Дмитрий Полковников - Опытный кролик

Разведчик вспомнил последний разговор с артиллеристом.

Максим откровенно рассказал пограничнику про методику непрямых действий. Кривым путем находим путь мы верный. Это означало прогноз ситуации, просчет последовательности действий и ориентация на психологию объекта.

Елизаров сам многое знал, но впервые слышал, как можно все свести в единую теорию. Оценил, как переиграл его Ненашев, не только детальным знанием обстановки. Хорошо, что просветил, иначе не могло быть между ними дружбы. Теперь Михаил проверял, как работает система.

Елизаров послал докладную генералу в Минск. Он имел право «прыгнуть» через голову начальника, если добыты сведения исключительной важности, но делать так следовало аккуратно. Не любят и не простят, особенно если сор вынесли из их избы.

Колосов поморщился. Проклятое жаркое лето. Даже здесь, в тени, у входа в штаб, где солнечные лучи едва пробивались сквозь тень, земля нагрелась. После спертого воздуха машины дышать стало чуть-чуть легче.

Тяжелая дорога. Немилосердно трясет на выбоинах и тошнит от запаха бензина. Окна открывать бесполезно. Салон тут же забивался пылью, отвратительно хрустевшей на зубах. Вокруг поблекшая зелень, земля, словно сухой песок, и парящие под солнцем болота. Лишь в одном месте блеснула небольшая водная гладь. Но не пройти, грубо поставленную запруду охраняли военные.

Прибыв в Брест днем, комиссия сразу направилась в штаб погранотряда. Внезапный налет удался. Начальник штаба обедал дома, а майор Ковалев находился в пятидневном краткосрочном отпуске, решая неотложные семейные дела. Отвезет внезапно заболевшую дочку к жене и сразу обратно.

Как предусмотрительно, подумал Колосов, запрет семьям не покидать границу еще не действовал. Указание не поддаваться панике и ждать особых указаний, получено совсем недавно. А отпустил его Баданов.

Высокий гость приказал никого не вызывать [468]. Решил обойтись теми, кто есть. Прибывшие с ним люди поработают с документами, а он желает лично ознакомиться с ситуацией. Хотя выводы у комиссии давно сделаны, но все же стоило поколесить по дорогам и лично побывать на участках, откуда поступали «панические сообщения».

Елизарова посадили на переднее сиденье — показывать дорогу. Разведчик «внезапно» оказался самым старшим по должности в этом кирпичном двухэтажном особняке на улице имени Карла Маркса.

Две «эмки» сначала шелестели колесами по мощенным плиткой улицам Бреста. Потом, вздымая дорожную пыль, направились инспектировать три ближайшие заставы к югу от города [469].

Подъезжая к первой в фольварке Пельчицы, что в километре от Южного острова крепости, машины обогнали несколько тяжело груженых двуколок, везущих ящики с боеприпасами и четыре станковых пулемета. Их очертания хорошо угадывались под плащ-палатками, оберегающими «Максимы» от дорожной пыли. Фуражки пограничники сдвинули на затылок, а спины возничих мокры от пота.

Если Баданов спокойно посмотрел на груз телег, то Колосов несколько раз оглянулся. Ситуация из Москвы выглядела кардинально иной. Бодрые и уверенные доклады, что шли с западной границы, теперь ему виделись откровенной «отпиской». Лишь бы усидеть начальникам отрядов на хлебном месте. Но он же сам дал команду прекратить паникерство!

Колосов нервно заерзал, чувствуя двойственность сложившейся ситуации. А что, если? Нет, этого не может быть никогда. Есть же Народный комиссариат иностранных дел, Разведупр РККА и внешняя разведка в НКГБ. Там товарищи не спят, если что, предупреждение поступит вовремя. Он, забываясь, открыл окно, и немедленно был наказан. Сухой ветер, подняв пыль с дороги, метнул ее прямо в глаза и горло.

Генерал-лейтенант из Москвы не видел, как посторонился, пропуская явное начальство, стрелковый батальон, возвращавшийся с рытья окопов. Иначе, почему так много шанцевого инструмента? Но еще и в полном снаряжении, с касками, и оружие с собой несут, несмотря на то, что ткань под ремнями мокра от пота. У многих под пилотками смоченные водой полотенца. Тяжко идут, но тащат на себе ротные минометы и легкие пулеметы. За ними четыре полковых пушки, гужевой транспорт с «Максимами» и знакомыми ящиками. Замыкала колонну телега, на которой лежали два тела. Фельдшер суетился рядом, пристраивая одному из бойцов на затылок белое полотенце. Тепловой удар.

Зато вслед посмотрел Баданов.

Неужели и до этого, донельзя упертого командующего округом, начало хоть что-то доходить? А может, это инициатива местного командарма? Но все равно правильно, взялась армия за ум. Так и надо. Крупную провокацию здешний разведчик обещает со дня на день. А может, и не провокацию. Умело сложенные и объясняющие друг друга факты говорили о неминуемой войне.

Генерал посмотрел на стриженый затылок сидевшего на переднем сиденье Елизарова. Молодой парень, но тоже мучается в душной машине. Как он умело составил справку, но дипломатично не дописал выводы. Если все подтвердится, он заберет его к себе [470].

Нет, Баданов не стал сообщать содержание письма выше. Причина сидела рядом, да и мнение Москвы он знал. Пусть уж Колосов сам посмотрит обстановку на границе, а предложенные разведчиком меры предосторожности, не идущие ни с одним указанием вразрез, он сразу принял самостоятельно.

Приказ об усилении охраны им подписан и скоро вступит в силу.

На заставе, расположенной в фольварке Пельчицы, к приезду комиссии готовились несколько дней. Такой неутешительный вывод сделал Колосов. Порядок образцовый. Никто ничего не скрывал — ни хорошего, ни плохого. А лица, злоупотребившие служебным положением, сидят подследственными в Бресте. По каждому факту шло дознание, что Елизаров и подтвердил.

Командование погранотряда решительно избавлялось от нарушителей режима госграницы [471].

«Поздно спохватились, голубчики, решение принято», — подумал Колосов. Проект приказа он привез с собой.

Баданов все же нашел, к чему придраться. Однако сделал это, стараясь не привлечь внимание московского гостя. В начале сорокового года Нарком сразу потребовал приспособить заставы к обороне. Как против бандитов, так и от регулярных войск. Каменное здание фольварка хорошо укреплено. А где еще позиция?

— Младший лейтенант Мешков, есть же приказ оборудовать два кольца обороны. Что тут рядом за бутафория?

— Так точно, бутафория. Настоящий ротный опорный пункт, в километре севернее, рядом с высотой, — начальник заставы показал рукой, — Военные подсказали, что так тактически выгоднее и меньше потерь при обстреле. Оцените сами, с правого фланга нас прикроет крепость, а с левого доты артпульбата.

— Я что-то не понимаю! Какие военные?

— Наш, в смысле местный, укрепрайон. И саперы, что у них огневые точки строят, помогли.