В. Бирюк - Косьбище

Правильной косарь никогда не бросит косу на покосе, никогда не положит. Только — поставить. Воткнуть носок косы в землю, чтобы она была видна в траве. Это — или понимают сразу, или вбивается видом порезанных ног и других частей тела. Твоих собственных или товарищей. Это — косарьский навык. А ещё есть воинский. Правильный латник никогда не возьмёт рукоять боевого клинка левой рукой. Только если в правой уже держит другое оружие. Так как тут у нас: коса — это орудие или оружие?

Дед осторожно переложил косу в левую и взял кинжал правой. Вот и хорошо — косой бить не будет, зона поражения при возможном ударе существенно уменьшилась.

Пару-тройку секунд Перун тупо смотрел на кинжал в своей руке. Плохо, нет реакции, эмоциональный шок с непредсказуемыми последствиями. Увеличиваем дистанцию с одновременным нанесением раздражающих уколов.

– Сухан, кинь жёнку неверную мужу ейному негожему. Ты, дед Пердун, как хочешь, а назад тащить твою бабу на случку с этим кобельком — я не буду. Вязки с неё сам снимешь — пришлёшь с кем-нибудь. Пошли, мужики.

Сухан отпустил женщину и она, воткнувшись головой в свежую стерню, завалилась набок. Ивашко стал поворачивать коней, дед не глядя отдал, наконец, косу одному из смердов, сделал два шага к своей жене, она уже поднялась на колени. Голая, с вывернутыми руками, висящими грудями, расцвеченная синяками и ссадинами от конского хребта и недавних тренировочных «уколов». С разбитым в уже подсохшую кровь лицом, с распущенными и сбившимися волосами, мычащая и слюнявая… «Баба гулящая непотребная». Перун поднял ей подбородок, посмотрел в глаза, присел. И ударил кинжалом в её грудь. Мы все простояли несколько секунд в полной растерянности. Всё это время дед Перун, воя и рыча, бил клинком в тело женщины. Он сбил её на спину, свалился сам и, сменив хват на рукояти кинжала, бил и бил её. В грудь, в живот, в лицо, в… куда попадал.

Смерд, державший две косы в руках, рванулся вперёд. И налетел на мой выставленный дрючок.

– Стоять.

Мгновения паузы, взгляд глаза в глаза. Мужичок сглотнул и отступил на шаг. Работаем.

– Сухан. В голову. В пол-силы.

Сухан подхватил свою еловину и исполнил только что отрепетированное: «послать обеими руками вперёд и, полностью выпрямив левую руку, продвигать правой рукой по ладони левой. Одновременно с этим резко выпрямить правую ногу и, подавая корпус вперёд, нанести укол с выпадом левой ногой». Чем хорош зомби — всего один раз на лесной дороге мы сделали это правильно. Но повторять, закреплять — не нужно. Абсолютная память, в том числе — мышечная.

Дед, видимо, уловил движение и поднял голову. Вот в лицо торец жерди и попал. В лоб. Характерный сухой щелчок при соприкосновении сухого дерева с лобной костью. Перуна откинуло на спину и он свалился. Даже ножкой не дёрнул — сразу затих. Ну и хорошо. Работаем дальше.

– Чего стали, православные? Косы в лесок отнесите, возьмите какую ряднину. Покойничков надо в весь отнести. Давайте живенько.

Мужики беспорядочно переводили глаза с лежащих на стоящих, с меня на людей моих. Недоучил я Сухана: что отдёргивать жердь после удара надо быстро — втолковал, а вот что потом нужно к ноге приставить — показать не успел. Вот он так и стоит, в боевой стойке. Рабочий конец жерди направлен на косцов.

– Ты. Заснул? Косы в кусты. Бегом.

– Дык… Эта… А… Ну…

– Не нукай, не запряг. Назначаю старшим. Косы — убрать. Четыре жерди — сыскать. Для носилок…

– Не… Эта… Ну… Низя…

Не фига себе! «Орудие говорящее» возражать надумало! «Бунт на корабле»! Первый раз слышу чтобы смерд впрямую «нет» говорил. Ругань — была, наезды — были, дровеняки в меня кидали. Саботаж, обман — сколько угодно. Но голого слова «нет» без хоть какой, хоть бы и идиотской аргументации — не было. Какая-то стилистическая святорусская заморочка? «Да и нет — не говорить»?

Мужичок, уловив моё некоторое замешательство, продолжил.

– Так это… Опять же кровищи… Точно набегут… Попятят как пить дать…

– Не понял. Чего «попятит»? Кто «попятит»?

Ванька! Дурак! Никогда не задавай селянам больше одного вопроса за раз! И не переходи к следующему, пока свой ответ на первый вопрос пейзанутые человеки не сочтут полностью исчерпывающим. Даже если им придётся в своих… сочинениях дойти до «веков Трояновых» или «Сотворения мира». Иначе они просто сбиваются, забывают и начинают с предыдущего состояния. Сильно предыдущего.

Мужики загомонили хором, радостно сообщая мне кто, где, чего и когда «попятил». Кто именно, что именно, по этому именно поводу сказал, а ему ответили, а потом подумали, но оказалось… и так и не нашли, хотя все, естественно, предполагают, но некоторые… да вот Филька к примеру, но мы-то понимаем, а вот летось… ну ты ж тогда сам сказал… да мало ли что я тогда сказал — там владетель рядом был…, а у тебя что, своей головы нету…, голова-то у него есть, но пустая…, а вот жёнка твоя говорила…, кому говорила, тебе штоль….

– Стоять! Молчать!

Вдох-выдох, спокойно, Ваня, они не виноваты, что живут в этом во всём, в этой своей «Святой Руси». Они — тоже люди. И эти — тоже. Хотя, конечно, насчёт разумности конкретных экземпляров «человека разумного»… И способов выражения этой разумности… Спокойно. Они люди — ты нелюдь. Они — не оскорбление тебе. Они предки, но не родственники. Тебе не обязательно быть на них похожим. Но как же это задалбывает!

– Ты — Филька? Говори один. Остальным — молчать.

– Дык… Эта… А чего говорить-то… Да вон… обчество всё подтвердит… а кто — так и не дознались… Ну…

– Сухан! Четверть, в почку.

Сухан попал, мужичок взвыл и согнулся, остальные опасливо отодвинулись на шаг.

– Ещё раз: кто попятит?

«А в ответ — тишина». Они… дык… эта… того… ну… «не вернулись из мысли».

Слова-паразиты, как и паразиты-насекомые, характеризуются тем, что их можно подцепить. Если не проводить постоянно санитарно-гигиенических мероприятий. Типа тычка больно по почкам после каждого употребления. Каждому. Не зная как тут вообще на «Святой Руси», да и плевать мне, но на моей земле, в моей вотчине, выживут только связно говорящие особи. Иначе я просто сдвинусь. А сейчас отрабатываем приём из третьего тысячелетия. Телеигра «Что? Где? Когда?» называется.

– Отвечать будешь ты. Давай.

Блондинистый мужичок, так и державший две косы, попытался вытереть нос. Неудобно — руки заняты. Два его оставшихся на ногах соседа несколько… отсоседились. Почти неуловимы движениями существенно увеличили дистанцию между собой и «ответчиком».

– Дык… Люди сказывают… Оно конечно… Но слух есть… Вранье, прости господи… Быдто бы оно…

Человек говорит так, как думает. Как думает — так и говорит. Мне, честно говоря, плевать, какое болото у них в мозгах булькает и сероводородом исходит, но слушать это… они ж моё время, мою, единственную и неповторимую жизнь переводят! На выслушивание вот этого мычания и блеяния.