Михаил Гвор - Поражающий фактор. Те, кто выжил

– Ну а меня и так все знают! И вообще, когда офицеры общаются, сразу алкоголь появляется, а я жену с прошлой ночи не видел! Всем удачи! – попрощался Урусов и бегом припустил куда-то в сторону.

– Везет же вам, Владимир, на личный состав! – Дмитровский проводил взглядом убежавшего Седьмого. – И где нашли только?

– Да так, приблудился ненароком, а теперь и выгонять жалко, – засмеялся Пчелинцев. – А насчет везения на личный состав, так ведь кадры решают все, как завещал товарищ Сталин. А он дураком не был.

– Золотые слова, что и говорить! Правда, я так и не понял, зачем вашим кадрам было вламываться в музей и выносить оттуда кучу хлама. Знамя и оружейную сбрую знаменитых чекистов еще можно списать на играющее в заднице детство. Но вот на фига им сдался дезактивированный «максим»?

– Знаете, Иван, а давайте этот вопрос в другом месте обсудим. Заодно и познакомимся поближе. Нам, подозреваю, еще долго бок о бок жить.

– Надо быть дураком, чтобы отказаться, когда умный человек зовет выпить!

– Сенкевич? – прищурился Пчелинцев.

– Он самый. От лица пана Заглобы.

– А выпить могу предложить только чай, к сожалению.

– Ничего! Мне тут один профессор посоветовал рецепт гениального коктейля. И снабдил всеми необходимыми ингредиентами.

Машины ездили туда-сюда весь день. Наконец в три часа Виктор сообщил, что из Сарвады ушла последняя. Почти одновременно вернулась пенджикентская разведка. Потап хотел двинуться в Сарваду, но смысла в этом уже не было, и он зарулил в ущелье. В этот момент все и случилось.

– Все – Прынцу. Стас на хвосте триппак тащит! Приготовиться!

Лайма краем глаза видела, как занимают позиции бойцы Потапа. «Шишига» Виктора выскочила из-за поворота трассы, проскочила мост и, запрыгав на ухабах, нырнула в ущелье. За первым же поворотом притормозила, и с нее посыпались бойцы охраны. Этим лезть на склоны было некогда, просто залегли за камнями.

Девушка припала к прицелу, прикидывая порядок действий. «Четыреста метров… упреждение… без ветра… поправку на склон…»

Тем временем на мост уже выскочил «УАЗ» Малыша. Еще бы триста метров разрыва…

Увы, преследователи отставали метров на сто пятьдесят – двести. Вылетевший из-за поворота «козел» разродился пулеметной очередью, ушедшей в «молоко». Стрелять на ходу джигит, к счастью, не умел.

Отдача привычно толкнула в плечо.

Переднее колесо выходящей из виража машины преследователей лопнуло с оглушительным звуком. «УАЗ» подпрыгнул и перевернулся.

– Дистанцьию держать надо… – задумчиво произнесла Лайма, глядя, как в лежащего на боку «козла» врезается его брат-близнец и обе машины, перевалившись через край моста, падают в Зеравшан.

С полукилометрового расстояния все воспринималось как компьютерная игрушка и эмоций не вызывало.

– Пиндец, – прокомментировал Леха, – два удара – восемь трупов.

– Я стреляла один раз, – уточнила Лайма.

– А трупов все равно восемь, – хихикнул Верин. – Сударыня, вы вдвое опасней легендарной вилки. Из Зеравшана без «бублика» еще никто не выплывал.

– При чем тут бублик?

– Плавсредство такое. Водники на нем на суперречки ходят. Где на плоту или катамаране плыть – самоубийство. Автомобиль – плохая замена «бублику».

– Снайперы – Потапу. Кто стрелял? – ожила рация.

– Я, – и добавила: – Лайма.

– Хороший выстрел, девочка.

– Майор, я же говорил, литовские снайперши – лучшие в мире, – выкашляла переноска голосом Прынца.

– Кстати, красавица, – томно произнес Леха, – пока будешь учиться бить людей – научишь меня так в них попадать?

Она улыбнулась:

– Договорились…

– Едут! – всколыхнуло полудрему криком дежурного по столовой. Молоденький прапорщик знал, что у нее муж должен вернуться, потому и предупредил сразу же, как пошла по открытой волне весть о приезде.

Нож с недочищенным клубнем и на лавочке полежит. Уберут потом. Надеюсь, в спину никто плевать не будет…

До КПП от столовой минут пятнадцать быстрого шага. Если бегом – семь…

Влада еще издалека разглядела широкую спину мужа, что-то рассказывающего Пчелинцеву. Сразу же отлегло от сердца. Живой. Целый…

Почуяв взгляд, Андрей резко развернулся на месте, махнул на прощание Шмелю и побежал навстречу..

– Ты вернулся… – И запах от него… Любимый такой… Родной. Сгоревший порох, пот, что-то машинное…

– Обещал же.

– Как прошло?

– Лучше всех. Как малой?

– Спит уже.

– Пошли?

– А…

– По фигу. Разгребутся. На то они и начальство…

Сначала человек появился на склоне, спускающемся к лагерю от Алаудинских озер. Мелькнул на тропе, потом пропал за соснами, опять появился и снова пропал. Ну что ж, минут через пять-семь будет здесь. Можно, пожалуй, и встретить. Даже нужно. Выхожу на то место, где обычно стоит моя палатка. С переправы он выйдет прямо ко мне.

Так и есть. Перепрыгивает по камушкам реку. Легко, как будто за спиной не сложнейший маршрут, а легкая прогулка, и рюкзак набит исключительно пуховыми вещами. А в том рюкзаке не меньше сороковника. Силен, очень силен! Подходит ко мне неторопливо, даже нехотя, сбрасывает рюкзак. Садится:

– Здорово, старый хрыч! Не ожидал тебя здесь увидеть.

– И тебе по добру, развалина, – отвечаю самым степенным тоном, которым могу. – Скрипишь еще?

– Куды ж я денусь… Ты ж вроде собирался уехать…

Так мы с ним обычно и общаемся. Увы, сейчас это только игра, по крайней мере, с моей стороны. Попытка на минуту сделать вид, что ничего не произошло и все как раньше. Что Давид просто спустился с маршрута, а я не успел уехать домой. И завтра мы поедем вместе. Не поедем.

– Не судьба. Мы не скоро соберемся уезжать из этих мест, Давид. И вы тоже. И на траверс Адамташа скорее всего не пойдете. По крайней мере в этом году.

– Что случилось, Витя? Я слишком давно тебя знаю, чтобы не почувствовать беду.

– Херово. Война случилась. С большой буквы «В». По вам стукнули в первую очередь. Тебе некуда возвращаться…

Молчим. Давид переваривает информацию. Его не надо готовить к плохим известиям. Ему надо их сообщать.

– Кто кроме Израиля?

– Все. Даже по Душанбе.

– Когда?

– Четырнадцатое-пятнадцатое.

– Что по связи?

– Мало. Ни одной официальной передачи. Хотя вру, позавчера удалось перехватить кусок. Не то Гаваи, не то Филиппины. Никто ничего не понял, может, и официальная. А так – любители. Одни слухи и гадания на кофейной гуще.

– Можно считать – ничего. А в Таджикистане что?