В. Бирюк - Косьбище

Соответствие внешности Кудряшка местному понятию красоты, эталону — «прелестный ребёнок», превращало его в весьма эффективную отмычку. Иной судьбы он себе не представлял и не желал. Однако мальчик рос и из этого эталона вырос. И тут же перешёл в следующее амплуа. На этой «Святой Руси» есть немало желающих иметь в доме собственного «ангелочка». Глагол «иметь» имеет в русском языке несколько значений.

«Он такой хорошенький, кудрявенький, беленький. Настоящий ангел божий. Только маленький. Ласковый, попочка мягенькая. Он как в себя принял, да давай потихоньку-полегоньку… И мы с ним, в два голоса, да как возгласили «аллилуйя!», возблагодарили Создателя, что попустил встречу нашу, что послал сокровище сие мне, грешному. Смотрим на иконы святые и от счастия оба плачем».

«Плач от счастья» в каждом конкретном случае продолжался недолго. В очередную ночь счастливый обладатель «ангелочка» засыпал крепким сном на «ложе счастья», а просыпался уже на небесах, откуда имел возможность лицезреть, как «лихие люди» грузили и увозили его движимое. Впрочем, на ангельскую внешность попадались большей частью люди благочестивые и богобоязненные, так что часто оказывалось возможным ограничиться шантажом. Дело было не пыльное, доходное и мало-рисковое. Это не с кистенём в канаве мёрзнуть, обоз поджидая, а потом лоб под мечи стражи обозной подставлять.

Воспоминания о собственных переживаниях на Степанидовом подворье в Киеве, заставили меня задать несколько уточняющих вопросов. Кудряшок воспринял это как проявление специфического интереса, и начал со мною кокетничать. Забавно. К этому времени Ивашко с Николаем уже притащили девку, завязанную «тюльпанчиком». Так что когда Ноготок приложил «кокетуна» кочергой по рёбрам, дабы не отвлекался от дела, было кому отозваться на его вой.

Шайка процветала и работала аккуратно и осторожно: на серьёзный, боярский уровень Кудряшок и сам не тянул — школы не хватало, да и команда его «раскусывать» боярские усадьбы не рисковала.

А мальчик рос и снова сменил амплуа. Перешёл в категорию, которая в моё время называлась «альфонс». В «Святой Руси» обычно говорят — «ублажитель». Во всяком обществе есть тоскующие женщины, желающие развлечения.

Ситуация типовая, раскрытая в великом множестве анекдотов серии «Возвращается муж из командировки». Но мне больше нравится текст из завязки «1001 ночи»:

«Царь Шахрияр и брат его — царь Шахземан испугались и спустились к женщине, а она легла перед ними и сказала: «Вонзите, да покрепче, или я разбужу ифрита». И из страха перед джинном оба брата исполнили приказание, а когда они кончили, она вынула из-за пазухи кошель, и извлекла оттуда ожерелье из пятисот семидесяти перстней. «Знаете ли вы, что это за перстни?» — спросила она. «Владельцы всех этих перстней имели со мной дело на рогах этого ифрита. Этот ифрит похитил меня и положил в ларец, а ларец — в сундук. Он навесил на сундук семь блестящих замков и опустил меня на дно ревущего моря, где бьются волны, но не знал он, что если женщина чего-нибудь захочет, то её не одолеет никто».

Ну, таки-да. Только… Хорошо бы ещё знать, чего, собственно, она хочет. Не то, что она говорит, а на самом деле. И чего она захочет. Хотя бы через час.

– Дорогой, я хочу персик.

И серьёзный бандит выходит от молодой, любимой и беременной жены, из тёплого светлого дома в мокрый, промозглый ранней весной, Нью-Йорк. Рискует жизнью, ломает людям кости, сдаёт полиции тайный игорный дом. Приносит запрошенный овощ и слышит:

– Фу, противный. Где ты был так долго? Мне бы хватило и апельсина.

Кудряшок был хорош собой и всегда находились «захотевшие». Парень рассказывал о своих похождениях с восторгом. Но перечень купчих, попадей, жён каких-то ловчих и доезжачих, тиунов и приказчиков на меня впечатления не производил. Тогда, надувшись от гордости, он рассказал о том, как предыдущей зимой «обслуживал» саму посадницу в Елно. А она, в благодарность за плотские утехи, устроила его в очередной княжий обоз на Дорогобуж. Который и был уничтожен при его непосредственном участии. Взятого хватило надолго. Почти год он отсиживаться в «родных пенатах». А потом, обнаглев от успеха, Кудряшок нарушил главное правило — выбирать дичь по зубам. Очередная его клиентка оказалась не только очень страстной, но и довольно неосторожной. «Его именем не назовут улицу, разве что — мужа спросонок». Что и случилось.

Дальше, помимо чисто семейных разборок в форме нанесения тяжких телесных собственной супруге, обиженный муж использовал возможности «вятшего». Как там, в «Обыкновенном чуде»:

" — А кто у нас муж?

– А муж у нас волшебник.

– Предупреждать же надо».

Кудряшок был предупреждён, но не воспринял. И, без всякого волшебства, пошёл такой сыск, что парню пришлось спешно бежать. Сначала, по старой памяти, в Елно. Потом на восток, куда глаза глядят.

Хорошенький кудрявенький юноша попал среди зимы в Пердунову весь и глянулся хозяйке. Кудряшок особо напирал на то, что бежать из веси зимой было смерти подобно, и вызвать неудовольствие хозяйки он никак не мог. Дальше пошёл пересказ монолога Хохряковича в момент его извлечения у Домны из подмышки: «Она — сама, а я против неё…».

Хоть Пердунова весь и мала, и населена довольно плотно, но пару-тройку месяцев любовники не вызывали подозрения. Потом старый Пердун стал что-то хмуриться и коситься. Кудряшок уже начал прикидывать возможные пути внезапного «фар эвей». Но какая женщина отпустит от себя такого молоденького, хорошенького, кудрявенького? Хозяйка высватала своему любовнику жену в Рябиновке, и любовный треугольник «обквадратился».

Зря я так исключительно на женщин. «Свадьба для прикрытия» применяется симметрично. И с вариациями. Не только любовников женят и любовниц «правильно» замуж выдают. Бывает, что и родственниц «интересной» дамы берут в жены. Просто, чтобы иметь «свободный доступ» в дом «предмета обожания и вожделения». Кто интересовался историей брака Дантеса, и судьбой одной из его дочерей, видел сходный вариант и вариант возможных последствий.

Не то что понять, а и просто задуматься. «Бегает тут чего-то такое-то… арапистое, сексуально-озабоченное. Надо момент ловить пока она не брюхата». Достаточно просто сравнить количество детей, рождённых Натальей Гончаровой в браке и продолжительность самого брака, чтобы понять как «припекло» Дантесу.

Во всех таких историях, помимо главных героя и героини, есть «невиновные, но причастные». Использованные в качестве прикрытия.

– А эта-то, ну дура-дурой. Как меня увидела — и что были мозги — все потеряла. Как обвенчали — чуть из платья не выскочила. «Муж мой суженный-венчанный, чего тебе любо? Да не изволишь ли захотеть чего?» Волосы мои расчесать — за величайшее счастье считает. Гребнем водит да приговаривает: «ой красота-то какая!», «да за что ж мне такая радость?». Всякому слову моему верит. Раз заскакивает в избу, а мы с хозяйкой на постели. А я и говорю: хозяйке плохо стало, чабреца отвар приготовь. Она, дурёха, давай в печи шелудить, воду греть. Она с одной стороны печи горшки двигает, я с другой — Перуновой бабе задвигаю. И обе — довольные. Во как!