Андрей Посняков - Из варяг в хазары

— Что такое?

— Хозяйка Халиса желает видеть тебя, кынязь.

— Халиса? — Хельги улыбнулся. — Что ж, веди.

Она встретила его, как и всегда, полулежа. Распахнутый халат, алый, шелковый, расшитый золотыми узорами, открывал любопытному взору плоский живот красавицы, стройные бедра, затянутые в зеленые шальвары из полупрозрачной паволоки, узкий лиф — не поймешь, чего там больше, ткани или золота и драгоценностей?

— Расскажи мне про свою страну, Хельги-ярл, — попросила Халиса, указывая вошедшему на место подле себя. — Ты обещал, помнишь?

Хельги сглотнул слюну, чувствуя рядом с собой близость горячего бедра хазарской красавицы. А та томно потянулась, и красный шелк халата словно бы невзначай сполз с ее смуглого плеча вниз.

Хельги рассказывал, не сводя с девушки глаз, а та придвигалась всё ближе и ближе…

Ярл говорил о белых снегах Халогаланда, о синих фьордах и бурном волнующемся море, о смелых мореходах-викингах, о буре и о славных конунгах. Халиса слушала, и в черных глазах ее вспыхивали золотистые искры. И ни он, ни она не знали, что в кустах вереска, рядом с шатром, притаился терзаемый ревностью старший приказчик Имат. Уши его слышали приглушенный голос Халисы, глаза видели пред собой не ночь и звезды, а нечто совсем иное — смуглое девичье тело в руках счастливого соперника, руки сами собой судорожно сжимали кинжал. О, как было бы сладостно сейчас ворваться в шатер и вонзить холодное лезвие в спину ненавистного варяга! О Тенгри, сделаешь ли ты эту мечту явью?

Не в силах больше вынести того, что происходило в шатре, вернее, того, что сам себе напридумывал, Имат с бьющимся сердцем приподнял полог…

Парочка скромно сидела. Но! Рука Халисы лежала в руке варяга!!!

— Скорей! — ворвавшись в шатер, закричал Имат. — Там! Там! — Он указывал куда-то в сторону леса.

— Что случилось? — С обнаженным мечом Хельги выскочил из шатра.

— Там, в лесу… Я видел там всадников! — Приказчик наконец придумал, что сказать.

— Сколько и где именно? — спрашивал на бегу ярл.

— Там… Вон за тем кряжем.

Под ногами бегущих трещали сухие ветки. Вот и опушка, горящий костер, сидящие вокруг воины.

— Опасность! — добежав, крикнул Хельги. — Все за мной!

Миг — и у костра уже никого не было. Викинги — даже Никифор и Ирландец — восприняли слова ярла как само собой разумеющееся. Ну, опасность так опасность. Давно следовало ожидать, даже как-то странно, что раньше никто не попытался напасть на богатый купеческий караван.

— Вон тот кряж! — Хельги указал острием меча на темную громаду утеса, выделяющегося даже на фоне лилового ночного неба. — Вы, Никифор, Ирландец… Ты тоже с ними, Имат… Идете прямо, можете даже шуметь, но будьте начеку. Остальные… — Он оглянулся на Радимира и Снорри. — Вы оба — за мной. Вперед.

Повинуясь указанию ярла, все собравшиеся дружно исчезли в лесу.

Ярл был спокоен и деловит. Всё существо его сладостно трепетало от предчувствия настоящего мужского дела. Как это здорово — искать встречи с врагом под покровом ночи, чувствуя рядом с собой надежную поступь верных друзей. Узкая тропа змеей поднималась на вершину утеса. Осторожно, словно волки, Хельги, Снорри и Радимир пробирались меж деревьями, в кровь царапая щеки. Где-то внизу было слышно, как под чьими-то ногами трещит хворост. Это шла группа Ирландца.

— Теперь те, кто прячется на вершине, должны будут либо напасть, либо уйти, — прошептал Хельги.

— Ночью нападают только нидинги, — презрительно усмехнулся Снорри. — Впрочем, думаю, в здешних местах таких немало.

— Я б на их месте не нападал, — покачал головой Радимир. — Это не основные силы, скорее — дозор.

— Ты прав, — кивнул ярл. — А ну-ка… Я — прямо, вы — с флангов.

Не дожидаясь ответа, он нырнул в чащу… Больно ударили по лицу колючие ветки. Хельги пригнулся, осторожно — ни одна ветка не хрустнула — пробрался вперед. Там, где деревья были слишком густы, чтобы пройти, он полз бесшумной змеей, так что не слышно было, как шуршат опавшие листья. Они и не шуршали — Хельги-ярл знал, как надо вести себя в лесу, как знали это и Радимир, и Снорри… Вот и вершина. Сумрачные мохнатые ели. Ветер, а внизу — тихо. Боковым зрением Хельги заметил, как двинулась справа чья-то тень… Подобная же тень возникла и слева… Ярл усмехнулся.

— Похоже, мы опоздали, — вложив меч в ножны, громко сказал он. И тут же рядом с ним материализовались тени, левая — Снорри, правая — Радимир.

— Показалось, что ли, этому дурню Имату? — почесал модно подстриженную бороду Радимир.

А Снорри — Малыш Снорри! — выругался. И откуда он только знает такие слова? Хотя ему ведь уже не двенадцать лет, как тогда, в Мерсии… Вот и ругается, как и Радимир… Ругаются-то ругаются, да, однако, хорошо видно, что им обоим пришелся по душе этот быстрый ночной рейд: испытать, как напряжены нервы, как до отказа обостряются чувства, как от предчувствия опасности играет кровь в жилах — да за это можно без раздумий отдать жизнь!

Радимир вдруг повел носом.

— Пахнет навозом! — сказал он. Хельги принюхался — ну да, так и есть, пахнет свежим навозом! Значит, вовсе не показалось приказчику — всадники здесь действительно были, и не так уж давно.

— Вниз пойдем, по тропе, — приказал ярл. — Глянем.

Тропа как тропа. В меру узкая, каменистая, вокруг лес и ночь — ничего не разглядишь, даже в мертвенно-бледном лунном свете. Может, что покажется ближе к реке?

Внизу их уже ждали остальные. Ирландец, Никифор, Имат.

— Ищите. — Хельги указал на тропу. Все дружно принялись искать, даже не спрашивая что. А зачем спрашивать, и так ясно — что…

Вот и ползали меж камнями вдоль узкой тропинки аж почти до самого утра. А утром, когда первые лучи солнца желтым пожаром загорелись на лесистых вершинах утесов, Никифор обнаружил следы копыт. А Снорри — у самой воды — смазанный неясный зигзаг от носа небольшой лодки.

— А тебе, парень, не купцом быть, а воином. — Радимир одобрительно похлопал по плечу Имата. Тот не знал, что и делать, — надо же, случайно попал в точку!

Хельги оглядел друзей:

— Что скажете?

— Думаю, за нами давно следят, ярл, — первым, как самый младший, начал Снорри.

— Хорошо, — кивнул ярл. — И кто же?

— Кочевники. И у них есть сообщник. Следы лодки. — Снорри кивнул на берег. — Они сговаривались здесь, как половчее напасть.

— Кочевники, — по-славянски повторил Радимир. — Болгары?

— Нет, господин, не болгары, — покачал головой Имат. — Для них это слишком уж далеко. Это баранджар, русы называют их — печенеги, страшные, не ведающие пощады люди! Надо сообщить Вергелу и приготовиться к худшему.

Сильно побледневший приказчик тяжело вздохнул.

— Только печенегов нам и не хватало. — Хельги неожиданно рассмеялся. — Что ж, теперь мы о них, по крайней мере, знаем. Думаю, скоро будет славная битва.