Григорий Рожков - Американец. Неравный бой

Вот почему доктора были так молчаливы на всем протяжении поездки, и особенно когда меня внесли в здание. Вот почему они так быстро покинули палату после осмотра.

Мне страшно.

Три человека. Три взгляда. Три силы, полукругом нависших надо мной…

Я чувствую необъяснимый страх.

Первым из троих я узнаю подполковника Карпова, сидящего в кресле у двери. Он сосредоточен, все говорит о его внимании, даже поза, в которой он сидит. Но вот в его глазах бескрайним морем плещется буря эмоций. Он до крайней степени встревожен. Но ни один мускул на его лице не отражает внутреннего настроя.

Второй человек, в противоположном углу, у окна – худощавый мужчина в американской форме, лет сорока – сорока пяти. На погонах блестят орлы – полковник. Руки офицера теребят стальной набалдашник черной трости. Пронзительный взгляд его голубых глаз кричит: «Как это возможно?» Я знаю его, но не помню, кто это…

Третий… Третьего я когда-то видел на фотографиях. Я помню это.

На этого человека смотреть очень тяжело. Мое тело наливается свинцом, я чувствую, как становится тяжело дышать. Хочется отодвинуться подальше, спрятаться, но не выходит. Что происходит? Хочется отвести взгляд, но глаза напротив впились в меня и крепко держат.

Генерал Паттон не отводил взгляда, с ужасом и восхищением глядя на человека, которого он видел когда-то давно.

– Не могу в это поверить. Это он!..

Этот звук ударил в самую глубину сознания. Все померкло.

Очень знакомое чувство. Забытое, но, без сомнения, некогда испытанное…

Вокруг пустота. Тихо, спокойно и легко… Нет ничего. То есть так было какое-то время…

Яркая вспышка.

Я помню…

…Грязь, холод, слякоть. Тяжелые серые облака простираются от края до края небосвода. Тонкая полоска дороги, обрамленная серой стеной голых кустов, убегающая вниз по склону холма. Далеко впереди дорога обращается в мост и пересекает темно-синюю ленту реки, опирается на тонкую полоску земли и вновь нависает над водой, упираясь дальним концом в берег, усыпанный маленькими домами…

…Вспышки выстрелов, тела в серых шинелях, искаженные болью и страхом лица, лужи крови. Порывы ветра поднимают волны на глади реки. Блестящие гильзы, одна за другой падающие на дно окопа, в грязную воду…

…Лицо американского сержанта. Глаза, полные удивления и непонимания. Немецкий офицер с белым флагом в руке. Самоуверенный, полный презрения взгляд. Захлебывающийся кровью солдат, в бессильной попытке спастись ползущий по мосту…

…Высокие фонтаны земли и огня. Могучие удары, сотрясающие стены окопа. Мучительный страх, загоняющий в угол. Бессильная злоба…

Звук! Первый звук.

Мелодия! Сильная, воодушевляющая музыка звучит в голове…

Я помню!

Я там был!..

Немые образы отдаляются, и мой разум сталкивается с чем-то забытым, открывая завесу воспоминаний.

Я помню…

…В груди неистово бьется сердце, а с губ, скривившихся в злорадной улыбке, срываются слова одной сильной песни группы Within Temptation. «Stand My Ground»… Я пою, но себя не слышу – гул стрельбы все перекрывает…

…Руки крепко сжимают ручной пулемет… Плавно нажимая на спусковой крючок пулемета, я ликовал – мой гнев нашел выход!

…Враги, громко крича, подбадривая себя, бегут вперед. Храбрецы! Их отваге можно позавидовать! Но в эту секунду мне не нравится эта отвага, исходящая от врага. Я просто ее боюсь. Поэтому всеми силами буду держаться, глядя в глаза своему страху!

Боюсь, если проиграю, некому будет встать на мое место… Так что я буду стоять до конца! До победного конца!

И враги придерживаются того же плана… Пули разят одного за другим, но живые, без сомнения, идут вперед. Потери их не страшат. Их много, и их зовет цель!.. Меня тоже зовет моя цель.

Нашла коса на камень!

Кисть правой руки обожгло резкой болью. В лицо брызнула кровь. Отпрянув от пулемета, резко шагнул в сторону и обрадовался своей реакции – оставшийся на бруствере пулемет затрясся от прямых попаданий. Эх, накрылся «Льюис», хорошо хоть сержант все так же бьет из своего станкача… А что с рукой? Блендамет, мизинец и безымянный палец оторвало! Но боли почему-то нет. И это хорошо. Нечего на мелочи отвлекаться. Замотаем рану тряпицей – и обратно в бой! Ведь еще есть винтовка!..

…Выстрел, передернуть затвор, прицелиться, выстрел!.. Еще два патрона в винтовке есть, новая обойма уже на бруствере. Ничего, фрицы, ничего… Каждый мой выстрел идет в цель. Я не промахиваюсь. И как можно промахнуться по ростовой мишени, быстро бегущей прямо на меня?..

Яркая вспышка – и боль. Ничего не понимаю, только вижу, что сижу на дне окопа, и в ушах свист. Проходит секунда, другая, начинаю соображать. Слышать еще ничего не слышу, да и вижу как-то ограниченно – только левым глазом. Блин, все лицо грязью залепило, надо утереться…

Провожу левой ладонью по лицу и нервно отдергиваю ее. Под пальцами не только грязь… Медленно отвожу руку от лица и смотрю…

Что? Что… это? В ладони левой руки – какие-то красные ошметки и окровавленные нитки. И почему у меня лицо справа такое бугристое, в непонятных рытвинах?..

Второй раз прикасаюсь пальцами к лицу, медленно ощупываю правую щеку и мысленно матерюсь. Лицо обратилось в месиво – осколки разрезали, изорвали до кости щеку и начисто выбили правый глаз…

– Ах… Ах-ха… АХ-ХА-ХА-ХА! ДА ПЛЕВАТЬ! – Мне стало и правда плевать. Выжить я и не мечтал. Вдвоем против целой армии?! – АХ-ХА-ХА!.. Фух! Ну-с, вперед!..

Ноги несут меня по извилистому окопу прямо к дороге. Прямо к мосту.

Меня здесь не существует. Я здесь не рождался. И не жил своей жизнью. Я – чужой. Пора исправить ошибку моего присутствия здесь!

Долой тесный плащ! Он мешает бежать. Главное – кольт в кобуру затолкать, а «уэбли» за ремень впихнуть. И еще штык прихватить… О’кей!

Помповик в руки, примкнуть штык и замереть на миг, в окопе выжидая, когда враг подойдет поближе…

– Господи, об одном лишь прошу. Дай мне еще минуту жизни!..

Ну все, пора. Еще шаг – и они пересекут мост…

Мир в момент рывка застилает серая пелена. Наконец-то!

– Р-р-ра-а-а-агх! – Крик перекрывают внушительно и сногсшибательно гремящие выстрелы из дробовика. Первые штурмовики, выполнившие приказ своих командиров и достигшие южного берега, гибнут один за другим.

Шаг вперед!

Штык с приятным хрустом проникает в горло врага, вознамерившегося выстрелить в меня. Это зря! Я еще не готов умереть!..

Оп! Шаг назад – и резко влево.

Прирезанного противника прошибает винтовочная пуля. В своих уже стреляете? Перепугались? Прекрасно!

– Х-ха! – Рывок – и тонкое полуметровое лезвие вспарывает живот нерасторопного стрелка. Удар ногой, и обмякшее тело слетает с лезвия. Теперь вперед! Только вперед!.. Враг бежит – и я бегу!