Владлен Щербаков - Спасение неизбежно Октябрь 2012

«Май нэйм Кабанов» — усмехнулся Дмитрий. Ответ на русском языке воспринялся без удивления. Голос китаянки бархатом обернул сердце. На грязном лице лучились глаза – теплая желтая оболочка в подтаявшем альпийском снегу.

Кабанов повернул в блок налево. Все‑таки надо проведать гостей, не нуждаются ли в чем. Спокойной ночи пожелай, лицемер! Дмитрий остановился, в сизой пленке окиси кофейной гущей рисунки ржавчины. Красить и облагораживать железные конструкции не имело смысла.

— Может, узнаю чего. – Вслух самоутвердился Дмитрий Петрович, ключ с излишним лязгом провернулся в замке.

Дежурное освещение еще экономнее, чем в общем проходе. Вторая дверь справа приоткрылась, женская головка кошачьим движением выглянула в проем. Идентификация за доли секунды, дверь открылась на половину, Иви в гражданской одежде, ноги в узких джинсах на ширине плеч, руки скрещены на груди.

Пожилой дипломат наверняка уже спит, не будить же. Дмитрий, не отрывая взгляд от точеной фигуры, шагнул вперед.

— Здравствуйте, товарищ Кабанов. У меня к Вам несколько вопросов. – Нагло заявила китаянка.

— Вы не поверите, у меня тоже. – Парировал товарищ Кабанов. – Пройдемте, не разговаривать же в коридоре.

Во временное жилище, рассчитанное на семью, Иви удалось привнести частицы уюта. Кровати по обеим сторонам заправлены, из соседних комнат позаимствованы армейские одеяла. Одно скомкано на кровати с двумя подушками в изголовье, другое закрывает нишу с биотуалетом, третье обернуто на баллонах со сжатым воздухом. На гранитной стене лист календаря. Без части с днями недели картинка синего неба чуть–чуть напоминала окно. На столике аккуратно разложены армейские сухпайки, плитка шоколада на фольге рядом с кружкой чая.

— Как вентиляция? – Кабанов посмотрел на распечатанные таблетки сухого спирта.

— Нормально. Присаживайтесь, товарищ Кабанов, я заварю вам чай.

Кабанов сел за стол, размеры комнаты постоянно заставляли китаянку вторгаться в его личное пространство. Кабанов вдыхал запах давно забытого свежего женского тела. За личное пространство войну проиграл, даже не начиная.

— Ты отлично говоришь по–русски. Шпионская школа?

— Все намного проще. Когда мне было 2 года, родители приехали в Россию. В Приамурье много деревень, где не хватает рабочих рук. Папа с мамой и еще несколько семейных пар арендовали ферму, я пошла в русскую школу в районном центре. Отца выбрали секретарем местной партийной ячейки, он часто ездил в Пекин. Я поступила в Хабаровский университет, но ушла с 4 курса, продолжила обучение в Пекине. В 2004 году вступила в Коммунистическую партию Китая, меня приняли на работу в агентство Синьхуа. 7 лет в качестве журналиста освещала события в России, была практически во всех крупных городах, в том числе и в Европейской части. Перед началом конфликта меня направили в армию в качестве военного переводчика.

В кружке забулькали пузыри, китаянка положила пакетик с чаем, притопила ложкой.

— Сахар?

— Я сам. – Кабанов разломил бумажный цилиндрик, засыпал белые кристаллы в воду.

Иви села напротив, разглядывая, как чай окрашивает воду, тихо спросила:

— Вы долго нас продержите?

Кабанов не ответил. Помакал пакетик, спросил:

— Значит, партия сказала «фас», ты пошла воевать против страны, которая тебя воспитала.

Иви Ченг подняла глаза.

— Меня воспитали родители, а не страна. Рано или поздно война началась бы. На моих глазах за одно поколение Россия безвозвратно деградировала. Страна разлагалась, твой народ был обречен. Вы умирали от водки и наркотиков. Не способны были разумно распорядиться природными запасами. Выбирали правительство, которое продавало все, что можно было продать. Молчишь? — Китаянка ждала возражений.

— Я видела, к чему стремится молодежь, какие ценности ей навязывают. Ваши журналисты зарабатывали политической проституцией, и им верили! Ваши правозащитники защищали преступников. Жалели наркоманов и воров. Вы же как хотели, чтобы каждому преступнику адвокат, чтобы без пыток, без смертной казни! Тем, кто вас убивал – пособия, обучение, медицина. Чтобы они размножались, занимали ваше пространство. Только чтобы поменьше взрывали, убивали, насиловали. Вы же просрали свою страну. Сладко ели, сладко пили, отучились работать, вместо этого пригласили гастарбайтеров. Их надо было все больше и больше, как наркоману героин. А они уже и приезжали не работать, а пользоваться остатками вашей культуры.

То, что происходит сейчас предначертано свыше. Священное очищение.

Дмитрий попытался придать лицу бесстрастное выражение. Не по–детски рубит китаёза. «Просрали».

— Проза закончилась, началась поэзия. Ты мне еще про план Даллеса расскажи. Знаешь, сколько раз я это слышал. Давай политинформацией заниматься не будем. По–твоему, вы пришли сюда население спасти. А кто спасаться не захочет, того к стенке.

Думаешь, я ничего не видел или весь народ в пьяном угаре был? Да, идет гражданская война, часть территорий мы раньше еще потеряли. Якобы из‑за естественной, в кавычках, убыли населения. Очищение говоришь? Возможно. Но это наше очищение!

— Если план Даллеса существовал, его действие распространилось на всю Европу. Время белой расы прошло. Вас погубило то, что привело на вершину цивилизации. Индивидуализм. И один в поле воин. Индивидуум стремился возвыситься любым способом. Завоевания великих полководцев, путешествия к новым землям, научные открытия, гениальные изобретения – все это, как правило, энергия одного человека. Вот это и сгубило вашу цивилизацию. Послушай, как разговаривают двое незнакомых мужчин в вашей стране – каждый старается утвердить себя альфа–самцом. В обычной жизни нет места взаимовыручке. Даже сейчас каждая из групп преследует свои цели.

Вы обожествили собственность, за бездушные вещи, за удовольствие и комфорт вы готовы жертвовать жизнями. Своими и чужими.

Девушка встала, громыхнув стулом. Глаза блестят, румянец на лице,

— Вы любите жить, но не готовы умирать. Смерть для белого человека – прерывание цепи удовольствий.

— Ты же сам понимаешь, — азиатка использовала дешевое НЛП, — что в разрушенной стране с остатками оборудования, давно исчерпавшего ресурс, вы, даже добившись власти, не сможете ничего сделать!

— Ты отлично говоришь по–русски. А кого ты имеешь в виду — вы? Я к власти не рвусь, пытаюсь выжить, помочь другим.

— Выживать можно без такого запаса оружия, не рисковать жизнью, не воевать с регулярной армией. Не лги себе — ты хочешь изменить страну, и ты способен это сделать. Народ Китая не враг вам. Смешение наших народов неизбежный процесс. Иначе вас поработит ислам.

— Прекрати! — Кабанов сдвинул брови. — Люди — не стадо животных, хотя животные как раз не скрещиваются, я про виды говорю.