Дмитрий Светлов - Черный князь

— Зачем они так делают? Во-первых, быстро устает рука, во-вторых, невозможно бить в полную силу!

— Провести клинок по кромке щита противника считается шиком в потешных поединках, — пояснил Александр.

— Глупость, да и только! — возмутился князь. — Техника потешного боя не должна сбивать реальных боевых навыков!

— Народ приходит насладиться красотой, а ты предлагаешь устроить рубку, словно на поле брани, — не согласился монастырский воевода.

Норманн вспомнил футбол и невольно усмехнулся: в Европе играли на зрителя, в России сражались за очки и сетовали на низкую посещаемость арен. Профессиональный спорт должен приносить прибыль хозяевам клубов, а не моральное удовлетворение от очередного приза. Он еще раз усмехнулся и предложил:

— В таком случае приведи мне скоморохов, через полгода зрители будут визжать от их фортелей.

— Издеваешься? — сурово спросил монастырский воевода.

— Всего лишь хочу понять, чему учить твоих воинов.

— О тебе идет слава как о лучшем поединщике, вот и покажи мечникам свое умение, — повторил Александр свою просьбу.

— Как скажешь, — слегка пожал плечами Норманн, — пусть подходят по одному.

Он принес обе учебные рапиры, левой, словно тросточкой, уперся в землю, а правую выставил перед собой.

— Начали! — скомандовал Александр.

Первый мечник атаковал с ходу, занеся меч над головой. Норманн сместился вправо, заставляя атакующего развернуться, и на китайский манер рубанул сверху вниз. Выставленный для парирования щит не встретил удара и ушел слишком высоко, а рапира уже уткнулась в открытую грудь.

— Следующий! — тоном продавца гастронома позвал Норманн.

Второй воин излишне заосторожничал, сближаясь короткими шажками, он выставил перед собой щит, опущенный меч отвел чуть назад.

— Можно и так, — прокомментировал Андрей Федорович.

Оружие из подобной позиции неизбежно пойдет вверх. Не мудрствуя, князь шагом вперед заблокировал меч противника и грудью ударил в щит. Сохраняя равновесие, спарринг-партнер непроизвольно взмахнул руками, в тот же миг рапира сшибла шлем.

— Кто там на очереди? Подходи! — предложил Норманн.

Новый партнер встал в классическую византийскую позицию — ноги слегка согнуты в коленях, щит и меч разведены в стороны. Стремительная атака с глубоким выпадом на левую ногу, сопровождаемая гулом рассекаемого воздуха, завершилась двойным уколом в грудь.

— Как же так? — растерянно спросил воин. — Ты бил в меч и щит, а попал мне в грудь!

— При должном прилежании сам вскоре научишься, — ответил Норманн.

— Потом наговоришься! — раздраженно крикнул монастырский воевода. — Твоя очередь, Янис, выходи на князя!

Последний воин принял ту же византийскую стойку, разве что излишне глубоко присел и согнулся вперед. Изначально проигрышный вариант, в такой позе невозможны быстрые перемещения, и путевую атаку при всем желании не провести. Сохраняя расслабленный вид, Норманн дал мечнику возможность самостоятельно оценить свои возможности. Тот несколько обескураженно потоптался, осторожно приблизился и сделал короткий выпад мечом с нелепым отводом щита назад. Невольное и вынужденное движение позволяло воину сохранить равновесие, а Норманну дало стопроцентный шанс легким кистевым движением ударить по шишаку и сбить шлем.

— Берешь учить? — разочарованно выдохнув, спросил Александр.

— Беру! — ответил князь и тихо добавил: — Пришли еще парочку самых молодых и неопытных.

— Потешиться над неопытными воинами захотелось? — насупился монастырский воевода.

— Не надо говорить глупостей, — спокойно ответил Норманн. — Твоих мечников наставлять — равно тягловых пятилеток к конному строю приучать.

— Хочешь сказать, что за год из двух молодых неумех сделаешь опытных воинов? — с недоверием спросил Александр.

— Нет, даже не мечтай, — улыбнулся князь, — через год получишь двух умелых поединщиков.

Согласовав время тренировок, Александр с мечниками отправились по своим делам, а Норманн, закончив с оградой выпаса, сел за письмо постельничему. Идея создать команду клоунов под рыцарские турниры так и просилась на бумагу. Закончив писать, он набросал эскизы гротескных доспехов с комическими элементами. Получились легко узнаваемые норвежцы, европейские рыцари, русские, половцы и монголы. Вполне возможно, что на Руси тоже существовали свои разновидности амуниции, позволяющие отличить московского воина от тверского или владимирского, но Норманн не бывал в других княжествах и точно этого не знал. Зато перо легко набросало рисунок широкозадой воительницы в неимоверном по размеру бронелифчике. Кратенькие сценарии клоунских сражений с рисунками в качестве дополнительных пояснений завершили творческий процесс. Письмо легло на завалинку вместе с вечерним удоем.

Ритм хозяйственных забот достаточно быстро вышиб из головы досужие мысли о собственной судьбе. Незаметно исчезли горестные вздохи о неудаче с возвращением домой, не вспоминалась и былая беззаботная жизнь. Подъем до восхода солнца, скороговорка утренней молитвы на коленях перед иконостасом, кружка воды — и с подойниками в коровник. Пока скотина бестолково брела на выпас, он быстро процеживал молоко, разливал по «транспортным» кринкам и с хворостиной бежал к буренкам. Отогнав коров в нужный загон, Норманн отправлялся обратно. Подойники надо было сразу мыть, иначе жирное молоко подсохнет на стенках посуды — вот тогда намучаешься. После быстрого завтрака начиналась уборка, затем тренировка и приготовление обеда. Дабы не терять времени, там же, на летней кухне у печи, крутил привод простенькой маслобойки. За этой работой его застал вернувшийся хозяин Красного скита:

— Бог в помощь, князь! Покормишь?

— Как не покормить гостя, соседи знаться перестанут, — пошутил Норманн.

— Зачем выпас разгородил или силушку некуда девать? — поинтересовался монах.

— Корова-то безмозглая, куда ноги привели, там и травку щиплет. Прошелся по лугу, в одном месте трава чуть ли не по колено, в другом вытоптана до черной земли.

— Ишь ты, какой мозговитый! А я не докумекал, хворостиной прогоню, а они обратно!

— Э, друг! Да ты в коровах совсем не разбираешься! — воскликнул Норманн. — Буренки не просто так по выпасу бегают, по жаре в тенечке прилягут, по холоду на теплое место перейдут, если ветрено, за кустики спрячутся.

— Я… тяжкий грех на мне… — Монах опустился перед иконами на колени и неожиданно сказал: — Собирайся в монастырь, твой батюшка приехал, в келье дожидается.

Расставание с будничной идиллией незатейливого жизненного уклада неожиданно больно резануло по сердцу. Здесь было очень хорошо, спокойно и уютно, а жизнь снова повела к решению ненужных ему проблем. К чему это княжество, суета с людскими судьбами, войны и интриги? Увы, есть такое слово — «надо». Норманн не спеша собрал пожитки, дождался окончания молитвы, затем вдвоем молча посидели на лавочке, так же молча расцеловались — и в путь.