Валерий Елманов - Битвы за корону. Прекрасная полячка

Новости были и положительными, и не очень. В минус я занес прибытие к полякам казаков. Было их порядка четырех тысяч, не меньше. Поделил их Ходкевич поровну, оставив половину под Оденпе для Сапеги, а вторую забрав себе. Второй заключался в отсутствии людей, посланных к Дурову. Не вернулись они. То ли удалось им найти стрелецкого голову, то ли нет — бог весть. И последний минус, притом весьма жирный, — вражеские пушки. Перехватить их не вышло, ибо они проследовали к Юрьеву чуть раньше выставленных на дороге засад. Получалось, надо поспешать.

Но приятного было куда больше. Гвардейцы, посланные за Хелликом, успели вернуться вместе с эстонцем. Волхв на свои земли еще не переехал — значит, за Световида тоже можно не волноваться. Но особенно меня порадовали известия, касающиеся Оденпе. Оказалось, невзирая на деревянные стены и свою малочисленность, стрельцы продолжали держаться. Правда, из последних сил, а в одной из стен уже зиял пролом, и только ночь не позволила ляхам ворваться через него в город. Однако нет худа без добра. Именно из-за пролома, наспех забаррикадированного осажденными, усвятский староста Ян Сапега сосредоточил свой лагерь в одном месте, сняв круговую осаду. Благодаря этому в Оденпе под покровом ночи удалось просочиться трем нашим стрелецким сотням. Это вообще замечательно.

Итак, рати гетмана по-прежнему разрозненны и о нашем присутствии ни сном ни духом. Значит…

— Планы меняются, — твердо сказал я собравшимся в моем шатре на совещание четырем командирам полков и Зомме. — Мы не комары, чтоб зудеть вокруг Ходкевича и Сапеги, осторожно покусывая и чиня им всякие препоны. Вместо этого мы разобьем их.

— У нас же вдвое меньше людишек, — неуверенно возразил Воейков.

— Пока они не соединились, силы почти равные, — парировал я.

— Почти, да не совсем. Да и стрельцов наших с ляхами не сравнить, — не отставал Богдан. — Опять же казачки.

— Точно, — поддакнул Жеребцов. — Сомнут они нас в чистом поле, ей-ей, сомнут. Положим народец без пользы, и все. Да и Вербное воскресенье послезавтра, а мы ратиться. Грех.

— А ты чего молчишь, Мартыныч? — улыбнулся я.

— Я опосля Эстляндии с Нарвой и Ревелем все, что хошь, от тебя на веру приму, князь, — хмыкнул Зомме. — Сказываешь, побьем, стало быть, непременно побьем, верно? — И он повернулся к своим полковникам.

— Знамо, — согласился Долмат Мичура.

— Токмо как, покамест не знаем, — солидно добавил Микита Голован. — Но, мыслится, ты уже все обдумал, княже, да нам сейчас о том поведаешь.

— Обдумал, — кивнул я. — Значит, так. Никакого чистого поля не будет. Жирно для них. Они напали, никого не предупреждая, словно тати, ну и нам это делать ни к чему. Потому поступим следующим образом…

План мой базировался не только на неожиданности. Плюс к ней плотный охват, синхронность действий и… немаловажное дополнение в виде сонного зелья, которое успела изготовить Резвана. Количество его было не ахти, но оставалось довольствоваться таким. Его мы уже залили в бочки с водкой, половина которых должна завтра ближе к вечеру добраться до ляшско-казачьего лагеря под стенами Оденпе.

Старшим в обозе я назначил Емелю, наскоро сочинив для него соответствующую легенду. Сам он из Кракова, едет за товаром во Псков, а попутно решил доставить груз для страждущего народца, ну и заодно скупить у них добычу, ежели таковая имеется. А водка, дескать, у него особая, «семицветная», настоянная на семидесяти семи травах, облегчает страдания от всех нутряных болезней, многие из которых вовсе вылечивает. Если станут просить налить в долг — противиться не надо, но вслух всячески переживать, канючить про деньги, убытки, торговаться о цене и так далее. Словом, вести себя естественно. Но предупредил:

— Там по большей части казаки. Они народ буйный, с торгом переигрывать не рекомендую. И вообще, возможно всякое, в том числе самое худшее…

Договаривать не стал, вместо того известив, что наш священник отец Никон ждет в своей палатке всех желающих исповедаться и готов отпустить им грехи.

Заснуть пораньше у меня не получилось. Жеребцов все-таки не удовлетворился моим ответом насчет того, что, коль я назначил сражение в ночь на Вербное воскресенье, стало быть, и ответ перед богом держать мне. Решив убедиться наверняка, Давыд, захватив с собой и Воейкова, подался в палатку к священнику и поинтересовался, верно ли сказывал князь. Никон же, едва услышав о дате, ринулся ко мне, попутно прихватив с собой обоих стрелецких голов.

Я внимательно, не перебивая выслушал его просьбу отложить нападение. Мол, до сей поры он помалкивал, полагая, что времени предостаточно, но, видя столь неразумную спешку, ныне вынужден… Ну а далее последовало предупреждение и про Вербное воскресенье, и про то, что в Великий пост на Руси воевать вообще не принято.

— Стало быть, сядем и начнем поститься, а выступим после Пасхи, так? — хладнокровно осведомился я, не собираясь лезть на рожон против освященных веками обычаев.

Да и куда тут лезть, коли такого мнения придерживались и стрелецкие головы. Не зря они сейчас маячили за спиной Никона. Вслух, правда, никто свою солидарность со словами священника не выражал, и на том спасибо, но, судя по их нахмуренным лицам, точку зрения Никона разделяют на все сто.

— Да и опосля не следует, — почувствовав мою уступчивость, поднажал священник. — Кто ж на Светлую седмицу брань учиняет? То и вовсе грешно.

Во как! Получалось, нам здесь томиться в безделье аж полмесяца. Ну-ну. Однако спорить не стал, уклончиво заявив, что, возможно, отец Никон и прав, а там как знать. И вообще, утро вечера мудренее, потому окончательно решу завтра. Ныне же еще раз как следует обдумаю сказанное, хотя, наверное, и впрямь откажусь от своей задумки. Коли грех, так чего там, отложим.

— А ты как мыслишь? — осведомился я у Корелы, стоявшего подле моей палатки и неодобрительно глядевшего вслед уходящему священнику.

— Грешен я, князь, — вздохнул он. — Сдается, война войной, а церква церковью, и смешивать их неча. Потому ежели и впрямь откажешься, то зря.

Я довольно улыбнулся. Сам-то я менять в своих планах ничего не собирался, а с Никоном решил уладить щекотливый вопрос о сроках с помощью… Христа.

Авось не впервой. Еще на пути в Прибалтику, чтоб настроить народ на предстоящие бои, на втором по счету привале я, собрав всех — и воевод и сотников, — оповестил их, что час назад, когда молился у себя в палатке перед иконами, было мне явление Спасителя.