвался овациями.

Затем Петр разогнал машину, круто взмыл вверх и назад, оказавшись в перевернутом виде, затем вернул ее в обычное положение, опустив шасси вниз. Публика ахнула: русский самолет развернулся в вертикальной плоскости.

«Садко» удалился за пределы ипподрома, вернулся назад на большой высоте и проделал тот же трюк в обратном порядке — перевернулся на спину, с ускорением провалился вниз и выровнялся над самой травой, снова развернувшись в вертикали. Потом продефилировал над полем, неторопливо вращаясь вокруг собственной оси, последний раз набрал высоту, спустился по пологой спирали и сел.

За какие-то четверть часа спокойные британцы, гордившиеся своей чопорностью и сдержанностью, превратились в орущую толпу, готовую прорваться на поле сквозь цепочку полисменов и растащить самолет вместе с Самохваловым на мелкие сувениры. Несмотря на заоблачные цены, в очередь за право подняться в воздух в кабине «Садко» выстроилось более сотни желающих. Пардон, выстроились — не совсем верное слово. Воспитанные джентльмены кричали, ругались, толкались, пускали в ход трости и зонтики, вспоминали приемы английского бокса. Первый же пробившийся к аэроплану счастливец потерял котелок, порвал летнее пальто-крылатку и имел ссадину на лбу, но был невероятно счастлив возможностью потратить двадцать фунтов стерлингов.

Конечно, фигуры сложного пилотажа Петр в присутствии пассажира не исполнял, ограничиваясь взлетом, набором высоты, нисходящей спиралью и посадкой. Но джентльмены приходили в восторг и от этого, совали фунты и умоляли покатать их еще. Почти каждого британца полиция оттаскивала силой. Такова непреодолимая тяга человека к полету. А уж предложения продать аэроплан, поступить с ним на службу к кому-то из богатых лордов или взять в обучение летному мастерству сыпались как из рога изобилия.

Петр радовался успеху, не понимая лишь одного — зачем лично ему, руководителю и владельцу основного пая предприятия «Садко», далеко не самому опытному летчику и техническому эксперту, пришлось ехать в Англию. Ах да, чтобы произвести правильное впечатление на бабушку божественной Алекс. Ничего, что по прямому приказу сей бабушки британцы убивали русских в Крыму, поддерживали польских бунтовщиков и сепаратистов, ставили палки в колеса любым русским начинаниям в Азии от Порты до Кореи?

Три дня непрерывных полетов, а потом еще и долгих приемов у всяких важных особ настолько вымотали Самохвалова, что в последний день пассажирским извозом занимался Ян. Устал и двигатель: к вечеру последнего дня начал пропускать вспышки, коптить и брызгать касторовым маслом, на чем представление было решено закончить, не подвергая никого опасности.