Лев Портной - Хроники похождений

Я отвернулся и, преодолевая отвращение и страх, взглянул на тело, оставшееся лежать на кровати. Это было тело женщины. На ней было платье, которое когда-то было голубеньким, но теперь превратилось в грязные лохмотья. Мертвые волосы в беспорядке разбросались на подушке. Черными пустотами вместо глаз она смотрела в потолок. Нижняя челюсть отвисла, обнажив редкие желтые зубы. Правая рука покоилась на груди, левой же не было вовсе.

Вдруг тело приподнялось, голова, больше похожая на голый череп с приклеенным, видавшим виды париком, повернулась ко мне, челюсти сомкнулись, затем впалые щеки дрогнули.

— Серж, иди ко мне, — прошамкали мертвенно-серые губы.

Я вскрикнул, и наваждение исчезло. Труп по-прежнему лежал на кровати.

— Валери, — прошептал я непроизвольно и заткнул себе рот.

Несколько мгновений я глядел на тело, опасаясь, что оно откликнется на мой нечаянный зов. Труп не шелохнулся.

Не знаю, почему, но я успокоился. Ведь ничего страшного не происходило. Подумаешь, труп лежит на кровати! Что я, трупов, что ли, не видел?! Да вот же только намедни собственноручно человека убил! А до этого Иванова скормил громовому ящеру! И очень жаль, что не выбросил за борт старика-incroyables.

Я подошел к кровати, подобрал кафтан и надел его. Рука валялась на полу и никуда ползти не собиралась. Я сел на край постели и натянул на ноги ботфорты.

Рольмопсъ твою щуку! Надо же было так испугаться какого-то трупа! К тому же вряд ли это была Валери. Но если не Валери — кто же?

— Вот лежи тут теперь со своим отражением в окне, и хоть до одури пугайте друг друга! — пробормотал я и вышел из зала.

— Отто! — прокричал я, спускаясь по лестнице.

Лакей не ответил. Внизу я обнаружил его тело. Оно лежало ничком на софе, затянутой в серый, пыльный чехол. Я потянул за плечо, Отто перевернулся, сполз на пол и уставился на меня черными провалами вместо глаз. Если он думал удивить меня, то у него ничего не вышло. Правда, мерзкий холодок пробежал в груди и затаился где-то под самым сердцем. Но я взял себя в руки и отправился на улицу. Кучера, конечно, застать в живых я не рассчитывал, но надеялся, что лошади за это время успели отдохнуть, а не сдохнуть и готовы послужить мне.

Я снял засовы и открыл дверь на улицу. Холодный дождь ударил в лицо. Кафтан промок насквозь, едва я переступил порог. Но я не обращал внимания на непогоду, став свидетелем еще одного отвратного зрелища. На дорожке, выложенной булыжником, прямо перед выходом валялись собаки. Кто-то выгрыз внутренности животных, и выпотрошенные туши мокли в лужах, розовых от крови. Жирные мухи с синими брюшками ползали по разорванным животам.

Вот тебе, граф, и пошинтангъ с пулькогами, — подумал я, подозревая, что неизвестный обжора не ограничился собаками, а и лошадей загрыз.

Несколько мух оставили кровавое пиршество и с угрюмым жужжанием закружили вокруг меня.

Мильфейъ-пардонъ, граф! А что это за мухи, которые летают под проливным дождем, вместо того чтобы забиться в глухие щели, как положено насекомым в ненастную погоду?!

И едва я подумал, что что-то неладное с этими жирными мухами, как одна из них спикировала и укусила меня в шею. Острая боль пронзила меня насквозь. Я вскрикнул и хлопнул ладонью по шее. Затем, проклиная муху и всех ее родственников по материнской линии, я растер останки гнусного насекомого и подставил руки дождю, чтобы смыть эту мерзость. Муха так взбесила меня, что я даже испытал наслаждение от того, что убил ее. Огорчало лишь то, что она сдохла сразу, не успев помучиться. Однако же триумф мой длился недолго. Из-за угла выскочило самое настоящее чудовище.

Я никогда не видел чертей и сомневаюсь, что они существуют на самом деле. Но эта тварь была именно такой, какой изображают черта на картинках. Сквозь пелену дождя я успел разглядеть громадное чудище, покрытое серой шерстью. Оно передвигалось на задних лапах, размахивая длинным хвостом и клацая клыками. Из пасти летели кровавые брызги.

Я заорал от ужаса. Чудовище подпрыгнуло ко мне и схватило меня когтистыми лапами за плечи. Окровавленная морда застыла передо мной. У чудовища не было глаз, и даже черные провалы не заменяли их. Глаз не было от природы. Почему-то это открытие нагнало на меня еще больше страха.

— Гггаррр! — прорычало оно, обдав меня вонью из пасти.

Затем крылышки ноздрей шевельнулись, чудовище втянуло воздух. Левой лапой тварь ухватила меня за шиворот, а правой стала ощупывать лицо. Наткнувшись на шрам, чудовище зарычало:

— Гггаррр!

Пожалуй, я ошибся, сказав, что заработал седину, когда увидел парящий за окном труп, которому дождь заливал пустые глазницы. Скорее, прядь волос покрылась серебром в ту минуту, когда этот безглазый черт держал меня за шкирку и дышал в лицо.

Тварь подтащила меня ко входу в замок и втолкнула внутрь с такой силой, что я растянулся на полу, больно ударившись головой. Оставшись снаружи под дождем, чудовище захлопнуло дверь. Я подпрыгнул, задвинул засов и, вцепившись в скобу, стал тянуть изо всех сил на себя. Несколько минут я надрывался, пока не сообразил, что тварь не собирается штурмовать замок. Этот монстр то ли, пресытившись, оставил меня до следующей трапезы, то ли… То ли его поставили следить за тем, чтобы я не покидал здания. Нужно признать, что в последнем случае чудовище оказалось идеальным караульным. Теперь я бы и сам ни за что не высунул носа на улицу. Ну, разве что набрел бы в коридорах замка на пару таких же отродий. Тем не менее я не сразу рискнул ослабить хватку, а, отпустив скобу, еще минут пять стоял у двери, опасаясь, что тварь все же попытается войти внутрь. Отродье предпочитало гулять под проливным дождем.

Я отошел от двери и отдышался. Мое внимание привлекло тело лакея. Мертвый Отто лежал на полу у софы. Его голова запрокинулась, пустые глазницы смотрели на меня. Я задумался. Трупы Отто и женщины, оставшейся наверху, были какими-то странными. Наткнувшись на них, я вообще не подумал о том, что с ними произошло. Теперь логично было предположить, что они стали жертвами того безглазого чудовища, что бегало под дождем.

Но как эта тварь умудрилась убить спавшую рядом со мной женщину так, что я ничего не заметил?! Такое убийство было невероятно тонкой работой. Но то, как это чудовище обошлось с собаками, вызывало сомнения в его способности к ювелирному искусству. А что оно сделало с глазами убитых? Или оно, само будучи безглазым, стремилось и мертвецов лепить по своему подобию? А женщине чудовище еще и руку оторвало! Женщине… Я не мог признать, что Валери умерла! Я даже думать об этом отказывался!

Рольмопсъ твою щуку! А как эта тварь умудрилась оторвать руку, не пролив ни капли крови?! А вырвать глаза, не замарав простыней?! Я вспомнил собачьи туши в розовых от крови лужах, разорванные животы и мух, ползавших по бордовому мясу, и опять подумал о том, что с трупами лакея и женщины не все в порядке.