Борис Царегородцев - Комфлота Бахирев. От Синопа до Босфора.

-Что только один?

-Пока только один.

-Может тебе вновь чего-то привиделось?

-Ни как нет.

-Где? показывай.

Мичман Мандрыка начал обшаривать горизонт в том направлении, но пока ничего не видел.

-Ну и где ты этот дым увидел?

-Так вот же он, его уже стало лучше видно.

Мичман вновь стал осматривать горизонт - и наконец увидел дым приближающего корабля, а может там ещё за ним есть. Транспорт или это военный корабль? тогда чей, наш или турецкий? один идет или нет? - проносились мысли в голове мичмана.

Адмиралу Каськову через минуту доложили о приближении корабля.

Срочно передать Старку - Выслать эсминец навстречу неизвестному кораблю.

Ваше превосходительство! Это "Гебен" - возбужденно сообщил через несколько минут появившийся на мостике мичман Афанасьев. Радиограмма с "Быстрого" от Бубнова. Вижу "Гебен"

Передать на броненосцы - следовать за мной. "Прут" и оба угольных эсминца остаются тут. Их задача продолжать обстрел порта.

-Мичман, радиограмму командующему...

-Посмотрите после того как мы тут туркам прижали хвост, что на их мольбы о помощи сам "Гебен" спешит сюда на выручку.

Три броненосца малым ходом, пошли навстречу приближающему линейному крейсеру. Каськов не намеревался далеко отходить от Зунгулдака, надо было прикрывать крейсер и эсминцы от прорыва к ним "Гебена", потому он и не спешил навстречу со своим противником.

"Гебен" благодаря своей скорости быстро сближался с русскими броненосцами, но потом сбросил скорость, рассчитывая увлечь русских подальше от порта. В последующем намереваясь сделать на скорости бросок в сторону порта, и мощным ударом уничтожить там русские корабли.

Сойдясь на десять миль, первым по противнику произведя пристрелку, открыл огонь "Пантелеймон". Первые его снаряды легли с большим недолётом но по курсу, снаряды следующего залпа упали с небольшим перелётом, но позади линейного крейсера. "Гебен" начал отвечать после второго залпа с флагмана. Снаряды первого залпа линейного крейсера по "Пантелеймону" упали с недолетом в три кабельтовых. Флагман, ведя за собой броненосцы, подвернул курсом на норд-вест, преграждая немцу путь к Зунгулдаку. "Гебен" также изменил курс, и сейчас идя почти параллельно русскому отряду, сосредоточил огонь на "Пантелеймоне". Этот курс его устраивал, так можно было увести корабли за собой как можно дальше от Зунгулдака. Вот уже все три броненосца открыли огонь главным калибром, а корректировал его старший лейтенант Бутковский, находясь на флагмане. Снаряды довольно кучно падали возле немца, но вот прямых попаданий всё не было. Не удалось добиться успеха и артиллеристам "Гебена", хотя его залпы, направленные на "Пантелеймон" ложились очень опасно. С "Евстафия" шедшим вторым, ясно видели как два снаряда упали возле борта флагманского корабля. Флагман резко сбросил скорость, и пять снарядов следующего залпа кучно упали прямо по курсу корабля. "Пантелеймон" вошел, в ещё не успевшие опасть, громадные - высотой до клотиков мачт - водяные столбы от падений одиннадцатидюймовых снарядов, что даже совершенно скрылся из вида.

На корабль обрушивались гигантские массы воды. Вода проникла и в боевую рубку, и все кто там находился, приняли водные процедуры. Дальномеры были залиты водой и теперь не могли точно определить расстояние до "Гебена". Бурковскому пришлось несколько залпов сделать наугад, пока не обтёрли и не обсушили стёкла. А "Гебен" в это время положил ещё один залп у борта броненосца. Корпус корабля испытывал столь сильные сотрясения, что людям в носовых отделениях "Пантелеймона" показалось, что снаряд попал в борт, но не пробил броню. После столь мощного гидродинамического удара в некоторых отсеках корабля повылетало несколько заклепок внутреннего борта, кое-где возникла небольшая течь, но вскоре ликвидированная при помощи деревянных пробок.

Георгий Константинович - Молас позвал своего старшего офицера - спуститесь вниз, проверьте, всё ли у нас там в порядке. А то такое ощущение, что в нас попало по крайней мере пара снарядов.

После этого боя, командиру броненосца доложили, что от близких разрывов неприятельских снарядов борта и надстройки броненосца сильно посечены осколками, но пробитий очень мало. На палубе и спардеке было найдено около сорока штук осколков, которые повредили надстройки, шлюпки и настил верхней палубы.

- Лейтенант! Что у нас случилось с прицелом? отсюда видно, что у нас недолёты.

-Ваше превосходительство, дальномеры залило водой, мы на время не можем брать дальность до противника - оправдывался Харин.

-Быстрей устраняйте неполадки, а то негоже нам впустую снаряды кидать.

Броненосцы удалялись всё дальше от Турецкого побережья. Каськов понимая, что немец его уводить, решил, что пора начинать постепенно склонятся к Зунгулдаку.

Пять градусов вправо - приказал Каськов.

-Эммануил Сальвадорович, каждые две минуты делаете поворот на пять градусов вправо. Мы возвращаемся к Зунгулдаку.

Молас понимающе посмотрел на адмирала. Адмирал всё правильно рассчитал, если ещё отойдем миль на пять-шесть, то впоследствии можем не успеть вернуться назад, начни "Гебен" прорыв к порту - подумал про себя командир броненосца.

Если противник захочет идти за нами, милости просим - продолжал дальше адмирал - но вот нам отходить далеко от порта нельзя.

Есть попадание! - закричал лейтенант Харин.

Все находящиеся в боевой рубке прильнули к амбразурам и увидели, там на "Гебене", идущем в восьми милях параллельно русскому отряду, между труб вздымался дым от возгорания. Всё же мы его достали.

Во втором часу ночи, несмотря на шторм и сильное волнение наша оперативная группа вышла в район перехвата, расположенного в тридцати милях северо-западнее Эрегли. До побережья Турции оставалось пройти каких-то двадцать миль. Здесь я развернул свой отряд в завесу шириной в тридцать пять миль, в надежде что "Гебен" ещё не повернул назад и находится где-то восточнее нас. Вот когда я очень сильно пожалел, что на линкоре нет какого-то простенького допотопного радара. Я, не я буду, если в этом мире первый радар не появится лет на пять раньше, чем в том времени, откуда провалилось моё сознание. А сейчас нам в этой темноте без всякого радара надо обнаружить этот проклятый крейсер, если он в этот самый момент будет возвращаться назад.

-Да, не так-то просто будет его обнаружить в этой темноте, да когда на море шторм и шквалистый ветер, правда он уже стихает и возможно к утру совсем утихнет. Ваше превосходительство, а если он всё же вернулся назад, пока мы шли сюда? - высказал свои опасения мой флаг офицер Вердеревский, вглядываясь в черноту штормового моря.