Андрей Саргаев - Партизаны Е.И.В.

Капитан-лейтенант Давыдов отправился в Смоленск по своим делам, и пану Сигизмунду приходился попутчиком, а не конвоем. Вдвоём всяко веселее, да и значительно безопаснее. Оружие поляку вернули сразу после клятвы на Библии, так что он не обуза в путешествии, а верный товарищ. А что на суд... В жизни всякое случается, и от тюрьмы да сумы зарекаться не стоит.

- Денис Васильевич, - пан Пшемоцкий прервал раздумья. - А суров ли трибунал у Светлейшего князя Кутузова?

- Как и везде, - пожал плечами Давыдов. - Российское правосудие не зависит от географического положения или состава суда, оно просто есть. Поверьте, пан Сигизмунд, и в Смоленске и на Камчатке вы встретите одинаково беспристрастное разбирательство.

Упоминание о далёкой Камчатке ввергло поляка в тоску. Так уж получилось, что в одном из взятых на саблю французских обозов был найден великолепный иллюстрированный атлас мира, и об оной земле там сказано мало приятного. Одно хорошо - не жарко. А ведь как всё прекрасно начиналось!

Начиналось и в самом деле неплохо. После заключения соглашения с партизанским отрядом Дениса Давыдова, пан Сигизмунд в кои-то веки почувствовал себя человеком. Бедность унизительна, а для потомка славного рода герба Радом она унизительна вдвойне. Жил себе жил, и тут на тебе - война! И появились деньги в пустых доселе карманах, солнце засветило ласковей, небо стало голубее, трава зеленее, паненки сговорчивей... Раньше годовой доход с имения бывал меньше, чем сейчас за неделю боёв. Да имения-то того... вошь на аркане, и блоха на цепи. Подумывал при оказии сдать экзамен на офицерский чин. И всё разом рухнуло.

- А если в штрафной батальон попроситься, Денис Васильевич?

- Не возьмут.

- Это почему же? - возмутился Пшемоцкий.

- Вероисповедание вас подводит.

- Господь сказал - нет ни иудея, ни эллина!

- Правильно сказал, их тоже не берут.

И опять воцарилось молчание. И это правильно - чем больше молчит человек, тем он умнее. Вот в прошлом году в издаваемом Академией Наук журнале рассказали об удивительной теории - будто бы мозг человеческий состоит из мельчайших частиц, именуемых клетками, и оные имеют свойство погибать от каждого произнесённого вслух слова. Одна фраза губит от десяти до сорока частиц, лишь при чтении книг они способны восстанавливаться. А написание собственных текстов, лучше сочинение, даже приумножает.

Забавная теория и спорная, однако. Зато очень хорошо объясняет поголовную глупость разных там актёрок да певичек. И, в какой-то степени, поэтов, увлекающихся декламированием новоиспечённых виршей. Да, наука не стоит на месте, господа!

А вот мужик, что несётся по дороге навстречу и орёт во всё горло, последними достижениями научной мысли явно не интересуется.

- Барин, беда! - крестьянин в окровавленной рубахе опознал в проезжих господах русских людей и решительно преградил путь. - Нельзя туды, барин, французы в деревне лютуют!

- Где? - вскинулся Давыдов. - Сколько их?

Зато пан Пшемоцкий вопросов не задавал. Он выхватил саблю, пришпорил коня, едва не стоптав мужика, и рванул вперёд. Только крикнул, обернувшись на скаку:

- Рыцари о количестве противника не спрашивают, они его уничтожают!

- Куда, чёртово отродье? - Денис Васильевич в некотором недоумении посмотрел на удаляющего шляхтича. - Стойте, пан Сигизмунд!

Бесполезно, тот уже скрылся за поворотом лесной дороги, и лишь топот копыт затихал вдали. Запалит скакуна, идиот! Тем более даже не узнал в какой стороне деревня... Ой, беда с этими шляхтичами - личная храбрость с успехом заменяет дисциплину и мозги. И если второе не слишком вредит военному человеку, то без первого никак нельзя.

- Дорогу покажешь? - капитан-лейтенант вытащил из-за голенища сапога сложенную карту.

- Не гневайся, барин, мы такими премудростями не владеем. Читать-писать немного умеем, а науки не превзошли.

- Да я для себя... Название какое у деревни?

- Малые Вишенки.

- Красиво звучит. Ага, вот она... Ладно, посмотрим, что у вас там случилось.

- Нельзя туда, француза тьма-тьмущая, - крестьянин хотел перекреститься в подтверждение слов, но охнул, и схватился за правое плечо. - Мильёнов пятнадцать, а то и все двадцать.

- Ранен?

- Не, не моя кровь. Из-под вил брызнуло, когда... Ну и потом ещё... А Ваську с Евлахой порубали на месте. Лютует супостат!

- А ну-ка, поподробнее.

Наверное, со стороны спокойствие Дениса Васильевича могло показаться странным, а то, что он не бросился догонять ускакавшего пана Пшемоцкого, многие и вовсе поставили бы в укор. Но, во-первых, командир партизанского отряда давно отвык нестись чёрт знает куда без предварительной разведки, а во-вторых, поляк свернул не в ту сторону, и сейчас стремительно и отважно удалялся от опасности. Вернётся, конечно, осознав ошибку, но пока одному будет гораздо спокойнее.

А назвавшийся Кузьмой Петровым мужик тоже оказался партизаном, и рассказал немало интересного. Перед самой войной их деревню эвакуировали с пути наполеоновской армии в Курскую губернию, но мужское население на сходе решило отправиться на заработки. А что ещё делать, если посевная давным-давно закончилась, а с уборочной на новом месте жительства справятся и без них? Выданные переселенцам казённые деньги хоть и позволяют сводить концы с концами, но человеческая натура всегда хочет большего. Хочет, и находит способы. Отхожим промыслом избрали привычное занятие, коим ещё деды с прадедами кормились - то есть кистень в рукав, топор за опояску. Да на большую дорогу караулить жирных перелётных гусей. Но грабить своих есть грех большой и неотмолимый, тем более казаки министра внутренних дел атамана графа Матвея Ивановича Платова могут и намыленную епитимью на шею наложить. Так что решили вернуться к родным пенатам и вежливо попросить французов поделиться с ближними.

Первое время дела шли на редкость удачно - отбившиеся от наполеоновской армии одиночные солдаты и офицеры становились лёгкой добычей, заодно снабжая партизан ружьями и пистолетами. Два отставных солдата, осевшие в деревне после отставки по ранениям в персидском походе, оказались неплохими наставниками по стрельбе, и скоро жители Малых Вишенок отваживались нападать на более многочисленные вражеские отряды. Порой целую роту из засады обстреливали, и одерживали победы, так как французы опасались вступать в бой и всегда отходили, оставляя убитых и раненых.

Удача сопутствовала "народным мстителям" вплоть до вчерашнего вечера, когда на место разграбления очередного обоза неожиданно нагрянули конные егеря. Стремительное бегство мало помогло - в чистом поле от кавалерии много не побегаешь, и до спасительного леса добрались не более двух десятков из пятидесяти с лишним человек. Потом долго кружили, запутывая следы, и вздохнули свободно только сегодня утром, когда вернулись домой. Но, как оказалось, зря радовались. Скорее всего, французы захватили пленных, указавших дорогу, и ударили в тот самый момент, когда усталые люди расположились на отдых. Часовых выставили... только много ли они помогут против картечи?