Василий Звягинцев - Большие батальоны. Том 1. Спор славян между собою

Президент тоже не совсем дипломатично взглянул в сторону Мятлева, даже губами пошевелил беззвучно, но понятно. Тот покаянно кивнул головой и замолчал, нервно сминая мундштук длинной «корниловской» папиросы.

— …Нельзя, — как ни в чём не бывало, продолжил Тарханов, — поскольку вот что у нас получается. Имеется ядро заговора , состоящее из людей, которые всё это просчитали, организовали, привлекли необходимые силы и распределили между собой высшие государственные посты. Самое интересное — все фактические материалы существования и деятельности этого ядра у нас есть, а персоналий — нет. Точно как и в прошлый раз.

Далее идут исполнители , из числа высших руководителей МГБ, армии, милиции и тому подобных военизированных ведомств. По большей части все они получали приказы, не очень понимая от кого, и исполняли, не слишком соображая зачем. Никто полностью общей картины не представлял, более того, приказы поступали зачастую намеренно противоречивые, словно бы в целях помешать, а не облегчить достижение общей цели.

— Управляемый хаос, — снова вставил с места Фёст, — достаточно известный, но отнюдь не бесспорный приём, вроде жертвы тяжёлой фигуры в обмен на темп…

— Похоже, — согласился Тарханов. — Это укладывается в нашу картинку. Третий слой — силы, оппозиционные власти. Независимо от их политической направленности и программных целей. Все они обработаны, профинансированы и мотивированы на саботаж любых провластных мероприятий. Здесь предусмотрены и спланированы уличные выступления, провокационные или сеющие разброд и смуту дестабилизирующие вбросы информации по Интернету, телевидению, любыми другими способами. Без всякой, казалось бы, осмысленной цели. Разнонаправленные, противоречивые, откровенно глупые, на первый взгляд, но в любом случае — деструктивные.

Четвёртое — привлекаются и даже стимулируются организации и движения, которые вроде бы ориентированы на поддержку режима, но самыми внеправовыми методами. Цель та же — дезорганизация, провокации, устрашение. При этом план предусматривает также вовлечение в беспорядки широких масс обывателей. Среди них распространяются слухи о грядущей «революции», негативные и позитивные в равной мере, организуется точечный, но тщательно спланированный дефицит наиболее популярных среди населения «в эпоху войн и революций» товаров, от табачных изделий и спиртного до круп и даже хлеба. Вплоть до кровавых, не преследующих никаких рациональных целей терактов. Рассчитанных на усиление хаоса, но уже в головах.

Ну и, наконец, широкое привлечение к информационной войне иностранцев всех мастей, национальностей и статусов. Дипломатов, журналистов, туристов, всяческих «наблюдателей», которых уже завезли в Москву как бы не несколько тысяч. Кто-то будет убит, в достаточном для «взрыва всемирного протеста» количестве, кто-то, наоборот, получит возможность вести прямой репортаж с самых психологически выигрышных точек…

Фёсту было жалко смотреть на Президента и Мятлева. Гораздо более тяжёлое зрелище, чем даже сюжет с мужем, внезапно узнавшим, что его любимая жена, мать троих общих детей — одновременно популярная звезда столичного дома свиданий, где пользуется вниманием в том числе и его лучших друзей. Поскольку Тарханов в ходе своего доклада называл множество имён, цитировал выписки из документов тайных и не очень совещаний, где и сам Президент, и каждый из его друзей и соратников получал самые нелестные, моментами прямо оскорбительные характеристики.

— Именно потому, что существует эта самая «демократия без границ», «гражданское общество», свобода слова и прочее, заблаговременно разоблачить такую схему практически невозможно. Пока всё в стадии разговоров — привлекать некого, когда началось — поздно. Особенно если в заговор практически или латентно вовлечена большая часть структур, поставленных действующую власть защищать…

Один Журналист сохранял видимость спокойствия:

— Ну, а что? В общем, ничего особенного. Достаточно мастерски сконструированная реплика февральского переворота семнадцатого года, будапештского пятьдесят шестого, пражских событий, ГКЧП и московского путча девяносто третьего. Вы бы распорядились, Вадим Петрович, такой доклад без рюмки коньяка позитивно воспринимать невозможно…

— Распоряжусь, — ответил Фёст, посмотрев на Чекменёва, — он тут хозяин.

Просимое немедленно появилось прямо из тумбы письменного стола.

— Хорошо, — кивнул Анатолий. — Под наркомовские и на фронте воевать веселее было. Сообщение господина полковника, безусловно, произвело на нас ожидаемое впечатление. Он совершенно прав — своими силами с подобным проектом нам никак было бы не справиться.

— Как и мадьярам в том же Будапеште, — согласился Фёст. — Там ведь до сих пор не соглашаются признать, что никакая не «народная революция», жестоко подавленная советским режимом, случилась, а имел место почти аналогичный, правда, фашистский, при поддержке «антифашистских США и Европы» мятеж, также замаскированный «студенческими демонстрациями» и лозунгами о борьбе за «демократию», против «коммунистической оккупации» [98] Наиболее подробное и достоверное описание венгерских событий 1956 г. см. А. Беркеши. Опасный водоворот (Oktoberi vihar). М. 1961 г. . Ну, здесь на два уровня сложнее, так и мы чуток не те, что Хрущёв в пятьдесят шестом. Мы и поаккуратнее умеем, без ввода в город двух танковых армий. Тут вон у нас сидит-скучает твой коллега, господин Волович, сейчас ему слово дадим…

Все взгляды обратились к Воловичу. Он с растерянным видом вертел в пальцах только что полученную рюмку.

— Ну, а что я? Я что знал, рассказал, а так… — словно ища помощи, посмотрел на Фёста.

— Да не тушуйся ты, золотое перо демократии , — ободряюще сказал Фёст. — Чего тебе бояться? Ты теперь по моему ведомству проходишь, даже господин Президент и товарищ генерал Мятлев не станут твоей крови требовать. Тем более как всякий порядочный штрафник, ты её уже пролил и посему — чист. Просто людям, которым предстоит вскоре заниматься сложным и не всегда весёлым делом, хотелось бы из первых рук (или уст, черт его знает, как правильнее), получить живую, так сказать, даже — животрепещущую информацию…

Фёст опять начал валять дурака, всё по той же методике учителя и наставника Александра Ивановича. Вроде как типичное словоблудие, а там, глядишь, любая следующая фраза может выстрелить так, что мало не покажется.

— Знаешь, оперативная информация, собранная инструментальным способом , это одно, а живое, понимаешь ли, слово — совсем даже другое. Фактами мы располагаем, и здесь прозвучала только сотая доля того, что мы успели накопать , но кое-какие моменты чересчур наивным товарищам лучше вживую услышать…