Борис Царегородцев - Второй шанс адмирала Бахирева

Через час в утренней мгле на северо-востоке показалось светлое пятно – это был город Гельсингфорс.

«Если бы не противный северо-западный ветер, который задул после полуночи, сейчас мы были бы над базой. Но нам предстоит не менее получаса туда лететь, а потом среди этих многочисленных островков разыскать линейные корабли. Это может отнять немало времени, и до рассвета уже недалеко», – рассуждал Штрассер. Через пятнадцать минут полета впереди стали появляться яркие вспышки и донеслись раскаты грома. Кто-то из его подчиненных добрался сюда раньше его и теперь производит бомбардировку. Кто бы это ни был, он вышел точно на русскую базу.

– Ваше превосходительство, проснитесь, да проснитесь же! – услышал я взволнованный голос Качалова. – Германские дирижабли прилетели, на корабли бомбы сбрасывают.

– Что? – И тут же вскакиваю с дивана. – Какие дирижабли?

– Германские, ваше превосходительство.

Я окончательно проснулся. Вначале глянул в иллюминатор, за ним было еще темно, потом на хронометр: 4.16. Скоро рассвет. Про себя отметил, что поспать удалось три с половиной часа. Донеслись трели боцманских свистков.

Крепко же я заснул, даже не услышал, что объявили боевую тревогу. Коря себя, я быстро надел обувь, схватил мундир и выскочил из каюты. Надо быстрее на мостик и сниматься с якоря, по неподвижному кораблю очень удобно отбомбиться. Иначе эта сигара зависнет точно над палубой и вывалит весь груз на нее.

Я выскочил на верхнюю палубу, глянув вверх – над нами никого. Ну и где дирижабли, кого бомбят? И тут раздался мощный взрыв по правому борту. Я глянул туда: в пяти кабельтовых от нас стоял линкор «Гангут», а рядом с ним, напротив носовой башни, был угольщик. А почему был? Да потому, что над ним было огромное облако угольной пыли, выброшенной взрывом из трюма, куда попала бомба, и он тонул. Как я понял по силе взрыва и грохоту, она была не маленькой.

Интересно, чем его так шандарахнули, или бомба попала в котел? Почему судно так быстро идет ко дну? А вот и этот гад висит над линкором.

Огромная колбаса, по размеру не уступающая самому линкору, медленно плыла вверху.

Тут и высоты-то чуть больше полкилометра, ишь ты, не побоялся разлета осколков, так низко опустился. Хотел наверняка сбросить ту дуру, да промахнулся. Чудом повезло Кедрову, а попади она в линкор, и мог бы повториться тот самый случай, что случился с «Маратом» в 1941 году, или того хуже. Все это проносится у меня в голове.

На палубе линкора разорвалось несколько небольших бомб, некоторые взрывались с яркой вспышкой, и потом в том месте начинало что-то гореть. А некоторые давали облако серо-желтого дыма без громкого взрыва.

– Мать их, да они, суки, бомбят какой-то гадостью! – вырвалось у меня.

Оглядываюсь в поисках угрозы сверху, не может быть, что только один к нам пожаловал.

Ага, так и есть, вон еще один с юга плывет по небу, но до него еще не менее десяти километров.

– Снимаемся с якоря, Сергей Сергеевич, – объявил я Вяземскому, как только поднялся на мостик. – И с этим надо поспешить, там еще один германец летит, и если он нас уже видит, то будет атаковать. Сколько у нас котлов под парами?

– Второе котельное в рабочем состоянии, шесть котлов под парами, можем через пятнадцать минут и первое котельное пустить.

– В общем, слушай. Германцы применяют против нас какие-то очень крупные бомбы, наверное, и сам заметил, как быстро ушел на дно угольщик. Так они, суки, против нас применяют и удушающие. Выдать винтовки экипажу и на палубу, и в помощь к нашим четырем противоаэро-планным пушкам. Как только приблизится эта сосиска до трех кабельтовых, пусть начинают стрелять. В такую большую цель, я думаю, они попадут. Если, конечно, она опустится так же низко, как эта колбаса. Срочно оповестить все корабли отряда – сниматься с якорей и выходить в море.

– Ваше превосходительство, но из винтовки невозможно сбить цеппелин.

– Зато можно понаделать немало дырок, а это утечка водорода, и как следствие – потеря высоты и грузоподъемности, это, конечно, временно, и они все дырки заклеят. А если какая-то дурная пуля да залетит куда-то. Сергей Сергеич, как только якоря оторвутся от грунта, сразу даем ход. Якоря подымаем на ходу. Идем навстречу вот той сосиске, что приближается с юга, за кабельтовый до нее поворачиваешь против ветра. А вот им будет очень трудно среагировать на такой маневр против ветра, да еще на встречном курсе. Они обязательно пролетят мимо.

Вяземский быстро отдавал приказы и теперь вместе со мной наблюдал, как медленно приближался к нам воздушный противник. Мы еще не дали хода, а это грозит нам большими неприятностями.

С носовой башни по воздушному противнику открыла огонь шрапнелью зенитная пушка. Еще месяц назад я настоял, чтобы на всех кораблях моей группы установили зенитные орудия. Как всегда, чего-то не хватает, так и зенитных орудий тоже катастрофически не хватает, но некоторые корабли успели получить и даже кое-где установить. По проекту на каждом линкоре должно было стоять по четыре зенитных орудия, но, как всегда, из-за нехватки последних корабли приняли без них. Это потом их начали устанавливать, но как-то очень медленно. Вот и на нашей «Полтаве» только на прошлой неделе установили еще два к тем двум, что стояли на концевых башнях. Кроме того, я заказал на местном судоремонтном специальные станки изготовить под пулеметы «Максим» с возможностью стрельбы и по воздушным целям. Но они еще не готовы, обещали на днях привезти, а как бы они сейчас пригодились!

Наконец боцман дал отмашку, якоря оторвались от грунта, линкор тут же дал ход. Первыми на выход устремились тройка оставшихся в отряде эсминцев из дивизиона Беренса и крейсер «Адмирал Макаров». Мы шли за крейсером с еще не полностью поднятым якорем, но, главное, мы могли двигаться и по возможности маневрировать.

– Якорь чист, – услышал я голос вахтенного.

Вяземский начал увеличивать скорость, и линкор стал лучше слушаться рулей. К выстрелам пушки прибавилась трескотня винтовок. Эсминцы уже вышли с рейда и рассыпались в разные стороны. Воздушный противник не стал заниматься эсминцами, а сбросил на следовавший за ними крейсер несколько мелких бомб, которые упали в каких-то полста метрах по левому борту. Линкор сближался с цеппелином, мы точно шли на него. Когда оставалось метров триста пятьдесят, Вяземский скомандовал: «Право на борт. Машинное, выжать все, что сможете!»

Но я думаю, более двенадцати узлов вряд ли мы сможем сейчас дать, идем пока на шести котлах, через несколько минут еще три подключатся.

Линкор медленно покатился направо, уходя из-под этой огромной сосиски, что неукротимо приближалась к нам. И вот она уже над нами, а мы еще никак не можем из-под нее выскользнуть. Она, так же как и мы, делает поворот, чтобы не выпустить нас из своих объятий. Пушки уже не могли стрелять почти вертикально вверх, была слышна только трескотня винтовок, некоторые матросы свалились на палубу и лежа стреляли вверх. Мы понемногу выползали из-под сосиски, когда оттуда сорвалось несколько черных капель и устремилось вниз к нам, и одна из них была довольно большой.