Попова Александровна - Пастырь добрый

— Я не то имел сказать, — возразил он, не глядя уже ни на кого. — Однако же, по моему мнению, следовало бы…

— Майстер Мозер, — оборвал Курт, полагая все силы на то, чтобы не потерять терпения, — Друденхаус не мешается ведь в ваше дело и не учит вас, как кожи кроить. Настоятельно вас прошу — не лезьте в нашу службу и вы, позвольте заняться каждому своей работой. Лучше будет, если вы сейчас спуститесь вниз и обождете там некоторое время, не путаясь у нас под ногами.

— Можете вы хотя бы разъяснить, что тут происходит? — не попеняв, вопреки ожиданию, на столь бесцеремонный слог, почти попросил тот, и Курт вздохнул.

— Нет, — сказал он уже чуть мягче, но все так же непреклонно. — Не могу. Майстер Мозер, в связи с известными вам событиями в Кельне — сами понимаете, у нас не Бог весть сколько времени; прошу вас, давайте обойдемся без дискуссий. Покиньте комнату.

— Хам, — укоряюще бросил подопечный, оглянувшись через плечо на молчаливого хозяина, исполнившего указание на сей раз безропотно, кажется, попросту утомившись от споров и пререканий. — У человека горе; мог бы varietatis causa [66] для разнообразия (лат.). хоть изредка, хоть с кем-нибудь вести себя не как совершенная сволочь. Срываешь на нем зло на самого себя?

— Absis [67] Сгинь, изыди (лат.). , — отмахнулся Курт, выглянув из двери, дабы убедиться, что Мозер не вздумал остаться и подслушать, о чем будут говорить и чем станут заниматься следователи в его отсутствие. — Штойперт, как ты — продышался? Сможешь работать дальше? По назначению, я разумею.

— В любом случае, мне не выбирать, — косо улыбнулся эксперт, озираясь по стенам. — Я для того тут и нахожусь, верно?.. Да, я вошел в норму.

— Не сказал бы, глядя на твою физиономию… но — ты прав, выбора у тебя нет. У меня к тебе два вопроса. Primo — что произошло в этой комнате, secundo — тебе не помешает, если я буду продолжать следы вынюхивать?

— Давай, давай, бей, — покривился тот желчно. — К словам цепляться на инквизиторских курсах учат?

— Это талант от рождения. Так как?

— Не помешает, работай, — вздохнул Штойперт, продолжая озираться так, словно его заперли в допросной Друденхауса. — Этому , если уже настроился, ничто не помешает, не захочешь — увидишь…

— Ты все о том же? — вмешался Бруно, остановясь подле шкафа и глядя в его разверстое нутро с показной придирчивостью. — Что-то сдается мне — особо крупное чудище сюда не влезет.

— Даже Мозер-старший на грани того, чтобы мне поверить. Иди ближе к дверце, покажу то, что показал ему. Смотри на петлю; видишь, в каком состоянии дерево? А теперь смотри сюда.

На манипуляции с соскакивающим от тряски крючком подопечный смотрел молча, все более хмурясь, заговорив, лишь когда Курт поднял к нему вопросительный ожидающий взгляд:

— Есть над чем подумать, согласен. Хотя б над тем, что сам парень не стал бы вот так рваться в собственный шкаф, не отперев его — был бы взрослый, я б сказал, что спьяну, разве что…

— Помолчи, — не слишком учтиво вдруг оборвал его Курт, присев на корточки снова и, упершись коленом в пол, махнул рукой, не отрывая взгляда от старых половиц: — Придвинь-ка стул сюда. А теперь смотри, — продолжил он тихо, когда подопечный исполнил его просьбу. — Вот ручка дверцы, вот спинка стула. Видишь?

Бруно присел рядом, проведя ладонью по содранным древесным волоконцам спинки, смерил взглядом расстояние до ручки, исполненной в виде простого металлического штыря с утолщением для ладони, и предположил, уже без былой глумливости в голосе:

— Стул был придвинут и подпирал собой дверцу — в довесок к крючку… Слушай, он и впрямь был напуган серьезно.

— И не зря — невзирая на все его меры, дверцу все же открыли. Смотри еще сюда…

— Я что-то не вполне понимаю, мы здесь что — чудовище в шкафу ищем? — послышался голос эксперта, и Курт резко обернулся, нахмурясь:

— Ты еще не начал?

— Извини, было интересно посмотреть, как работают следователи, мне это в новинку — вот так, без… способностей. Но ты ответь. Я тут для того, чтобы сказать, съели ли хозяина этой комнаты?

— Ты тут, чтобы делать то, чему обучен. Насколько я знаю, обучали тебя давать экспертное заключение на мои предположения; так? Вот и дай мне его, и я был бы тебе весьма признателен, если б это произошло non аd Calendas Graecas [68] не в греческие календы (лат.). .

— Прав твой помощник, Гессе, — насупился эксперт. — Ты редкостный сукин сын. Подозреваю, что со временем ты займешь место Вальтера Керна в этом городе — причем это мало что изменит, как обер-инквизитор хамил всем без разбору, так и будет хамить.

— Не смей трогать старика, — предупредил Курт жестко, чуть повысив голос. — Ты ему в подметки не годишься, понял?

— Подеритесь, — предложил Бруно, не дав эксперту ответить, и Курт растянул губы в нарочито дружелюбной улыбке:

— Хорошая мысль. Помнится, однажды это уже помогло.

— Н-да? — чуть слышно уточнил подопечный, машинально тронув кончик носа со следом затянувшегося перелома. — Кому?.. Теперь мне ясно, почему вас разделили по разным монастырям при обучении — чтоб не поубивали друг друга.

— Завидно? — поинтересовался Штойперт, пытаясь смотреть собрату по академии в глаза неотрывно; Курт фыркнул:

— Тому, чтоб уметь не работать мозгами? Конечно, завидно. Смотрю на тебя — и понимаю, как хорошо жить без сего никчемного органа.

— Господа макариты, — вновь вмешался Бруно, — быть может, выяснения, у кого длинней, а у кого толще, оставим на более удобное время? Во вред ведь делу.

— Какому? — уже требовательно спросил эксперт. — Я так и не услышал ответа на свой вопрос.

— Mera hoc age [69] Просто сделай это (лат.). , — четко произнося каждое слово, выговорил Курт. — Или мне запрашивать другого эксперта?

— Так аллегорически ты хочешь сказать, что накатаешь на меня жалобу?

— Я хочу сказать, что тебе надо заняться делом, и говорю это прямо, безо всяких аллегорий! Мне, кстати сказать, тоже, посему давай-ка с препирательствами покончим. Хочешь объяснений? С удовольствием расскажу детальности, как только мы оба закончим.

От эксперта он отвернулся, не дожидаясь возможного продолжения, и вновь обратился взглядом в пол, махнув рукой подопечному.

— Сюда смотри, — продолжил он с того, на чем прервался. — На полу царапины. Полагаю, не надо ставить сюда стул, чтобы ты понял, откуда они.

— Ножки. Проехались по полу, когда дверца открывалась…

— Верно. За одно можно поручиться уж точно: кто-то, и явно не Штефан, пытался открыть и открыл эту створку, запертую на крючок и заблокированную довольно тяжелым стулом. Будь это входная дверь дома — что ты предположил бы?

— Что кто-то вламывался в дом, — мрачно отозвался Бруно, глядя на светлые на темных досках царапины. — Но…