Дмитрий Светлов - Черный князь

— Как вот это кресло может тешить мое самолюбие? Оно мое, не понравится — выкинут. Не надо иллюзий, ты моя собственность. Сейчас последний разговор, сначала хорошо подумай, затем дай ответ.

— Что тебя интересует? Я не знаю координат копий царя Соломона, не знаю входа в египетские пирамиды! Тебе не нужны мои знания!

По шатру пробежал легкий смешок, Садиги ас-Хафиз легонько дотронулся до локтя Норманна и заговорил с ехидной усмешкой:

— Копи царя Соломона находятся в долине Иордана рядом с городом Петра. Они давно выработаны, сегодня в шахтах найдешь разве что пару зерен меди.

— Скажи, женщина, — в свою очередь спросил генерал Ян Вэй Джун, — что ты сделаешь, если получишь от меня телегу золота?

— Соберу армию и разгоню вас по медвежьим берлогам! — гордо выкрикнула Леа.

Ответом послужил дружный хохот, отсмеявшись и утерев слезы, китаец констатировал:

— Мышление на уровне малолетнего ребенка! Наемники заберут золото, а саму ее бросят голой и босой!

Выждав, когда наступит относительная тишина, Норманн вальяжно похлопал в ладоши и снова спросил:

— Прошлый раз мне послышалось слово «Монреаль». Вы служите графу Кераку де Монреаль?

— Нет, вы ослышались. Мы живем за океаном и действительно заблудились. Сильный шторм разбил корабль, а нас выкинуло на берег.

Жаль, за полгода она так и не придумала правдоподобную отмазку. Норманн подошел к столу, где намеренно расстелил карту от Америки до Европы, и приказал:

— Покажи свой дом!

Леа склонилась над куском шелка и отшатнулась, словно схлопотала сильную оплеуху.

— Откуда у вас эта карта?

— Я готов поверить в попытку графа де Монреаля пересечь океан, ибо гасконцы известны мореходными талантами, — невозмутимо продолжил Норманн. — Вас поймали здесь. — Палец уткнулся в Онежское озеро.

Женщина бессильно осела и заплакала навзрыд. Хреново, голуба, неужели надеялась, что все забудут о странных пришельцах? Им дали шанс освоиться и придумать нечто правдоподобное, а в ответ полная дурь. Что тут говорить о картах, если Европа четырнадцатого века вообще не знала письменности, а латынь была доступна лишь избранным! До первых попыток написать латинскими буквами французские или испанские слова еще жить и жить.

— Давай я ее высеку, — предложил свою помощь Нил.

— Бесполезно, — отмахнулся Норманн, — она действительно ничего не знает. Кликни воинов, женщину надо отправить с пушкарями.

— Что делать со вторым рабом? — напомнил сотник.

Действительно, что? Матиса попытались приспособить к пушкарскому делу, но он и там не справился. Офицер полицейского спецназа не смог осилить примитивную арифметику расчета выстрела! Ему нельзя было доверить даже кнут пастуха — или скотину загубит, или сам по незнанию убьется.

— Отправляй с рабами в Камышинку, а там посмотрим.

Любой попаданец очень важен хотя бы ради тех крупиц знаний, которые помогут в развитии княжества. Осталось найти способ адаптации к реалиям современной жизни. Взять Леу и Матиса — они белыми воронами выделялись из общей массы. Сейчас хоть и темное средневековье, только дураков вокруг нет. Человек из будущего сразу выдаст себя, ибо его поступки идут вразрез с обычным для данного времени поведением людей. Взять ту же женщину из Канады, покорная и униженная рабыня на коленях! Смех! Перед господином все стоят на коленях без какого-либо внутреннего дискомфорта, это норма сословного статуса, не более того.

Внешний вид хана Кючука ничем не напоминал традиционный штамп кривоногого и кривобокого злодея. Перед Норманном сидел самый обычный кавказец, разве что волосы и борода никогда не встречались с ножницами. Вместе с ним в шатер вошла дюжина братьев и сыновей, а также стайка девочек под присмотром четырех дородных матрон. Пока шло знакомство с последующим обменом любезностями, Норманн успел рассмотреть лица гостей и окончательно убедиться в справедливости постулата о половецком происхождении народов Кавказа. В завершение ритуала вышли из шатра. Карельского князя дожидались конюхи с парой черногривых скакунов. Кто это, кабардинцы, карачаевцы или ахалтекинцы? Ну и ладно, красивые тонконогие красавцы в равной мере годились в родоначальники любой из пород.

— Мужчина без коня — что воин без ног! — с пафосом провозгласил хан. — Прими, князь, наш подарок! От берегов Эдиля [64] Эдиль — Волга ( половецк. ). до гор Каз-каза [65] Каз-каз — Кавказ ( половецк. ). лучших скакунов не найти!

— Спасибо, хан! — искренне поблагодарил Норманн, затем погладил вороных и прикормил припасенными кусочками хлеба.

— Прими это оружие из амузгинской стали! — Хан Кючук протянул саблю и кинжал. — Пусть между нами звенят бокалы дружбы, а не клинки войны!

Норманн взял в руки иссиня-черный клинок с продольной волной структуры металла. Про оружие из амузгинской стали Норманн впервые услышал во время учебы в Вологодском училище культуры. Дагестанские умельцы сумели обойти советский запрет на кустарное изготовление холодного оружия. Они всего лишь перестроились на производство штампов для ювелиров! В обоих случая к изделию предъявляются одинаковые требования, что позволило сохранить передаваемые по наследству секреты сварного булата. Селение Амузги обеспечивало оружием всю Половецкую степь, а находящиеся рядом Кубачи славились ювелирными украшениями. Дорогой подарок — тисовые ножны с золотой и серебряной набивкой — лишь чуть-чуть повышали цену. Настала пора отдариваться, по половецким обычаям сначала обмениваются подарками, затем переходят к деловому разговору. В ритуале даров присутствовала своя символика, деньги и украшения преподносили перед разговором о сватовстве. Ответный подарок одеждой подразумевал предстоящий отказ. Перед отправкой на Волгу Норманн получил полный инструктаж, даже двойной. Максим подготовил распечатку с правилами поведения и скрытым значением подносимого дара. Постельничий в свою очередь с неделю втолковывал нюансы общения со степняками, делая упор на двойной смысл слов и вещей. Что же, пришла пора приступать:

— С этим луком ты сможешь пронзить сердце врага, сбить легкокрылого беркута и принести к очагу самого лучшего джейрана!

Принимая подарок, хан слегка щелкнул мизинцем по тетиве. Услышав в ответ ровный звук, сначала удивленно поднял брови, затем ласково провел ладонью по перламутровым накладкам.

— В степи много разговоров о твоих луках, а это лучшее, что мне приходилось когда-либо видеть! Спасибо, князь! — С этими словами Кючук низко поклонился.

Опаньки, по степному этикету хан признает себя вассалом! Почему? Неужели его дела столь плохи?

— Сабля в твердой руке повергнет врагов в ужас, а сердца друзей наполнит радостью победы!