Далия Трускиновская - Ничей отряд

Четверть часа спустя положение было таково: Игорек сидел голый под шинелью и армяком, и еще Таня обнимала его поверх грубого сукна, Никита лежал рядом, Влад возился с костром, Мишаня тупо смотрел на крошечный огонек, а Лео и Рамер ругались, используя слова из какого-то неведомого языка. И причина была весомая — карман захлопнулся. Получилось это оттого, что стремительно ушла вода, или были еще поводы, Влад знать не мог.

— Ну и где теперь наш Яшенька? Вместе с конями? — спросил он, когда контрольные агенты перестали упрекать друг дружку в провале операции. — Можете вы это объяснить?

— В безопасности, — огрызнулся Рамер.

— А безопасность ваша — где?

— Влад, ты не понял. Карман просто не мог так быстро закрыться, просто не мог! — вмешался Лео. — Что-то случилось. А что — черт его знает.

— Ваши приборы работают?

— Вроде работают. Я послал пакет в диспетчерскую.

— Пакет?

— Информации. А придет или нет — не знаю.

— Послушай, Лео, а как вы сами-то, агенты, сюда попадаете?

— Есть регулярные хроноклазмы. Они стабильно привязаны к местности, там можно хоть графики строить.

— Значит, машину времени у вас еще не придумали?

— Придумали. Только знаешь, сколько она будет стоить? Как обе марсианские орбиталки, вместе взятые.

— Значит, все-таки ваши вышли в космос?

— Вышли.

— И обратно вы — тоже через хроноклазм?

— Всё не так просто. Это целая система каналов, нужно очень точно рассчитать место и время входа. Если бы просто — мы бы вас к нужному месту отвели и отправили.

— Карманы, значит, не от хорошей жизни?

— Карманы — единственный способ вас обезвредить, — прямо сказал Рамер.

— Но какой от нас может быть вред?

— Вас не должно тут быть. Исторический процесс уже состоялся.

— Но ведь до того, как открыли хроноклазмы, люди сюда попадали. И ничего — как-то выкручивались. И исторический процесс не нарушался.

— Так этих людей мы сейчас и вылавливаем.

— Для их же пользы, — добавил Лео. — Вот вы целый день провели на войне — чудом уцелели, так? Ведь вас и русские могли пристрелить, и французы.

— На войне самое безопасное — быть или русским, или французом, — неожиданно подал голос Игорек. — А мы весь день были ничьи.

— Ваше счастье, что война для вас длилась только день. Тихо!..

— Что это? — прошептала Таня.

Никаких странных звуков не было. Но вокруг как-то посветлело. Еще мгновение — и стало ясно, что свет идет из-за сгоревшей усадьбы. Неровные кусочки неба меж стропилами заголубели.

— Хроноклазм-дубль? — спросил Лео.

— Редко, но бывает. Его что-то спровоцировало.

— Карман?

— Погоди… — Рамер включил разом два прибора.

Влад, не дожидаясь, чего они там намудрят, пустился бежать вверх по склону, к усадьбе.

Небо поделилось на две части — под ночным была давно минувшая война, под дневным — мирное летнее утро, и сверху Влад разглядел микроавтобус съемочной группы. Он помчался назад.

— Мишаня, там выход, садись на Руську скорее!

— Выход к вам? — сразу сообразил Лео.

— Ну да! Таня, придержи его! Игорек, натягивай штаны!

Несколько минут спустя артисты уже скакали к усадьбе: Влад — на Сером, Мишаня — на Руське, Таня с Игорьком — на Гошке, потому что Хрюшку и Сюську увел в карман Яшка.

— Ну вот, теперь — туда, — сказал Влад. — Скачи, Танюша. Там хорошо, тепло… Первым делом Мишаню — к врачам.

— Я в порядке, — вглядываясь в пейзаж, ответил Мишаня. — Точно — наше время, вон вертолет летит. Ну? Влад? Ребята, в чем дело?

Игорек и Таня смотрели на Влада.

— Что-то мне туда совсем не хочется, — помолчав, признался он.

Человека, который предпочитает холодную осеннюю ночь радостному июньскому утру и неприятное положение чужого, шастающего по веку минувшему, — надежному положению своего в веке собственном, очень хочется назвать ненормальным.

Для Мишани этот опасный век был уже «там», для Влада — всё еще «здесь».

— Влад, не дури, — сказал Мишаня. — Ну, что ты там забыл? На кой хрен ты там сдался? Ведь наши всё равно победили — так, Игорек?

— Победили, — подтвердил Игорек. — И в Париж вошли.

— Так в чем же дело? Найдешь ты партизанский отряд, будешь партизанить, спать на снегу, и что хорошего? Влад, наши ведь и без тебя победили! Вот и Игорек не даст соврать.

— Ага, отряд Дениса Давыдова, — сразу вспомнил Игорек.

— Ключевое слово — «наши», — ответил Мишане Влад. — Давай уж прямо. Ты не обо мне беспокоишься, ты о номере беспокоишься. Ведь в номере после Яшки ты — главный. Всё на себя оформишь, родители помогут — так? Если я уйду — у тебя номер разваливается. Искать мне замену… тоже тот еще геморрой… Новый номер ставить — тоже геморрой.

— Об Игорьке подумай!

— Не надо обо мне думать, — строптиво заявил Игорек.

Сообразив, что может произойти, Мишаня хлестнул веткой Гошку — раз и другой. Конь широкой рысью побежал к свету и теплу, Мишаня поскакал следом, подгоняя его. Через четверть минуты обернулся.

— Влад!

Гошка и Руська преодолевали ту полосу на влажной траве, которая была уже не ночной, еще не утренней.

— Удачи! — крикнул Влад и поехал вдоль этой полосы неведомо куда — только бы подальше от контрольных агентов.

Стоящая возле микроавтобуса Катя увидела всадников, замахала рукой, схватилась за мобильник.

— Яшке звонит… — потерянно сказала Таня. — Ой, как же мы теперь без Яшки?.. И без Владика?..

— Идиот он, — буркнул Мишаня. — Плохо ему с нами жилось? Нет, вот если кто родился в опилках — того сразу видно, он цирка не бросит. А этот? Пристрелят его там, и всё… Если бы от него хоть что-то зависело! Ничего ведь от него не зависит. А он поперся… Тоже мне Денис Давыдов…

— А, может, он там кому-то жизнь спасет? Этому Денису Давыдову? — спросила Таня. — Может, он там свою любовь встретит?!

— Что?! — хором изумились артисты.

Слово «любовь» за всю историю Яшкиного номера не прозвучало ни разу. А что касается Тани — так отношения между мужчиной и женщиной она могла описать только ядреным словом, даже роман с Яшкой обошелся без красивостей. И надо же — вот какой аргумент у нее родился!

— Дураки вы… — тихо сказала Таня. — Обычные дураки…

— Ты зато умная, — огрызнулся Мишаня. — Ладно, едем к киношникам.

Таня обернулась.

И за спиной тоже было ласковое июньское утро.

— Тань, ты это, не расстраивайся, — попросил Игорек. — Зато ты теперь в номере останешься, работы у тебя поменьше будет…

Голос был жалобный.

— Сашка выздоровеет, а пока будем работать короткий вариант, — рассуждал Мишаня. — Хрюшку с Сюськой жалко, Серого жалко, Маську, скотину чертову, жалко… Но тяжеловоза можно недорого на заводе взять, столько у меня найдется…

Катя встретила их очень недовольная.