Ричард Арджент - Рыцарь зимы

Эндрю с ужасом подумал о ценности этого удивительного предмета.

– Но, Хасан, мы ведь даже не друзья! Эта вещь, должно быть, стоит целое состояние!

– Мы не были друзьями. Но теперь мы друзья, связанные навсегда общей битвой против разбойников, теперь стали почти братьями. Мы должны забыть обо всех наших различиях.

– Что ж, я тоже так считаю, но это все-таки не повод дарить мне вещь, за которую любой король выложил бы половину казны!

– Я уже беседовал об этом с братом. Ты должен принять дар, Эндрю, отказ нанесет страшное оскорбление мне и моей семье. Помимо этого ты должен присоединиться к нам за ужином, прежде чем мы ступим в Антиохию. У нас сегодня похлебка из овечьих глаз.

Эндрю криво ухмыльнулся.

– Ты ведь знаешь, что я их терпеть не могу. Они были на столе, когда я в прошлый раз был приглашен к вам на ужин. Никто не сказал мне, что это такое, пока я не проглотил один глаз, и, когда я услышал название блюда, меня чуть не стошнило.

– Я с удовольствием посмотрю, как ты угощаешься ими, – произнес его неумолимый новоиспеченный друг. – Ты корчишь такие странные рожи, пока пережевываешь их… Отказаться нельзя…

– Я понял. Потому что это будет оскорблением.

– Разумеется.

Оба юноши громко расхохотались.

Эндрю принял ценный дар и убрал его в седельную сумку, гадая, доведется ли ему когда-нибудь им воспользоваться. Разумеется, даже не учитывая его основное предназначение, любой принц был бы рад заполучить такой изящный предмет. Ему, Эндрю из Крессинга, простому оруженосцу сэра Гондемара де Блуа, преподнесли в подарок замечательный инструмент, показывающий человеку путь по чужой, дикой земле! Волшебная астролябия! Эти слова были музыкой для его ушей, чудесной и экзотической. Интересно, ее сделал святой человек или колдун? И имеет ли значение, Божье творение указывает тебе путь к жизни или дьявольское? Нет, конечно, это имеет значение, но Эндрю решил не зацикливаться на подобных вещах. Это подарок от друга, и он будет хранить его всю оставшуюся жизнь.

Въехав в Антиохию, они повсюду слышали разговоры только об одном – о недавнем великом сражении между византийским императором, правителем славного Константинополя Мануилом Комнином и турками-сельджуками под предводительством Кылыч-Арслана, султана Рума. Битва произошла неподалеку от места под названием Мириокефал – слово оказалось таким длинным, что у Эндрю закружилась голова. Победа осталась за турками. Погибли тысячи христианских рыцарей, многие из которых венгры. Более того, Эндрю узнал от Гарета, что сэр Гондемар также принимал участие в сражении и был ранен.

– А ты сам сражался? – спросил Эндрю.

– Я нес щит сэра Гондемара! – с гордостью произнес Гарет. – Я был его оруженосцем.

– Но ты участвовал в сражении?

– Мне было сказано нести щит, и я послушался.

Если второй оруженосец ожидал, что юноша станет завидовать, его ждало разочарование. Тот и сам успел побывать в сражении, разумеется, не таком важном и значительном, как битва, которой Гарет был свидетелем, но, по крайней мере, Эндрю сам принял в ней участие, с мечом в руке. А Гарет всего-навсего вручил хозяину щит, перед тем как благородный рыцарь присоединился к битве.

Антиохией правил Боэмунд III Заика, прозванный так по вполне очевидной причине. Господин Гарета и Эндрю остановился во дворце правителя, и его пользовал самый надежный и знающий врач-иудей. У сэра Гондемара де Блуа повсюду имелись друзья из высших кругов, и его уважали как гордого и честного рыцаря, добавляя при этом, что ему недостает лишь чувства юмора. Он отправил Гарета за Эндрю и велел привести второго оруженосца немедля.

– Иди к нему, – произнес тот.

Гондемар полулежал на кушетке, утопая в шелковых подушках. Наконец представ перед своим господином, пройдя через изогнутую арку, Эндрю увидел, что над рыцарем склонился врач в долгополом облачении из дорогой ткани, осторожно разматывая повязку на правой руке пациента. В комнате было прохладно, большие окна, забранные сеткой, пропускали ветер со всех четырех сторон света. Стены украшены в арабском стиле, кое-где – местными письменами, но большей частью просто вьющимися линиями.

– Ну, оруженосец, ты все подготовил в Иерусалиме к моему приезду?

– Да, сэр. Ваши покои в порядке.

– Хорошо.

Рыцарь осторожно поддержал больную руку второй, когда врач размотал бинты. Комната наполнилась ужасной, едкой вонью. Эндрю заметил, как иудей прищурился, исследуя поврежденную конечность. Плоть кое-где почернела, рука была странной, неправильной формы.

Наконец еврей заговорил:

– Сэр, боюсь, рука не подлежит исцелению.

Сэр Гондемар раздраженно рявкнул:

– И что тогда надлежит сделать?

– Операцию. Ее нужно отнять.

Гондемар поспешил отдернуть руку.

– Ты спятил?! – воскликнул он. – Я держу ей меч!

– Но сейчас она бесполезна, сэр, и опасна.

– Опасна? Как это?

– Она стала ядовита.

Эндрю вспомнил рассказ старины Фоггерти о том, как тот лишился руки.

Голос сэра Гондемара стал пронзительным и высоким:

– Рука излечится с Божьей помощью, я это знаю! Меня пользуют лживые, никуда не годные целители, оруженосец. Видишь? Видишь?! Отнять мою руку! Никогда!

Знаешь, что делают с ворами в этой Богом забытой стране? Отрезают им правую руку! И что? Меня, случись мне отправиться на базарную площадь или в поход с братьями по вере, будут считать вором и грабителем?! Никогда, говорю я вам! Я предпочту смерть. А ты, – произнес рыцарь, повернувшись к лекарю, – убирайся с глаз моих. Вливай свою ложь в другие уши.

Пожилой целитель с длинной седой бородой поспешно вышел из комнаты, одеяния развевались за его спиной. Сэр Гондемар прикрыл больную руку здоровой. Эндрю заметил, как хозяин вздрогнул, по всей видимости, от сильной боли. Скрыв рану от глаз, Гондемар снова повернулся к оруженосцу:

– Так, мальчик, где кошель, что я отдал тебе перед отъездом? Я должен узнать, сколько в нем осталось.

Эндрю нервно вытащил мешочек с деньгами:

– Здесь, сэр.

– Хорошо. – Рыцарь начал левой рукой наматывать повязку на правую. – Ступай, отыщи Гарета и пришли его ко мне.

– Да, милорд. Мне также вернуться сюда?

– Когда я пошлю за тобой.

– Я буду молиться о вашем выздоровлении.

Гондемар коротко кивнул.

Выйдя из комнаты, Эндрю обнаружил, что его поджидает пожилой лекарь.

– Молодой человек, – произнес он, – ваш господин…

– Я знаю, – отозвался Эндрю. – Я уже слышал об этой гнили, которая рано или поздно поразит сердце. Но что можно предпринять? Он не станет нас слушать.

– Тогда мы должны сделать это без его разрешения, иначе он скончается через месяц в страшных муках.

Эндрю беспомощно посмотрел на иудея.