Максим Шаттам - Обещания тьмы

– Прекрасно. «Нэшнл» его купит?

– Я уже подписал контракт.

– Что будешь делать дальше?

Брэди снял сковороду с плиты:

– Ужинать.

Раньше Брэди всегда спрашивал Аннабель, что она думает о его работе. Со временем его уверенность в себе росла, а ответы Аннабель становились все более лаконичными. Он давно уже сам выбирал сюжеты и больше не хотел слышать «супер» или «классно», произнесенных с притворным энтузиазмом.

Иногда Аннабель жаловалась, что он больше не советуется с ней, что они стали меньше разговаривать. Брэди отделывался репликами вроде «Ну да, ну да», избавлявшими от необходимости поддерживать разговор, который мог привести к конфликту. Семейная жизнь научила обоих: отношения выживают, только если у каждого есть свое маленькое кладбище, где можно закапывать взаимные претензии и упреки. Но приходится следить, чтобы кладбище не слишком разрасталось.

Они поужинали, перекидываясь дежурными фразами. Брэди предложил взять напрокат фильм, но сегодня вечером Аннабель хотелось что-нибудь почитать. Порывшись в стопках книг, которые громоздились по всей квартире, она с головой ушла в фантастический роман.

Спать легли рано. Они почти не касались друг друга, но очертания тела Аннабель под одеялом пробудили в Брэди желание. Воображение вспыхнуло, словно огонь, в который плеснули масло.

Аннабель отвечала на его ласки сначала рассеянно, но вскоре забыла о книге. Объятия стали крепче, но финального взрыва не произошло. Многообещающее начало сулило яростный танец пламени, но все закончилось лишь несколькими вспышками угасающего костра.

Они перевели дух, и Аннабель ушла в ванную.

Брэди чувствовал, что больше так не может.

Ему сорок два года. Детей нет. Они с Аннабель не представляли себя в роли родителей. Они любили друг друга эгоистичной любовью, в которой больше ни для кого не было места.

Да, его жена – красавица. Да, они многое пережили вместе и могли говорить о чем угодно. И да, он очень ее любил. Но со временем слова, которые супруги изо дня в день говорят друг другу, выцветают. Они с Аннабель произнесли уже немало таких слов. Запасы истощились. Остались только привычные, доведенные до автоматизма движения.

Брэди чувствовал, что долго они так не протянут. Нужно действовать, и немедленно. Слишком часто он откладывал необходимость принять решение, выложить карты на стол, откровенно поговорить с Аннабель. Это больно, но необходимо. Это поможет любви возродиться.

Ведь чувства изнашиваются так же, как и тела. В наше время можно восстановить и омолодить все что угодно, даже отношения, но в результате они становятся… искусственными. Телу можно вернуть молодость с помощью инъекций или имплантатов. Инородных тел.

Многие из его знакомых сорокалетних мужчин заводили любовниц. Освежали свои чувства с помощью инородных тел.

Черт возьми! О чем ты вообще думаешь?!

Брэди понял, что дошел до края.

Если он хочет спасти свой брак, пришло время бороться.

Перл-стрит, южная граница Манхэттена

По обе стороны узкой извилистой улицы тянулись белые и черные фасады, готика соседствовала с модерном. Люди спешили, сталкиваясь и обгоняя друг друга на тесных тротуарах; солнечный свет с трудом пробивался сквозь лабиринты улиц. Было раннее утро.

Брэди вошел в здание из красного кирпича, поднялся на третий этаж. Посреди комнаты стоял огромный желтый диван, на стене висела картина Роя Лихтенштейна [2] Рой Лихтенштейн (1923—1997), знаменитый американский художник, представитель поп-арта. . Оригинал. У окна, прижавшись носом к стеклу и засунув руки в карманы брюк, стоял мужчина и смотрел на улицу. Он был очень толстым, в бороде виднелась седина, из-под берета торчали неопрятные пряди волос. Дышал он с трудом.

– Привет, Пьер, – сказал Брэди.

– Bonjour , – ответил тот по-французски.

– Выглядываешь красивых мальчиков?

По одутловатому лицу Пьера никогда нельзя было сказать, в каком он настроении, пока это не выдавал его голос.

– Я наблюдаю, как в организме развивается рак, – мрачно ответил он.

Пьер был неизлечимо болен. Все, кто был с ним знаком, понимали, что каждая встреча может стать последней и в следующий раз они увидят его на больничной койке, опутанного трубками и капельницами.

– Знаешь, что такое рак? Это люди, копошащиеся там, внизу, – продолжал Пьер. – Не все, но многие из них. С тех самых пор, как на земле появились люди, они размножаются, как раковые клетки.

– Ты так ненавидишь человечество?

– Просто констатирую факт. Мы уничтожаем ресурсы, выкачиваем все, что только можно, мечтаем о колонизации других планет. К счастью, в нас заложен механизм саморазрушения. Мы пытаемся заткнуть брешь, через которую хлещет насилие, но ничего не выходит. То там, то здесь вспыхивают войны. Насилие помогло нам подняться на вершину, стать теми, кто мы есть, это главная движущая сила эволюции. Люди думают, что контролируют насилие, что могут обуздать его. Вздор! Ненависть, агрессия – это опухоль, которую мы носим в себе. Жестокий парадокс: без насилия мы бы уже давно исчезли, но оно разъедает нас изнутри, ему требуется все больше места. Ему необходимо бурлить, кипеть, распространяться. Оно передается из поколения в поколение. Остается только надеяться, что мы поубиваем друг друга раньше, чем эта зараза вырвется за пределы Земли и эпидемия охватит весь космос.

Брэди молчал. Пьер был его самым близким другом. Встречи за ужином, смех, слова, которые вспоминались на следующий день… Они были знакомы почти десять лет. Брэди нравилась откровенность Пьера, они многим делились друг с другом. Брэди рассказывал ему то, в чем больше никому не мог признаться. О том, что ему не нравилось в семейной жизни, об однообразном сексе, о нереализованных фантазиях. Пьер давно наблюдал крушение его отношений с Аннабель. Он был геем, и Брэди было с ним легко: никакого осуждения плюс нестандартная точка зрения.

Брэди положил Пьеру руку на плечо.

– Как твое здоровье? Есть новости? – спросил он.

– Да. Знаешь, эта гадость научила меня одной вещи: у тебя будет именно такой рак, которого ты заслуживаешь. Я метил свою территорию и трахал все, что движется, – и умру от рака простаты. У моего отца были большие амбиции, но он их так и не реализовал. Ему не хватило духу , и он умер от рака легких. Забавно, правда? У моей соседки в прошлом году обнаружили рак горла. Логично, ведь она была жуткой скандалисткой. Хорошо бы Фред Фелпс-старший [3] Фред Уолдрон Фелпс-старший – американский протестантский пастор, известный своими радикальными высказываниями против сторонников движения за права сексуальных меньшинств. – Примеч. авт. сдох от рака прямой кишки.