Алексей Кулаков - Промышленникъ

— Михаил весьма лестно отзывался о вас, князь.

Встав и протянув руку для поцелуя, императрица разом сделала четыре вещи: во-первых, она ясно дала понять, что аудиенция закончена. Во-вторых, в ее взгляде недавний собеседник отчетливо прочитал, что она обязательно подумает над его предложением. Протянутая рука засвидетельствовала ее благосклонность к молодому аристократу. Ну, и, в-четвертых, короткой фразой она дала понять, что не возражает и против дальнейшего общения своего сына с князем.

Оставшись в тишине и почти полном одиночестве (после ухода просителя на свое место вернулась фрейлина) первая дама империи глубоко задумалась. О князе Агреневе. Несмотря на некоторые странности, впечатление от встречи с ним были самые благоприятные. Серьезный, спокойный, не по годам прагматичный — такие достоинства редко можно встретить, особенно в столь юном возрасте. Ее собственный старший сын примерно в тех же годах, но на уме у него только лошади, балерины, охота и светская жизнь. Н-да, сын. Никса наследник, и этим все сказано, Жорж всерьез увлечен флотом — по всей видимости, он пойдет по стопам дяди Алексиса. Мишкин… Ее младшенький. Все учителя и воспитатели отмечают живой ум, несомненную сообразительность и живость характера. Любимчик отца и вечный озорник — но только с братьями и сестрами, остальных он стеснялся. До недавнего времени. Ее мальчик растет, и если выберет военную стезю, то со временем вполне сможет заменить собой дядю Ники, весьма популярного в армии. Или другого своего дядю, Владимира Александровича — тогда гвардия будет в надежных руках, а сам он станет надежной опорой старшему брату. В любом случае, что бы Мишкин не выбрал — такие друзья, как князь Агренев, будут ему весьма полезны. Богатые, равнодушные к политике и придворным интригам, да к тому же имеющие немалый вес в обществе. Определенно полезны!

— Государыня?.

Фрейлина присела в почтительном реверансе, напоминая, что за дверями томится в ожидании очередной счастливчик, удостоенный ее личной аудиенции.

— Проси!

По весеннему полю, с редкими кустиками ярко зеленой травы, медленно передвигалось диво дивное, чудо чудное. Время от времени оно останавливалось, ловко разворачивалось, или просто изменяло свой ход — со скорости бодро передвигающегося человека до скорости человека кое-как ползущего. Пыхтели и шипели в унисон сразу два паровых двигателя, мерно чавкали по сырой земле бесконечные стальные ленты узких гусениц, поскрипывала кабина, сбитая из досок и обшитая снаружи жестью…

— Господи, ну и убожество!

— Как?! Прошу прощения, ваше сиятельство, я не расслышал?

— Я сказал, Федор Абрамович, что вижу перед собой прекрасный образец современной техники.

Изобретатель, конструктор и владелец "особого самодвижущегося вагона с бесконечными рельсами" неуверенно повел плечами и отступил от аристократа на шаг назад. Тот его попросту пугал — своим поведением, своими словами, властным напором и столь явно проявляемым дружелюбием.

— Ну что же, я увидел достаточно. Вернемся на завод?

— Как прикажете, ваше сиятельство.

Еще вчера Федор Блинов клепал на арендованном заводике пожарные насосы и кое-какую сельскохозяйственную мелочь, и даже думать не мог, что детище всей его жизни хоть кого-то заинтересует. Надеяться, конечно, не переставал, но ведь надежда — она всегда умирает последней… На все его обращения и попытки заинтересовать высокое чиновничество и купцов, следовали вежливые улыбки, глупые вопросы и разнообразные словеса, призванные всего лишь скрасить отказ — никто не хотел вкладываться в непонятную штуку. То есть очень даже понятную (экая диковина, сухопутный пароход!), вот только никому не нужную. Зачем покупать самодвижущуюся железяку, если легко и просто можно нанять хоть тыщщу крестьян с телегами? Сколько он порогов оббил, сколько речей произнес! Даже на Саратовской выставке три года назад показывал, надеясь на интерес со стороны деловых людей. Всех достижений — серебряная медаль и кое-какая известность. Как производителя хороших пожарных насосов! Это ли не усмешка судьбы? Тем более обидная, что точно такую же медаль получил один из помещиков. За образцовое мочало и рогожку! Эх!.. Так все и шло, не предвещая ничего неожиданного — утром и днем работа для денег, вечером работа для души, над самобеглым вагоном. Пока внезапно не нагрянул гость незваный.

— Скажите, Федор Абрамович, каково максимальное тяговое усилие вашей… Платформы?

— Семьдесят пять пудов. Спокойно тянет по три плуга за раз, ваше сиятельство — конечно, если это плуги моей выделки.

— То есть тонна двести. Неплохо, даже более того — великолепно.

Дальнейший путь до завода "Благословление" прошел в полнейшей тишине: хозяин думал над своим, а сиятельный князь без особого интереса разглядывал унылый (в апреле месяце красот на полях как-то маловато) пейзаж. Сам завод его особого интереса тоже не вызвал, хотя он и походил в единственном цехе, ожидая приотставших помощников механика-заводчика. А вот конторка, в которую его пригласили, понравилась — своими стенами, а еще вернее чертежами, развешанными в два, а кое-где так даже и в три слоя.

— Итак, господа!

"Господа", в составе самого Блинова, его ближайшего помощника Якова Мамина и сына Порфирия, невольно переглянулись, выискивая тех, к кому это так князь обращался. Их и сударями-то редко величали…

— Прежде чем мы предметно поговорим о дальнейшем нашем сотрудничестве, необходимо решить ряд мелких вопросов. Первое: во сколько вы оцениваете свой привелей, Федор Абрамович?

Блинов ответил без долгих раздумий — он уже давно высчитал с точностью до копейки ту сумму, которой ему хватит на организацию самостоятельного производства своих самоходов. Вот только давать такие деньжищи ему никто не торопился, увы.

— Тридцать пять тысяч рублей, ваше сиятельство.

— Второе: у вас есть готовые чертежи и вся остальная документация, или то, что я видел — единичный образец?

Напряженно наморщив лоб, Блинов пару мгновений вникал в вопрос, затем морщины на лице разгладились. Долгая работа механиком на волжских пароходах и постоянное самообразование не прошли даром — до инженера он может и не дотягивал, но технические термины понимал прекрасно.

— Имеется, ваше сиятельство, как не быть. И чертежи, и спецификации, и даже кое-какая оснастка.

— Отменно. Ну и последнее — насколько хорошо разбираются присутствующие здесь господа в вопросах производства самоходного вагона?

— Ну?.. Яков почти наравне со мной. А Порфирий больше по двигателям.

— Вот как? Это даже лучше, чем я надеялся.

Князь помолчал, разделяя предыдущий разговор и следующие свои слова.