Анатолий Спесивцев - Вольная Русь

«Купцов», в основном, вооружали короткоствольными пушками-гаубицами и карронадами, на корме устанавливали лёгкие, но скорострельные и дальнобойные кулеврины, да и на больших боевых кораблях короткоствол пока доминировал. Зато на береговых укреплениях и в крепостях размещали длинноствольных монстров.

На землях Греции и Болгарии, попавших в гетманство, поощряли выращивание цитрусовых — как для борьбы с цингой и авитаминозом, так и для получения сырья на производство средства борьбы с насекомыми. На Малой же Руси и на южных землях Дона активно продвигали выращивание картошки и кукурузы, произвели первые опыты по силосованию зелёной массы на корм скоту, на Полесье хорошо распространился индейский дикорастущий рис, завезли из Испании подсолнечник… Если Шелудяку очень сильно мешали обычаи донцов, запрещающие земледелие, то Богдан заботился о продовольственной безопасности не меньше, чем о военной.

В отношении вольностей оставалось радоваться возвращению Юрьева дня в Великой Руси — такой царский указ продавили спонсированные монахи и бояре, нуждавшиеся в рабочих руках. Большая часть сбежавших от бедных хозяев крестьян перешла в имения или на мануфактуры знати. Протестовавшим дворянам, чьё значение в стране после тяжёлых потерь на полях сражений уменьшилось, замазали рот высокими окладами в царском войске. Благо, вследствие притока с востока страны золота, деньги на реформы у царя были, несмотря на то, что разворовывались немилосердно. Проблемы с бегством крестьян и горожан из Великой Руси на юг, не столько на Малую Русь, сколько на Дон нарастали, но, по несколько раз в год высылая протесты, Москва пока с этим была вынуждена мириться.

Хмельницкому удалось договориться об обмене территориями Центральной и Западной Белой Руси на Черниговщину и Харьковщину (хотя Харькова ещё не существовало), что дало Алексею право называть себя государем-самодержцем не только Всея Великия, но и Всея Белыя Россия. Заодно он вставил в титул и завоёванные Эстляндию с Карелией, обломавшись с Литвой, Лифляндией и Курляндией. Потерпевшая на многих фронтах поражения, Швеция вынуждена была согласиться с потерей Эстляндии и Карелии — просто не имела сил на их отвоёвывание, а голландцы и французы отказались спонсировать эту войну. Но удержав Ригу, шведы на переговорах смогли отстоять окрестные провинции. Чума и экономические неурядицы, лишь смягчённые притоком золота, вынудили Алексея на заключение перемирия, по большому счёту неприятного обеим сторонам, как Москве, так и Стокгольму. Войны за Балтику между ними не могли не вспыхнуть вновь.

Дон поучаствовал в основании Нильской Сечи куда меньше, чем хотелось его атаманам. Не до авантюр с далёкими странами, когда половина границ в огне. Черкесы оказались никак не лучшими соседями, чем ногаи, разве что — к великой радости казаков — объединяться они не любили, и пока удавалось бить их поодиночке. Прибрежные черкесы попытались сделать образом жизни грабёж казацких селений и кораблей. С побережий Азовского и Чёрного морей, в тесном взаимодействии с Гетманщиной, а на Черноморье и с абхазами, черкесов пришлось убирать — беспощадно уничтожая их селенья и основывая на их местах небольшие, но очень хорошо вооружённые форты. Прежним казацким союзникам, шапсугам, а также натухайцам, пришлось переселяться в Гиреевское государство, причём, не на побережье, а вглубь Анатолии, благо места для поселений там имелись. Зато с остальными удалось наладить худой мир — с регулярными набегами удальцов, но без большой войны. Впрочем, для нахапавших больше, чем могли переварить донцов, и не прекращавшаяся малая война была тяжёлым испытанием. Интерес к дальнейшему расширению в Азове утратили надолго. Весьма способствовала замирению горцев торговля. Торговля черкесами. Теперь горские удальцы могли везти на продажу не только юношей и девушек, но и соотечественников среднего возраста, ранее, у османов, спросом не пользовавшихся. Основным экспортным товаром Черкесии по-прежнему оставались черкесы, хотя и овечью шерсть, прекрасных лошадей, мёд и шкуры у них тоже покупали.

До шестидесятых годов область Всевеликого войска Донского выступала как совершенно самостоятельное государство. Однако противоречия с Москвой из-за бегства подданных царя к казакам нарастали и привели, сначала к торговой войне, крайне разорительной для обеих сторон, а потом в Азове поняли, что дело идёт к насильственному присоединению Дона, включению его в Московское царство и срочно сами присоединились к гетманству. Воевать с заматеревшей Вольной Русью Алексей не решился. Учитывая, что и с Дона в последнее время рабы норовили сбежать в Россию, старшина вынуждена была искать компромиссы. В результате длительных и тяжёлых переговоров Дон потерял знаменитое «С Дону выдачи нет», но сохранил большую часть собственных обычаев. Кроме явно устаревших, типа запрета на земледелие.

Переход на сторону Империи и Польши Брандербурга (за отказ поляков от суверенитета над Восточной Пруссией) и Саксонии заставил шведов уйти с большей части польских земель, за исключением Польского Поморья. Гданьск опять стал Данцигом, теперь — городом под покровительством шведской короны, потеряла свой последний морской порт и Литва, вынужденная вернуться в Речь Посполиту. Часть призвавших оккупантов в Литву протестантских магнатов, вынуждена была эмигрировать в земли, доставшиеся при заключении мира шведам.

Убедившись в невозможности полной победы, сели за стол переговоров и Вена с Парижем и Стокгольмом. Здесь война до продолжительности в тридцать лет не дотянула, хотя бед и смертей принесла не меньше той, что случилась в мире, откуда прибыл Аркадий.

Гиреевские войска, тем временем, одержали несколько важнейших побед. Они подавили восстание Лже-Мурада, сам самозванец погиб, а все попытки последовать его примеру легко пресекались местными властями, хотя каждый раз вызывали болезненную реакцию у Гиреев. Затем были разбиты в полевом сражении персы, выставившие слабое, разобщённое племенное тюркское ополчение. Воспользоваться победой и фактическим безвластием — при шахе-ребёнке — туркам не удалось. Вторжение в Анатолию с юга друзов, вынудило Гирея пойти на заключение мира с Персией, с границами тридцать седьмого года за вычетом перехода к Тебризу Западной Грузии.

Войско друзов оджак и Гиреевская конница разгромили вдребезги. Хотя сам их шейх спасся (и эмигрировал в Рим), его наспех сколоченное государство рассыпалось на куски, охотно признавшие главенство Гиреев. Правда, два еврейских (не нашлось силы, способной сплотить в единое целое сефардов и ашкенази), три друзских, алавитское, два маронитских и прочие княжества Ближнего Востока получили куда большую самостоятельность в решении местных дел — где-то на уровне потерянной Имеретии. Заодно под Гиреев, без больших боёв, вернулся Аравийский полуостров.