Константин Калбазов - Фронтир 2

— Выходим через десять минут.

— Капитан может и не одобрить, — не удержался Хват.

— А я не буду спрашивать его мнение. Просто поставлю в известность. И придумайте что-нибудь с этой пластиной.

Когда они вновь вышли за стены, перевалило за полночь. Предательская луна, хотя и не вошедшая в полную силу, заливала всю округу своим бледным светом. На этот раз, темные фигуры на светлом песке были особо различимы, поэтому диверсанты старались держаться темной кромки берега, вынужденные лезть через рогатки, а не проходить через узкий проход ведущий к пристани.

Вот место где они схватились с секретом арачей. К нему они подбирались с большой осторожностью, стараясь оставаться незамеченными. Теперь им не приходилось рассчитывать на поддержку со стен. Нет, капитан вовсе не стал этому противиться, как понял и желание отделения отправиться за своими четвероногими друзьями. Так уж вышло, что всего осталось только шесть гранат, те что были в их подсумках. Остальные были безжалостно израсходованы в прошлой стычке. Жалко конечно, но все по делу.

Ага. Пинков нет. Ни живых, ни мертвых. Получается, арачи позаботились о своих павших товарищах. Что же, это хорошо. Это насчет отсутствия секрета. На трупы и вовсе плевать. Будь они тут, то ему не было никакого дела до трофеев. Сейчас он хотел только одного — найти собак. Живых ли, мертвых ли, но найти.

Отчего-то вспомнился фильм "Ко мне Мухтар". Как там сказал комиссар — Сегодня забудем заслуженного пса, завтра не вспомним и о человеке. Возможно это только громкие слова, не имеющие под собой никаких оснований. Сергей не сомневался, что про людей забывали часто и густо. Но вот сейчас, для них, эти сова были правильными и имели под собой глубокий смысл.

Они продолжают ползти, упрямо держась направления в котором продвигались буквально пару часов назад. Господи, неужели прошло так мало времени?! Но сколько всего успело произойти, за этот небольшой промежуток.

Еще немного. Вот уже начинается ложбина. Еще шагов пятьдесят и они будут на месте. Впереди, в лунном свете, отчетливо видна истоптанная трава, с рваными отметинами от разрывов гранат. Но тел не видно. Пинки поработали и здесь, унеся с собой всех.

Что же, поведение достойное уважения. Хотя… Сергею приходилось наблюдать, как пинки бросали своих товарищей, но это характерно для сборных отрядов. Здесь же наверняка были и родичи погибших, которые не пожелали оставлять тела своих родных на поругание врагам.

А вот собак вроде и не видно. Остались в живых и сумели убежать? А может, во время схватки отдалились от этого места? Как бы то ни было, начинать поиски нужно отсюда. Это отправная точка, а по большому счету и последняя надежда. При лунном свете обнаружить собачьи следы та еще задачка, несмотря на охотничий опыт Сергея.

Если не получится напасть на след сейчас, придется ждать до рассвета. А как же парни? Это ведь верная смерть. Днем их легко обнаружат пинки, и поди попробуй переиграть их на их поле. А вот дудки! Они тоже не лыком шиты и кое-что умеют. И потом. Если Гром и Буран не окажутся на этом пятачке, то шансы, что они раненные сумели уйти и сейчас ждут помощи увеличивались. Нет. Пока он не увидит их трупы, он не сдастся. Хватит с него Алексея. ОН СВОИХ НЕ БРОСАЕТ.

— Хват, Ануш, прикрывайте. Я пойду пошарю.

— Я с тобой командир.

— Хват, раскурить твою в качель.

— Ясно.

Вот и хорошо, что ясно. Эмоции последнее дело, когда нужна собранность и осторожность. Но где же пинки? На сегодня хватило и они убрались зализывать раны? Очень даже может быть. Если капитан оказался прав и они действительно сосредотачивались для штурма, то потери должны быть изрядными.

Пинков не так много как белых, поэтому каждая потеря для них болезненна. Конечно не в их правилах прощать гибель сородичей, но они еще найдут возможность посчитаться с врагами. Ведь им нужно не просто победить, но и позаботиться о своих семьях. Так что, даже если они уже отступили, ничего еще не закончилось.

Нет, лежа ничего не разобрать. Сергей поднимается, чтобы увеличить обзор и хоть как-то разобраться со следами. Ага. Стало не намного лучше. Касаемо обзора, это да, он стал куда лучше, вот только проще от этого не стало. Истоптанная трава, неглубокие воронки от гранат, с вырванными с корнями стеблей. Кровь, выделяющаяся более темными пятнами. И ничего конкретного. Остается только обойти всю округу, внимательно посматривая по сторонам в поисках как собак, так и возможного противника.

Стоп. А это что? В сторону тянется борозда по нетронутой траве, словно волокли кого-то. Конечно это мог и какой-то пинк тянуть своего родича. Да скорее всего так оно и было. Но Сергея как магнитом потянуло по этому следу. Возможно он что-то почувствовал, а может дело в том, что этот след от волочения, выбивался из общей картины и уходил в сторону от направления куда отходили пинки.

Он прошел не больше двадцати шагов, когда в ночной тишине послышалось слабое поскуливание. Спутать с чем иным этот звук он не мог. Варакин не врал, когда утверждал, что провел с собаками всю свою сознательную жизнь. Он видел своих питомцев в разном состоянии — веселыми, злыми, исполненными охотничьим азартом, и конечно же ранеными. На охоте чего только не случается.

Еще мгновение, высокая трава расступилась и он их увидел. Грязных, замызганных, в крови, но живых. Буран лежит уронив голову, высоко вздымая бока. Гром дышит судорожно и прерывисто, но сумел приподнять голову, встречая двуногого друга. Это он скулит, да так жалобно, что сердце кровью обливается. Если судить по следам, то Гром сумел оттащить в сторону более тяжело раненого Бурана, но на большее сил уже не хватило.

Варакин дважды нервно сглотнул, стараясь пропихнуть твердый ком, вдруг сковавший горло. Бесполезно. Тот стал еще тверже и уже мешает дышать. Живы! Живы, дурилки картонные! Изранены, не без того. Но это ерунда. Главное унести их отсюда, а там разберутся.

Бинты! Гадство! У них только по одному мотку бинтов. Одного взгляда, даже при неровном освещении, достаточно чтобы понять — их не хватит даже на одну собаку. Дебил! Ты куда вообще собирался!? Спокойно. Нужно перевязать хотя бы самые основные раны, те что кровоточат или смогут открыться при переносе.

— Хорошие мои. Громушка. Буранчик. Лапочки мои. Все будет хорошо. Сейчас. А ну-ка, давай посмотрим, что тут у вас.

Едва он коснулся окровавленной шерсти, как раненый пес извернулся и лизнул его руку горячим языком. Этот порыв, полный любви и надежды, едва не высек из глаз Сергея слезы. Проклятье! Да, он вернулся за ними, не бросил. Но сумеет ли он им помочь? Господи, как бы ему хотелось этого.

Треск раздался совершенно неожиданно. Этот звук подбросил Варакина, словно резко разжавшаяся пружина. Он еще не сообразил в чем дело, но руки все сделали сами. "Дятлич" уже в руках и направлен в сторону донесшегося тревожного звука. Палец на спусковом крючке. Еще мгновение… Но выстрела нет. Указательный палец мелко поглаживает изогнутый металл, едва его касаясь, пока разум пытается осмыслить происходящее.