Ричард Арджент - Рыцарь зимы

– Я… я не могу этого сделать. Сжальтесь, господин! Прошу, не заставляйте меня. Я не убийца. Это не в моей природе…

– Мы обучили тебя, неверный! Наделили всеми знаниями и умениями, необходимыми, чтобы исполнить поручение! И ты его исполнишь! Ты должен гордиться оказанным тебе доверием, поскольку оно делает тебя одним из нас. Если ты теперь откажешься или же не сумеешь совершить убийство, через месяц смерть придет за тобой самим. И твой отец тоже долго не проживет. Он отправится на тот свет первым, и, узнав страдания, принесенные чувством вины, ты последуешь за ним.

Уолтер закрыл лицо руками, спрятав глаза за длинными тонкими пальцами.

– Это слишком жестоко!

– Жестоко? Что есть жестокость? Это слово для меня лишено смысла.

Уолтер снова опустил руки.

– Но я все равно не могу понять, почему вы не убьете этого человека сами, кем бы он ни был.

– Потому что он христианин. А мы – союзники короля Балдуина. Если мы убьем этого человека, тем самым нарушим договор. Необходимо, чтобы он пал от руки другого христианина. И этот христианин – ты.

– Да поможет мне Бог! – пробормотал Уолтер. – И как зовут человека, которого я должен убить?

Ассасин назвал ему имя.

Уолтер беззвучно охнул.

– Но он же… Как мне выполнить ваше поручение?! У меня ведь нет доступа в…

– Ты отыщешь способ. Все нужно исполнить до истечения этой недели.

С этими словами ассасин беззвучно скрылся в тенистых улочках Иерусалима. Уолтер двинулся дальше, пораженный невыполнимой задачей, которая только что легла на его плечи. Хладнокровно убить человека! К тому же такого важного! У Уолтера не было и тени сомнения в том, что его поймают. Он ни за что не сможет совершить такое злодеяние и при этом уцелеть. Но, по крайней мере, его отец не пострадает. Пью будет жить.

Авраам-аптекарь внимательно выслушал запинающегося бледного юношу и был весьма удивлен, узнав, что лекарство требуется другому человеку. Мальчик выглядел так, словно у него в любой момент начнется нервное расстройство.

Эндрю провел очередной отвратительный день, отбирая у собак свою долю объедков. Кухарка прижгла ему ухо раскаленной кочергой. Затем ему посчастливилось найти сухие корки, завалившиеся глубоко в щели в полу, но они оказались такими засохшими, что Эндрю едва не сломал себе о них зубы. Вши тоже не теряли времени даром. Он был покрыт грязью и липкой пленкой пота и жира. Вонючие лохмотья свисали с его тела, как у нищего. Эндрю не смог бы опуститься ниже, даже если бы принялся за дело со всем доступным ему энтузиазмом.

Той ночью он спал отдельно от собак, в темном углу под оконной нишей. Однако те, от кого он пытался скрыться, все-таки отыскали его. Крыс привлекал жир, которым пропитались его лохмотья, и среди ночи они пришли по запаху, чтобы погрызть одежду, кое-как прикрывавшую тело юноши. Он с трудом прогнал их, отчаянно пинаясь и отшвыривая тварей, пока они не ушли окончательно. Тогда Эндрю снова провалился в сон.

Около двух часов ночи он вдруг пробудился. Через окно над его головой беззвучно пробирался черный стройный силуэт. Неизвестный тихо спрыгнул на пол и двинулся прочь по коридору к покоям, принадлежавшим Одо де Сент-Аману. Кто это такой? Эндрю неожиданно пришло в голову, что магистр храма, похоже, далеко не так чист на руку, как всем представляется. Или, возможно, у Одо есть любовница? Какое открытие! Какое оружие окажется в руках молодого, не оперившегося толком тамплиера!

Эндрю поднялся на четвереньки и последовал за крадущимся незнакомцем, который уже открывал дверь, ведущую в комнаты магистра.

Но неизвестный вдруг обернулся, напряженно всматриваясь в чернильную тьму коридора, какое-то время постоял на месте, глядя в том направлении, где притаился Эндрю. Лицо захватчика белело в полутьме. Судя по одежде, в коридоре стоял мужчина. Его дыхание было быстрым и поверхностным. Незнакомец явно испытывал страх, но сложно понять, чем он вызван – возможным нападением или чем-то еще. Эндрю беззвучно скользнул назад, во тьму, и сел на корточки, наблюдая за неизвестным.

– Молодец. Сидеть, мальчик. Сидеть. Хороший пес.

Слова были тихо произнесены низким голосом.

Значит, этот крадущийся во тьме гость действительно решил, что Эндрю – домашний пес. Вот и хорошо. Он пах собакой. Двигался, как собака. Лежал, как собака. В полумраке Эндрю и впрямь было несложно спутать с псом. Что ж, это только к лучшему.

«Пусть он – или все-таки она – спокойно проберется в комнату магистра, – подумал Эндрю, – а потом туда ворвусь я».

Но в следующий миг из покоев Одо раздался испуганный крик.

– Помогите! Кто там?! Убивают! – завопил знакомый голос. – Кто-нибудь, помогите мне! На меня напали!

Эндрю неуверенно поднялся на ноги, но тут же снова опустился на четвереньки – у него отчаянно закружилась голова. Он отвык от того, чтобы ходить прямо. Тогда как есть, по-собачьи, юноша ворвался в комнату магистра и увидел два силуэта, борющиеся на постели. В лунном свете, лившемся в комнату через маленькое окно на дальней стене, блеснуло лезвие ножа. Его сжимала рука убийцы, уже занесшая клинок, чтобы пронзить сердце Одо де Сент-Амана.

Эндрю по-волчьи прыгнул вперед и впился зубами в запястье нападавшего.

– Моя рука! – взвыл тот.

Эндрю вгрызся в нее изо всех сил, сомкнув зубы на кости. Нож упал на одеяла, застилавшие постель магистра. Эндрю схватил неизвестного за руки и быстро обездвижил. Человек сопротивлялся как бешеный, потом начал всхлипывать. Через минуту в спальню ворвались сервиенты и разняли сцепившихся противников. Обоих оттащили к дальней стене комнаты. Загорелись факелы, заливая покои неровным красноватым светом.

– Не его! – вскричал Одо, указывая на молодого рыцаря. – Не сэра Эндрю. Он спас меня от этого мерзавца!

Руки, удерживавшие Эндрю, тут же разжались. Он покачнулся, неуверенно стоя на ногах.

Нападавшего внимательно рассмотрели при свете факелов.

– Это не ассасин, – наконец произнес командир сервиентов. – Это же сын кузнеца.

Уолтер Пьюсон повис на руках стражников, распяленный между ними, безутешно рыдая.

Одо де Сент-Аман сидел на краю постели; из раны на плече сочилась кровь. Белоснежная ночная рубашка была заляпана красным. Тут же послали за храмовым лекарем, и тот вскоре прибыл, заспанный и вялый, чтобы обработать и перевязать раны магистра. Он объявил, что они не опасны и жизни главы ордена ничто не угрожает. Одо собрался с мыслями и посмотрел на несостоявшегося убийцу.

– Зачем ты пошел на это? – спросил он, пока лекарь перевязывал его рану. – Что я тебе сделал? Не оплатил счет? Ведь не может быть, чтобы дело оказалось серьезнее этого? Может, я причинил зло твоему отцу или брату? Хотя такого я тоже не припомню, мальчик. Говори!