Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

— Вы и о Хрущёве знаете? — совсем уже нелепо удивился Президент.

— А вы о Катоне Старшем, Аларихе, Карле Великом, Наполеоне, Бисмарке, Соломоне Рубашевиче и генерале Поволоцком знаете? Откуда?

— Последние два — кто?

— Ну вот, — облегчённо вздохнул генерал, — кое-чего и вы не знаете. Это слегка утешает. Первый — первый Президент Израиля, подписавший с Россией договор о дружбе, сотрудничестве и взаимном гражданстве. Второй — израильский Главком, бывший генерал-лейтенант Российской армии, Герой России, жесточайшим образом в Шестидневной войне разгромивший коалицию арабских государств в тысяча девятьсот сорок седьмом году. Куда там Наполеону при Аустерлице…

— Вот странно. И у нас была Шестидневная война. Только на двадцать лет позже, командовал войсками Моше Дайян, и евреи были геостратегическими противниками СССР…

— Как интересно, — деланно удивился Чекменёв. — Значит, вы с ними с самого начала не так обращались. Это, знаете, как с девушкой. Она, может, в душе уже была согласна, а вы слишком рано её руками хватать начали. Или похвастались раньше времени тем, что ещё не случилось…

Разговор Президент с Чекменёвым продолжили уже в машине, доставившей их в Кремль, в помещения генерала, которые он занимал, исполняя обязанности по линии государственной безопасности. Для других должностей имелись другие резиденции, с иным штатом и иным, само собой, статусом.

Президенту стало не по себе, когда простенький, отнюдь не представительского класса «Руссо-Балт» «Двина» на секунду всего притормозил перед Спасскими воротами. Ворота выглядели несколько иначе, чем в его время. Они оставались такими же массивными и способными выдержать удары не только средневековых таранов, но и техники посовременнее, однако при этом выглядели, ну, более рабочими , что ли. Видно было, что открывались они по многу раз в день и, так сказать, без церемониала . Игорь Викторович, подъезжая, коротко нажал кнопку сигнала, часовой за окном караульного помещения его узнал, и полотнища мягко начали распахиваться, не вызвав этим ни малейшего любопытства у многочисленной публики, прогуливавшейся или просто спешащей по своим делам через площадь. Редкие парадные выезды автомобильных кортежей через эти же ворота в другой Москве вызывали гораздо больший интерес.

— А что, если бы за рулём сидели не вы, а хорошо загримированный под вас человек? — спросил Президент, не в силах подавить профессиональной заинтересованности.

— Не считайте нас такими уж профанами в охранном деле, — усмехнулся Чекменёв. — Эта машина с другим человеком просто вообще никуда бы не поехала, а попытка занять моё место окончилась бы для экспериментатора весьма печально. Меня вот гораздо больше забавляет ваша страсть кататься на автомобилях размером с товарный вагон, причём в сопровождении двух десятков таких же. А рискнули бы проехаться отсюда до своей загородной дачи верхом, в сопровождении лишь ординарца?

Уловил краем глаза гримасу на лице Президента, снова слегка хмыкнул.

— А Государь проделывает это довольно часто. И по вечерам иногда любит пешком по Бульварному кольцу пройтись… Возвращаясь из театра, например. И это при полном отсутствии в стране демократии …

Президент решил не поддаваться на провокации, то есть просто промолчал, про себя подумав, однако, что эта Россия — действительно совсем другая страна, если Первое лицо совсем не озабочено поддержанием той своеобразной формы авторитета, сложившейся, кажется, где-то в двадцатые годы. Ленин, по слухам, тоже среди народных масс не брезговал появляться, пока с пулями Каплан не встретился…

О том, что способность гулять по Бульварам или ездить верхом, без охраны, сквозь подмосковные леса, требует, скорее всего, каких-то особых черт характера и личности, он задумываться не стал.

По совершенно не похожим на те, что у него , площадям и аллеям Кремля Президент прошёл, всё время вертя головой по сторонам, словно экскурсант, впервые приехавший в столицу из пресловутого Урюпинска. Не так, всё не так, не считая нескольких центральных корпусов. Не хуже, не лучше — просто иначе. Теснее, пожалуй, из-за многих лишних церквей и зданий. Вот то, что не громоздится здесь стеклянная коробка Дворца съездов, — это, конечно, правильно.

Встретив на пути всего несколько офицеров в незнакомой форме, подчёркнуто чётко отдавших честь генералу, хоть и был он в штатском, Президент с Чекменёвым с бокового крыльца вошли в окружённый вековыми елями приземистый двухэтажный корпус наискось от Арсенала. По широкой чугунной лестнице, слабо освещённой через наглухо затенённые мохнатыми лапами окна поднялись на второй этаж.

— Прошу, располагайтесь, — провёл генерал Президента в свой огромный кабинет, отделённый от приёмной дверью, замаскированной шкафами с пачками «дел». Кабинет тоже выглядел невероятно старомодно, как на дореволюционных фотографиях. Но внушал ощутимое уважение к месту и его хозяину. Нечто подобное Президент ощущал и в квартире на Столешниковом. Самовнушение или действительно магия места и времени?

— Сейчас подойдут несколько моих офицеров, — сказал Чекменёв, указывая на массивное, почти неподъёмное полукресло у стола, — специалисты в своих вопросах, обсудим кое-что.

Он снял с рычагов тоже раритетную, такие Президент видел только в Политехническом музее, телефонную трубку.

— Но это при условии, что мы в принципе договорились. Если продолжаете испытывать сомнения — позову только одного…

Что означают последние слова, объяснять Чекменёву не потребовалось. Президент даже догадался, кем окажется этот «один». Уже хорошо знакомым Вадимом Ляховым-местным. Появится сейчас в кабинете флигель-адъютант Императора, и обсуждать придётся только одно — место, куда Президент хотел бы отправиться со своей семьёй, чтобы в покое и безопасности провести оставшиеся годы. А где найдёшь сейчас на той Земле такое место, если не менять имя и внешность? На Кубе, разве что, или в Северной Корее, там журналисты, да и более серьёзные люди, вроде Романа Меркадёра [95] Хайме Рамон Меркадер дель Рио Эрнандес — испанский коммунист, агент НКВД, в 1940 г. убил в Мексике Л. Д. Троцкого, осуждён на 20 лет заключения, освобождён в 1960 г., вернулся в Москву, где был удостоен звания Герой Советского Союза. Умер в 1978 г. на Кубе. , хоть первое время надоедать не будут…

Президент вздохнул и взял из коробки на столе папиросу. Надо же попробовать, что царские генералы курят.

— Зовите всех…

Оказалось, что не знаком был Президент только с одним из трёх прибывших буквально через пять минут после звонка полковников. Тот, высокий, с загорелым, слегка мрачноватым и замкнутым лицом, с Георгиевским крестом на кителе цвета «морской волны», назвался Тархановым Сергеем Васильевичем и добавил, что в ряде случаев может называться и Арсением Неверовым.