Максим Шаттам - Обещания тьмы

– С тобой все в порядке? – спросила Аннабель. – Ты как-то странно выглядишь.

– Я думал о… Пьере. – Брэди сказал только часть правды. – Я заходил к нему утром. Выглядит он неважно.

– Что говорят врачи?

– Ты же знаешь Пьера, он об этом не распространяется. Но по нему все видно. По-моему, он даже похудел…

– Это ужасно. Надеюсь, я умру не так. Не после долгой болезни. Это даже страшнее смерти.

Брэди обнял ее за плечи, прижал к себе. Ночью ему приснился кошмар. Он занимался любовью с женщиной без лица, и, когда оргазм уже приближался, он увидел, как мириады крошечных существ устремились из его живота в член. Он слышал их дьявольский хохот. Женщина сопротивлялась. От этого удовольствие становилось еще сильнее. Секс – единственное, что имеет смысл.

Влажный, полный наслаждения. Это ключ к выживанию.

Ключ к гармонии.

Кончать. Снова и снова. Заниматься любовью или насиловать, но кончать. Каждый раз одинаково бурно.

Эта одержимость будет двигать мужчиной всегда. Он это знал. А еще он знал, что это наслаждение и есть причина всех пороков, извращений и проблем семейной жизни.

Стремление раствориться в другом.

Передать ему эту жизнь. И эту одержимость.

В человеке заключено зло. Это семя, которое он хочет сеять повсюду, снова и снова.

Брэди проснулся в поту. Его член был напряжен так, что было больно.

В голове еще витали обрывки сна.

Он с наслаждением кончил в эту женщину.

Это была Руби. И во сне все происходило, как в том ролике.

Брэди упал обратно на мокрые простыни.

То, что Брэди почувствовал, узнал ночью, внушило ему непоколебимую уверенность. Он встретится с Руби. Он должен спросить ее. Должен понять. Лежа в постели и глядя в темноту, Брэди понял, что испытал не только отвращение, но и возбуждение. И теперь он должен узнать правду. Иначе ему не будет покоя.

Если это постановка, вымысел, значит, все остальное – просто его фантазии.

Он дождался девяти часов и взял телефон. Руби, наверное, ложится поздно. Возможно, он разбудит ее, но ждать больше он не мог.

В трубке раздался хрипловатый голос, тихий и грустный.

– Здравствуйте! Меня зовут Брэди, я друг Пьера.

– Пьера?.. Ах да, того толстяка…

– Возможно, он говорил вам обо мне, – продолжал Брэди, – я журналист.

– Да, я помню. Он сказал, вы не такой, как все.

– Правда? Что ж, тем лучше… Я… Я хотел бы с вами увидеться.

Он крепче сжал телефонную трубку.

– Чтобы поговорить о порнофильмах?

– В том числе.

– Где вы живете?

– В Бруклине, Хайтс. Я могу приехать, куда вы скажете.

– Хорошо. Приезжайте на Фурман-стрит, это на углу Монтегю-стрит. Скажем… сегодня в одиннадцать утра. Сможете?

– Отлично, – ответил Брэдли.

– Я приду потому, что вы не такой, как все, и потому, что толстяк, кажется, говорил искренне. До встречи.

Девушка повесила трубку.

Рев машин на магистрали Бруклин-Квинс. Мерзкий пустырь, граффити и мусор, подгоняемый ветром. Грязная улица, ржавые решетки, заброшенные дома… Эта часть побережья напротив южной оконечности Манхэттена не извлекла никакой выгоды из своего идеального положения.

Брэди приехал к назначенному времени, и минут через пять вдалеке показался силуэт невысокой блондинки. Наверное, это она. Брэди двинулся навстречу. Руби шла, засунув руки в карманы куртки и глядя под ноги. Из-под шерстяной шапочки выбивались золотистые кудри.

– Я – Руби.

– Брэди. Спасибо, что пришли.

Она была так же красива, как на фотографии. Скользнула по нему взглядом и отвернулась к морю. Она выглядела очень печальной. Брэди показалось, что перед ним человек, который вообще не умеет улыбаться.

– Идемте, – сказала Руби, двинувшись вдоль улицы к пустырю. – Подальше от дороги. Там тише, мы сможем поговорить.

Они прошли по разбитому асфальту, ступили на желтую траву. Гул машин стих, слышался только плеск свинцово-серой воды. Брэди спросил:

– Вы из Нью-Йорка?

– Нет. Я выросла в Огайо.

– Что привело вас сюда?

– То же, что и всех остальных: желание добиться успеха, заработать денег и увидеть этот город.

Она отвечала безучастно и монотонно.

– Почему Нью-Йорк? Чикаго или Детройт гораздо ближе.

– Вы действительно думаете, что девочка-подросток будет мечтать о Детройте? Что бы я там стала делать? Вкалывать в автосервисе? Ну, уж нет! Или здесь, или нигде.

– Спасибо, что согласились встретиться. Буду откровенен: я пока ничего не решил. Может быть, статьи и не будет.

– Вам решать. Я просто повинуюсь.

Брэди резанули ее слова. Можно подумать, он один из этих… продюсеров. Профессиональная деформация , подумал он.

– Почему я? – вдруг спросила Руби.

– Обычно я доверяю своей интуиции.

– И что она вам подсказывает?

– Что вы необычная девушка. И вам есть что рассказать.

Руби фыркнула:

– Вы узнали это по фотографии? Значит, вы очень проницательны.

Брэди нравились и ее голос, и ее мягкость. Но в каждом ее слове и взгляде сквозила глубокая грусть.

– Я должен кое в чем признаться, – сказал он. – Я видел ролик на вашем сайте.

Руби замерла. Потом повернулась к нему. Ее глаза были прозрачными, как лед.

– Вам понравилось? – наконец спросила она.

– Я бы так не сказал.

– И все же вы получили некоторое удовольствие ?

Брэди тяжело вздохнул, выпрямился и услышал, как хрустнул его позвоночник.

– Это ведь была постановка, да?

– Вам так необходимо это знать?

– Мне… любопытно.

– Нет. Это была не постановка.

Сказав это, она пошла к огромному навесу. Бетонные опоры поддерживали просевшую крышу.

Брэди снова заговорил, но она приложила палец к губам. Он удивленно замолчал. В еще большее замешательство он пришел, когда она схватила его за руку и потащила под крышу, подвела к самой воде. Вокруг все было усыпано строительным мусором и пивными бутылками. Ночью здесь было лучше не появляться.

Руби опустилась на бетонный блок и предложила Брэди сесть напротив. С ее шеи соскользнул шарф, и Брэди увидел большой синяк. Руби поспешно поправила шарф.

Неужели она регулярно подвергается насилию? Судя по видео, это было так. Он спросил:

– Если то, что я видел, реально, зачем это выложили на ваш сайт? Я не понимаю.

– Я же «необычная» девушка. Секс во всех его проявлениях – вот что я такое. Секс без табу, без границ. Я могла бы отсосать вам прямо сейчас, просто чтобы доставить вам удовольствие. Для меня это ничего не значит, ведь я – инструмент для получения удовольствия.

Брэди сложил на груди руки. Ему вдруг стало не по себе.

– Вы ведь не против? – настаивала Руби.

Брэди молчал. Он, ненавидевший условности, чувствовал себя побежденным в собственной игре. Руби требовала от него полной искренности, и это выбивало почву из-под ног.