Алексей Кулаков - Промышленникъ

— Благодарю вас, ваше императорское величество. С вашего позволения, я осмелюсь перейти ко второй причине, заставившей просить вас об аудиенции. Достаточно скоро я планирую начать производство забавной новинки, под названием синематограф. Суть ее в том, что…

Хозяйка Аничкового дворца (в коем, собственно, и проходила столь интересная встреча), благожелательно кивала, поощряя князя к дальнейшим словам. Кивала, а думала совершенно о другом. Название это — синематограф, она уже слышала, причем неоднократно, от младшего сына. Мишкин ей все уши прожужжал, рассказывая, какая это удивительная вещь, и между прочим, обещал не позднее чем через три недели устроить показ собственными силами — вот только его друг Александэр сделает для него какой-то там проектор и снимет ролики. Какие ролики?! Впрочем, неважно — а важным было то влияние, что как-то незаметно стал оказывать на сына толком неизвестный ей князь. После своих поездок в Сестрорецк Михаил возвращался неизменно довольный, слегка возбужденный и безмерно счастливый — и через раз упоминал князя Агренева. Стал менее застенчивым, более общительным, и что самое удивительное — заинтересовался учебой. География, история, естественные науки… Учителя говорят, что он задает такие вопросы, что не сразу и ответ подберешь. Неожиданный интерес к военному делу, к современному оружию, к гимнастике — все это тоже возникло после его поездок в Сестрорецк.

— В связи с этим было бы весьма хорошо устроить новый налог на подобные развлечения, который и пускать на нужды вашего Ведомства. Ваше величество?

Слегка задумавшаяся Дагмара перевела взгляд со своих рук на князя, взглянула на фрейлину, недвижимым изваянием застывшую в своем кресле, и поинтересовалась — правда совсем не о том, о чем только что рассказывал посетитель.

— Мне говорили, вы собираетесь открыть несколько ремесленных училищ?

— Совершенно верно, ваше величество.

— Сколько всего?

— Три десятка, ваше величество, совместно с Юрием Степановичем Нечаевым-Мальцевым. Два уже открыто, еще три откроем в первых числах лета, остальные как получится.

— Похвально, весьма похвально.

Императрица слегка рассеяно улыбнулась, обдумывая дальнейший разговор.

— В числе прочего, мне говорили, что вы открываете какое-то особое училище. В чем его отличие от остальных?

— В него будут принимать как мальчиков, так и девочек, ваше величество.

Князь отвечал так, будто бы находился не в высочайшем присутствии, а беседовал с хорошо знакомой дамой — причем дама эта была красивой и очень умной. Каждое слово, каждый жест давали это понять — и при этом были исполнены должного почтения к августейшей особе. Это было… Необычно.

— И учить фармакологии и аптекарскому делу.

— Ах вот оно что, вы хотите открыть собственное производство!

Хотя муж и не пускал Дагмару во власть, кое-какие виды деятельности ей все же были открыты. Оказать протекцию одной фирме, немного помочь другой, "разгневаться" на третью. Одним словом, коммерция была ей не чужда. Разумеется, ничего серьезного, всего лишь мелочь на булавки — а заодно слегка развеять скуку.

— А ваши друзья из Рейха не будут против?

— У меня нет там друзей, ваше величество.

Легкий поворот головы, повелительный взгляд — и фрейлина исчезла за дверью.

— Многие считают, князь, что вы в большой степени симпатизируете Германии. Разве это не так?

— Они ошибаются, ваше величество. Я в равной степени не люблю и немцев, и англичан, и французов.

Сказать, что императрица была удивлена — значит, вообще ничего не сказать. Человек, которого все без исключения считают завзятым германофилом, только что признался в обратном, причем, судя по всему, сказал ей истинную правду…

— Вот как. А как же ваша дружба с… Германскими промышленными кругами?

— Скорее, хорошие деловые отношения. К моему большому сожалению, довольно скоро они испортятся.

— Отчего же?

Молодой аристократ шевельнулся в кресле, устраиваясь поудобнее — и это тоже не осталось незамеченным Дагмарой. Обычно, при первой аудиенции просители чувствовали себя несколько скованно, говорили односложно, избегали смотреть в глаза… Но, похоже, слово — "обычный", к князю Агреневу не подходило категорически. Мало того, что он свободно отвечал на вопросы и абсолютно не смущался того факта, что беседует с императрицей, так еще и тема беседы все дальше и дальше уходила от первоначальной, становясь при этом все интересней и интересней.

— Ваше величество разумеется знает, что некоторые виды производства в империи находятся целиком и полностью в руках подданных Второго рейха. Например — электротехника, химическое производство, фармакология. И еще ряд других. Находя это неприемлемым, я заложил несколько заводов соответствующей направленности. И тем самым вызвал серьезное недовольство вышеупомянутой мною публики. По правде говоря, мне даже приходила в голову мысль, что я несколько переоценил свои силы — у германской промышленности в империи большая поддержка, в то время как я полностью лишен оной.

Императрица в который раз задумалась, совершенно машинально перебирая жемчужные бусины на своей изящной шее. Немцев она не любила давно и прочно — в свое время, датской принцессе Марии Софии Фредерике Дагмаре очень хорошо объяснили, сколь много лишений претерпела ее маленькая родина от злобных тевтонов. Насолить им, и одновременно помочь своей новой родине — заманчивая мысль, ее определенно стоит обдумать!

— И какой же образ действий вы собираетесь предпринять?

— Заводы в любом случае будут отстроены и начнут работать. Но… Мне бы не помешал хороший компаньон, в этом, и еще нескольких моих начинаниях.

Датская принцесса, ставшая русской императрицей, внутренне собралась — разговор становился ОЧЕНЬ интересным. Разумеется, она наводила справки об молодом аристократе, столь внезапно подружившемся с ее сыном — и ей несколько раз говорили, что молодой Агренев никого не пускает в свое дело. Вообще никого. И вот такой намек! Даже не намек, а вполне конкретное предложение.

— К моему глубочайшему сожалению, великий князь Михаил Александрович еще слишком… Далек от подобных вопросов. Но я все же льщу себя надеждой, что когда-нибудь буду удостоен такой чести.

Взгляд и тончайшие оттенки в голосе сестрорецкого фабриканта говорили Дагмаре все, что так и осталось непроизнесенным: в качестве своего компаньона князь видит только саму императрицу, или ее младшего сына. Кого иного за такую наглость ждало бы очень много неприятностей… Но не в этот раз. Позлить этих гадких немцев, и получить от этого несомненную пользу! Тут есть, над чем задуматься. Но торопиться не стоит — необходимо все взвесить, поговорить с кое-какими людьми, прощупать почву. Опять же, доподлинно узнать состояние собственных финансов — ведь чем больше вложишь, тем больше будет отдача.