Виктор Зайцев - Прикамская попытка – 1

— Жаль, что нам пришлось уходить зимой, — Валентина повернулась ко мне, растирая рукавичками побелевшие от мороза щёки, — летом было бы проще пробираться по этим заснеженным местам.

— Что ты, дорогая, — я невольно улыбнулся такому простодушию жены, — летом здесь настоящий ад. Мошка донимает круглые сутки, духота днём и холод ночью, пауты, комары и полное отсутствие нормальных дорог. Нет, именно зимой мы сможем пройти весь путь достаточно легко и незаметно для наших врагов.

Неделю мы шли на лыжах напрямик через леса в родные места наших учеников-вогулов. Двадцать два человека, с ружьями и запасами патронов. Других вещей, кроме еды на дорогу и одежды, Егор нам брать не разрешил, заявив, что оскорбим его гостеприимство. С ним согласились все остальные девятнадцать вогулов, получившие в свои руки невероятную ценность — наши ружья с полусотней патронов. Они, как один, уверяли нас, что старейшины родов поддержат их приглашение и будут рады обеспечить нас не только жильём и пищей, но и заплатят за каждое ружьё не меньше трёх соболей. Я сильно сомневался в таком оптимистическом варианте, но, особого выбора не было. После того, как наши охранники с большей частью оружия отправились на юг, мы с Валентиной собирались до весны укрыться в тайной крепостице, где обитали вогульские ученики. Я был уверен в том, что нас никто там не обнаружит, а чиновник с полуротой солдат вскоре вернётся восвояси.

Первые дни перехода на нелегальное положение, мы с Валей наслаждались общением. Я, в отличие от последних месяцев, плотно заполненных работой, занялся исключительно тренировками вогулов. За четыре месяца, прошедшие с начала занятий, парни неплохо продвинулись в рукопашном бое, как оказалось, они были не новичками. Егор привел с собой лучших бойцов селений. Вогулы были умелыми бойцами, удивив меня некоторыми нестандартными приёмами борьбы, потому наши уроки осваивали быстро и толково. Теперь, оставалось научить их грамотному владению ружьями, которые лесные охотники освоили легко. Не терял времени и я, обучаясь у них виртуозному владению ножевого боя. Умением обращаться с холодным оружием, охотники напомнили мне индейцев из старых американских фильмов. Увы, наши совместные тренировки не затянулись надолго, не прошло и недели, как к нам появились неожиданные гости.

Рано утром к одному из сторожевых постов вокруг нашего убежища вышел незнакомый человек, попросивший свидания со мной. Я удивлённо смотрел на мужчину лет тридцати, по одежде явного старовера, теряясь в догадках.

— Кто ты и как нашёл меня? — Меня испугала лёгкость, с которой чужаки попадают к нам, — чего тебе надо?

— Меня прислали родные Акинфия Кузьмича, Фролом меня кличут, брат он мне троюродной, — он скинул свой полушубок на лавку у двери и присел к столу, привычно отёр ладонями бороду от выступившего инея, мрачно уставился на меня ярко-синими глазами, — завтра придут за вами. Сегодня из Сарапула вся полурота должна выступить, чтобы на рассвете взять всех, тёплыми. Проводника нашли из Таракановки, Акима знаешь?

Странно, но я сразу поверил ему, особенно, вспомнив своего приписного крестьянина Акима, того самого, что насильно всучил мне свою дочь. Тогда ещё, летом, когда её башкиры увозили. Вот, ведь, паскуда, избавился от нахлебницы в трудный момент, а потом, скорее всего, стал жутко завидовать дочери. Память услужливо подсунула пару моментов, весьма характерные оговорки и расспросы Акима. Да, он способен был выследить наше укрытие и приведёт сюда хоть чёрта, лишь бы показать мне и дочери своё превосходство. При случае, унизить её вплоть до возвращения в крестьянский дом или отправки на каторгу.

— И куда ты нам предлагаешь податься, — опустился я рядом с Фролом на скамью, — далеко от солдат придётся убегать, Сибири может не хватить.

— В Сибирь пока и не надо, всегда успеешь, за казённый счёт, — непрошеный спаситель налил себе кружку травяного чая, — сначала мы всё погрузим на сани, у тебя их трое? Четыре? Ещё лучше. На санях доберёмся до починка Тёплого, там заночуем. Утром расстанемся, ты с вогулами отправляйся на север, в их края. Мы с Валентиной на санях уедем обратно, в нашу родную деревню, на берег Камы.

— Нет, — резко перебила Валя, — я никуда от Андрея не уеду, тоже пойду с ним на север.

— Ради бога, — не особо удивился старовер, — поживёте у вогулов до поры, до времени. Когда нужда настанет, я или мои люди вас найдём.

— С этого момента прошу подробнее, — я распорядился насчёт сборов и отъезда, отправил Валю собираться, — что за организацию ты представляешь, дядя Фрол?

— Организацию? Экое немецкое слово, — прихлебнул старовер из кружки, — ну, что же, разговор будет долгий, время есть. Началось всё с приснопамятного церковного раскола, когда проклятый Никон разрезал русских людей на две части. Много народа пошло за Никоном, да не вся Россия. Те, кто веру в сердце держал крепко, не поддались проклятому патриарху, крепили Христа в своих семьях, помогали друг другу, укрывались от гнева царского. Гоняют нас, аки диких зверей сто с лишком лет, вот, мы и научились свои лёжки менять, как те лоси или волки. Много нас, ещё больше людей, неправедно преследуемых властями, стали мы друг другу помогать. Когда за тобой с саблей гонятся, мы не спрашиваем, как ты пальцы держишь, когда крест кладёшь, сперва помогаем.

— Ко мне какая корысть, — недоверчиво хмыкнул я, — ружья наши требуются?

— И ружья тоже, не буду кривить душой, — отставил кружку в сторону старовер, — но, главное, твой друг породнился с моим троюродным братом. Да и ведомо нам, что без твоих «капсулей» ружья не стреляют, а состав для них ты один варить можешь. Тяжело нашим братьям в Сибири, на Севере, твои ружья очень бы пригодились, многие семьи спасти. Знаешь, поди, каково в Сибири приходится, когда надо от царских прихвостней скрываться, да семью кормить?

Одним словом, поговорили мы с Фролом больше часа, да ещё по пути нашлось время для общения. Интересная картина открывалась в этих беседах, обширное староверское движение за сто двадцать лет противостояния с государством выстроило огромную сеть нелегальных укрытий, явок, связей. Насколько я понял из полунамёков Фрола, часто староверы сотрудничали с обычными бандитами и уголовниками, иногда с инородцами, как называли многочисленные малые народы и племена империи. Порой резидентами раскольников становились богатые промышленники и купцы, чему единоверцы лишь помогали. Они не ставили богатство выше души, зато стремились использовать его для помощи. Так, например, многие, если не все староверы, выплачивали свою десятину, направленную не столько на развитие и поддержку церкви, сколько на поддержку целых селений раскольников на Урале и в Сибири.