Михаил Ланцов - Цесаревич. Корона для попаданца

— Зачем вам нужен этот Шлезвиг-Гольштейн?

— Для России, да и для Пруссии он важен судоходным каналом, который там можно построить. Вы ведь понимаете, что иметь не контролируемый Данией проход судов между Балтийским и Северным морями очень выгодно.

— Хорошо. Я поговорю с Вильгельмом. Но почему такое предложение не сделал мне ваш отец?

— А он может? Посмотрите, как его по рукам и ногам связали. Кстати, дорогой Отто, это еще не все.

— Что?! Вам этого мало? — Отто был решительно удивлен.

— Не переживайте вы так. Сверх сказанного я хочу поддержки Пруссии в получении Россией небольшой колонии где-нибудь в Африке.

— Колония? Где?

— Это не столь важно. Где-нибудь на юго-западном берегу Африки. Там пустынные земли.

— А вам они зачем?

— Морская база.

— Хорошо, если Вильгельм согласится на вашу идею с герцогством, малую колонию в Африке он одобрит без каких-либо проблем.

— Отлично.

— Вы уже выбрали место?

— Да, мне понравились земли к северу от британской капской колонии.

— Намибия?! Александр, зачем вам эти пески?

— Я же говорю — создание морской базы флота. Нам нужно налаживать систему опорных пунктов в связи с расширением наших владений в Тихом океане. К тому же все хорошие места уже заняты, а войны с Великобританией мы пока не жаждем совсем. Особенно колониальной. К тому же окружение базы песками очень серьезно обезопасит ее от нападения крупных соединений противника со стороны континента.

— Хорошо. Обещаю вам — если будет принято положительное решение, то оно будет принято по обоим вопросам. Я, конечно, противник колоний, но это дело России, а не Пруссии, а потому вам решать.

— Я рад, что мы услышали друг друга.

На этом первая встреча канцлера с цесаревичем подошла к концу. Следующий важный разговор случился уже рано утром, когда Александр к шести часам посетил отца, что только-только выпроводил прусскую миссию. Впрочем, удивляться неожиданному появлению сына император уже не мог, так как был крайне уставшим из-за этих длительных дипломатических и политических игр.

— Что от тебя хотел этот пройдоха? — была первая фраза отца при встрече с сыном.

— Бисмарк?

— Да, он самый.

— Чтобы я не вмешивался в предстоящую войну. — Александр сказал это с совершенно постным выражением лица, так, будто подобная просьба была обыденной.

— Ты?! — император удивился. — Но как ты можешь вмешаться?

— Продать новейшее оружие датчанам. Само собой — улучив момент и втридорога. Соверши я такой поступок, и прусская армия умоется кровью. Не говоря уже о том, что итог войны может оказаться непредсказуемым.

— Интересный ракурс.

— Пап а , война — это, как говорят в Америке, «only business». В конце концов в войне выигрывает тот, кто получает большую выгоду. А для этого зачастую нет никакой необходимости самому бегать по буеракам и махать саблей. Посмотри на методы англичан. Разве мы не должны учиться у них?

— Я так понимаю, вы договорились? Ты выступаешь на стороне Пруссии? — Император с прищуром посмотрел на сына.

— Да, в данной войне я хочу победы Пруссии, но несколько своеобразной. Между мной и Бисмарком достигнуто соглашение, согласно которому я не буду продавать партию своих винтовок Датскому королевству. Однако о поставках другого оружия никто ничего не говорил. — Александр мило улыбнулся. — Есть мнение, что винтовки и карабины американской фирмы Шарпса, которая принадлежит мне на треть, очень помогут датчанам встретить пруссаков.

— Хочешь устроить им взаимную бойню?

— Да. И максимально затянуть войну, то есть ослабить Пруссию.

— Хм. Интересно. А что он предложил за твое невмешательство?

— Возвращение титула герцога Шлезвиг-Гольштейнского нашему дому. Ну и поддержку России в ее желании получить колонию в южной Африке.

— Ты серьезно рассчитываешь на возвращение титула? — Император добродушно заулыбался.

— Конечно, нет. Но невыполнение моих условий сейчас — в будущем станет определенным рычагом воздействия на Бисмарка. Так сказать, должок. Он ведь не успокоится в вопросах объединения Германии. — Саша заговорщически улыбнулся.

— Да, ты умеешь уговаривать, — сказал Александр Николаевич и задумчиво почесал правую бакенбарду. — А что там такое ты затеял с этими славянофилами и старообрядцами? До меня доходят совершенно противоречивые сведения.

— Наушники — наше все! — Саша рассмеялся. — Мы же с тобой обсуждали этот вопрос. Я сейчас активно работаю над тем, чтобы консолидировать финансовые и промышленные ресурсы региона. Как иначе нам ускорить промышленное развитие? Вот, в декабре у нас первый съезд добровольного общества ревнителей российской промышленности намечается. Устав общества примем, программу развития на пять лет, сформируем постоянную комиссию президиума и установим единую систему исчисления как первый шаг к стандартизации.

— А чем тебе имеющаяся система исчислений не подходит? Ее ведь неспроста придумали.

— Тем, что она носит непозиционный характер, то есть расчеты в коммерции, промышленности и науке сильно затруднены. — Александр долго и задумчиво смотрел на своего сына.

— Ладно. Как съезд завершится — я хочу незамедлительно услышать подробный доклад обо всех обстоятельствах. А теперь ступай, ко мне сейчас датчане должны прийти — просить гарантий.

— Отец, я же приехал к тебе по делу. Возникла проблема, которую без тебя не решить.

— Это надолго нас задержит?

— Нет, всего несколько минут.

— Хорошо, излагай.

— Я хочу скупить акции русско-американской компании. Вот, — он достал из папки, с которой пришел, проект документа. — Я все посчитал, все члены императорской фамилии получат тройную компенсацию за каждую акцию. Ты же в курсе, что эта компания не приносит дохода, как и ее акции. Так что для них это будет приятной мелочью. Впрочем, я опасаюсь, что кто-то решит чинить препятствия.

— Зачем они тебе?

— Я хочу сосредоточить в одних руках контрольный пакет акций и начать подготовительную работу к преобразованию наших тихоокеанских владений в полноценную губернию. Без всей полноты власти это сделать очень сложно.

— Ну у тебя и аппетиты, сынок. Ладно, не буду расспрашивать, что на самом деле ты там задумал. — Александр Николаевич внимательно прошелся по аккуратно исписанному листку бумаги, вчитываясь в строки, и спустя минуту-полторы его подписал. — Вот. Все готово. Еще вопросы есть?

— Никак нет. — Александр довольно улыбнулся.

— Тогда ступай. — Великий князь развернулся на каблуках и, чеканя шаг, вышел. Настроение у него было настолько приподнятое, что не хватало только песню запеть.

Вернувшись в Москву рано утром 7-го числа, цесаревич сразу принялся за текущие дела. И за те неполные два месяца, что оставались до первого торгово-промышленного съезда, успел сделать очень многое. Большая часть этих дел носила рутинный характер, и заострять на них внимание нет никакого смысла, однако в общих чертах их все-таки следует упомянуть.